Каждые выходные при хороших оценках, мы могли покидать территорию и прогуливаться до города под названием Светлогорье. Правил над всеми царь Кощей. Точнее, Кощей Бессмертный. У него, кстати, был сын – Андрей, учившийся, вы не поверите, в Магическом УПСе. А бывшую супругу звали Василиса Премудрая, мама Андрея. Женщина была статная, умудренная, естественно, умная, в разводе. Она правила соседней страной – Тридесятым царством. А оба государства воевали. Расставание бывших супругов было наполнено взаимными претензиями.
Устав от чтения, я прикрыла устав Университета. Время было еще раннее, так что сон на глаза не шел. Что Мила, что Злата больше покидать комнату не собирались. Фыркали друг на друга, шептали проклятия, но это больше было похоже на чисто женский взаимообмен колкостями. Пусть с пожеланиями в скорой смерти, но обычное девичье неудовольствие. Глядишь, моя подруга русалку ночью подушкой придушит. Но в счастье не особенно верилось. Отчего-то вспомнились жабры человека-амфибии. У Милы, кстати, была длинная белоснежная шея, на которой никаких шрамов даже отдаленно не водилось. Красавица она и стерва редкостная, хоть в кунсткамере показывай.
– Я пойду, прогуляюсь, – оповестила новоявленную оборотницу и прошмыгнула за дверь.
Меня никто не остановил. Борис, основательно почесавший косточки о тумбочку, устроился в изножье кровати и засопел. Я за ним наблюдала и втайне возрадовалась, что нас не будет мучить его шерсть. Полезный так-то питомец. Лука, как все и предполагали, врос и поутих, а Злата стучала смартфоном о деревянную мебель в надежде поймать сигнал связи.
Наивная душа. А вот про ее шерсть я старалась не думать. Кто его знает, как линяют оборотни.
Удивлялась, что в общежитии всего лишь восемь вечера, а уже звенящая тишина. В нашем интернате до полуночи стоял шум и гам, хотя отбой подразумевался около десяти.
Я надеялась повстречать других соседок, но за дверьми не раздавалось никаких звуков. Скорее всего, магия, иначе я бы уже невзлюбила всех окружавших меня людей, но они явно не спят, а я не хотела прослыть навязчивой дурой. Уже завтра меня ждет первое занятие, успеем познакомиться.
Время в Тридевятом царстве бежало совсем по-другому. Пока в Москве легким ветерком и теплой погодой рассыпалось лето, поскрипывая хрустящими сухими травинками, трещинами на теплом асфальте и редким дождем под солнечными теплыми лучами, здесь студенты усердно начинали учиться.
Спустившись на первый этаж, думала, что застану бабулю Агафью, но ее и след простыл, зато на ее месте восседала еще одна древняя старушка с хитрым выражением на лице и с вязанием в руках. Она была подревнее, в темном сарафане и с закрытым платком, скрывавшем волосы. Рубашка, напротив, была белой и свежей, с накрахмаленными рукавами.
– Деточка, ты никак их другого мира? – она подняла взгляд и быстро догадалась, оглядев мою одежду.
– Верно, – кивнула. – Скучно стало, да и первый день.
– Ты мне чем-то знакома, – чудаковатая старушка прикрыла один глаз, не отрываясь от клубка. – На ведьму одну похожа, из рода Бабкиных.
Вот это удача. Вполне возможно, что сидящее ископаемое в молодости беседовала с моей мамой.
– Вы правы, – одухотворенно закивала. – Меня Ульяной зовут, а фамилия Бабкина.
– Баба-Яга, значится, – она свернула моток шерсти. – А я Майа Вольфовна, завхоз, стало быть.
– А Агафья кто? – я немного опешила.
В советской иерахии не особенно разбиралась. У нас как заведено? Все менеджеры, в том числе и по уборке. Старший, младший, средний. Позже становится понятно, кому претензию направлять.
– Она комендант, – закатила глаза Майа Вольфовна. – А я начальник ее. Ты не бойся, – она пальчиком стала подзывать. – У меня для тебя дар есть.
С детства привыкнув, что от незнакомцев ничего хорошего ждать не следует, а конфет тем более, я попятилась.
– Да тьфу ты, – разругалась Майа, ни разу на меня не посмотревшая, – нормальная я, адекватная, с бабкой твоей дружила, пусть земля ей будет пухом. Она меня и попросила тебе дар оставить.
– Это какой? – выглянула из укрытия, а точнее, из-за поворота терема.
Где-то вдалеке послышался гул от смеха парней. Интересно. А с нами, что, мальчики живут?
– Книгу сказочную, дневник. – Завхоз стала шебуршать в ящиках, приговаривая, – Да где, проклятый? Куда спрятался?
Все-таки подавив в себе страх и прикинув, что вряд ли мне что-то грозит в первый же день: там и угрюмый не дремлет, и блондину было бы незачем нам тащить в другой мир, я подошла. Ну не убьет же, ей-богу. С этим мог справиться и Лука, у того ветки наметанные, кого он на них только не держал, и кота, и рыбину гигантскую.
– Вот, – она вытащила потрепанный блокнот и сунула мне под нос. – Мама твоя составляла. Не благодари.
Боюсь ее расстроить, но ведь и не собиралась.
– А можно побольше подробностей? – попросила, но подарок приняла.
Древний, облезлый дневник с записями и заметками. Обложка слезла, а часть страничек потеряли достойный и читабельный вид.
И… опять ко мне вернулись непонятные ощущения, как тогда, когда провалилась в чужой мир. Меня захватило, сильно забилось сердце, а в ушах раздался колокольный перезвон.
– Да какие уж там подробности, – отмахнулась от меня Майа, не заметив помутнения. – Никто его прочитать не может, вся надежда на тебя.
– А почему она вам его оставила? – взглянула на старушку, отпущенная странными чувствами.
– Дык, заговорила для дочери. – Пожала плечами завхоз. – Наследие ей хотела передать.
Я любовно погладила толстенькую книжку. Отчего-то при Майе Вольфовне открывать его не хотелось. Уже навострила все части тела, чтобы сбежать в выделенную комнату.
– Спасибо, – пролепетала еле слышно, – спасибо большое.
_________________-
** – обширный рынок в Москве, который славится своими китайскими подделками на многие известные бренды.
Глава 3
Ульяна
Утро было возмутительно отвратительным. Я не выспалась, с трудом сомкнула глаза на незнакомом месте и долго пялилась в потолок. Злата, напротив, не испытывала никакого дискомфорта, искренне радовалась нашему попаданию в Тридевятое царство и посапывала в подушку. Мила тоже умиротворенно дрыхла под убаюкивающие звуки плеска воды, где плавала волшебная щука.
На рассвете противная русалка куда-то пропала, но я даже возликовала, что девушки нет. Все же не хотелось начинать день с переругивания и язвительных комментариев, а то что они будут, я не сомневалась.
– У тебя индивидуальное занятие с профессором Бойцовым, – заботливо напомнил Борис, запрыгнув мне на грудь.
Матерь божья, с таким питомцем никаких кошмаров не надо. Хотя если не обращать внимания, на его ребристую поверхность и зловещие огоньки, сверкавшие в глазах, то вел он себя так же, как и его собраться. Будил, тыкаясь мне в лицо, половину ночи гонял фантик по полу и постоянно просился то наружу, побродить по территории Университета, то обратно, погреть косточки возле меня.
– Не забыла, – удрученно хлопнула себя по лбу.
Вячеслав Алексеевич вызывал во мне бурю эмоций. И все негативные. Вот чем я ему не понравилась? Большинство моих знакомых искренне считали, что я душка и лапочка, всячески пытались выжать максимум из моего наивного выражения.
Я нехотя встала и побрела умываться. Что мне понравилось в магическом мире, так это их ванные. Большие, сияющие чистотой и новизной. Электричество было не нужно, все работало, если произнести команду вслух. Жаль, но угрюмый преподаватель значительно облегчил мне жизнь, несколько раз упомянув методичку. Без нее я бы металась из угла в угол, в попытке понять, как работают фаянсовые изделия.
Интересно, а матрены, обряженные в древние платья, в такой же обстановке проживают? Или у них антураж в соответствии с веком?
Собравшись, спустилась вниз и заметила одиноко стоявшего мужчину – моего будущего истязателя. Он облокотился об ствол недавно вросшего дерева и посматривал на часы. Эх, ну красивый же мужик, видный. Одет с иголочки, и не напоминает денди из девятнадцатого века, в отличие от того же ректора. Вполне стильный костюм, рубашка, правда, чересчур облегает, зато мышцами полюбоваться можно. Но все портило его извечная серьезность на лице.
– Не опоздали студентка, – прищурился, когда я подошла. – Спасибо и на этом.
Подавив в себе возмущение, отбросила волосы.
– Здравствуйте, Вячеслав Алексеевич,– чинно проговорила и про себя досчитала до десяти. Характер показать всегда успеем. – А утренние занятия для всех новичков или исключительно для меня?
– Для вас, Бабкина, для вас, – профессор кивнул. – Вы же не колдовали никогда. Трудно вам придется.
– А Злата как же? – я немного скисла.
Ей-то чего такое счастье в виде железного дровосека не привалило? Так мысленно окрестила Бойцова. А что? Прямой как палка, высокий, сердце явно отсутствует.
– У нее свой куратор есть, пусть сам и мучается, – отмахнулся от меня декан.
Чую, терпение это не мое. Он будто специально выводил меня из себя.
– Что я вам сделала? – сжала кулаки, не заметив, как вокруг нашей пары стал собираться гравий вперемежку с пылью, щедро насыпанные на дорожки между теремами, напоминая лихой, забавный, но еще низковатый торнадо, – Вы меня второй день видите, а уже терпеть не можете!
– Студентка Бабкина, это вы мне? – ничуть не оскорбился преподаватель. – А читали правила, что нельзя повышать голос на профессоров? Что приходить надо по форме, что волосы надо убирать?
– А вы про этикет и первое впечатление когда-нибудь слышали? – огрызнулась и окончательно закипела, как чайник на газовой плите.
Конь педальный, воспитывать меня вздумал! Я в их царство не просилась, меня Дмитрий Игоревич из Москвы почти за шкирку притащил.
Не знаю, что сейчас произошло, но жутко захотелось выплеснуть все, что накопилось. Не осознавая, я вытащила руки, и наконец-то увидела как грязное месиво, красиво завихрявшееся вокруг меня, четким направленным движением полетело в сторону Вячеслава Алексеевича.