на месте. Деревенские — народ добрый – приютят.
Я спокойно смерила призрака взглядом и криво усмехнувшись, сказала:
— Думаешь, я настолько глупа, что доверюсь темной душе?
Мала на секунду застыла, а затем неожиданно поднялась на ноги и так стремительно прыгнула на меня, что я охнуть не успела. Душа изменилась за миг. Удар сердца и вот рядом со мной не старушка, а настоящее чудовище. Ее руки вытянулись, стали худыми и длинными. Ногти на пальцах удлинились и почернели, а вот лицо осталось прежним. Как и глаза: умные, почти живые.
Вскочив на ноги. я выставила перед собой холщовый мешок, понимая, что такую, как эта темная, он, конечно же не остановит. Только душа и не думала нападать. Она криво усмехнулась, втянула когти и присев на камень, произнесла:
— Я не причиню тебе вреда. Захотела бы сделать это, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Прищурив глаза, я поняла, что убежать не смогу. Да и тени не защитят меня от души. Призраков этим не обмануть.
— Чего ты хочешь? – спросила у Малы, услышав, как голос дрогнул.
Цыганка смерила меня взглядом, снова поднесла к губам трубку и сказала:
— Помочь. Вижу я, как ты дрожишь от холода. Да и в дебри зашла такие – сама не выберешься. Будешь плутать день-деньской, пока на зверье какое не попадешь. И останутся от тебя рожки да ножки. — Она рассмеялась. Смех у призрака был низким, грудным. – А я сказала, что выведу к людям, значит, выведу. У меня без обмана.
— А что попросишь в обмен за свою помощь? – Я понимала, что темная душа чего-то не договаривает. Связываться с такими сущностями себе дороже, но в одном Мала права: хотела бы, давно убила меня. Видимо, ей что-то нужно от меня. Знать бы еще что?
— Попрошу? – Цыганка выпустила кольцо дыма и убрала трубку от губ. – Многого не попрошу, не бойся. И обидеть тебя не обижу. Просто позволь какое-то время мне рядом быть. Ты можешь оказаться полезной.
— Я не заключаю сделки с темными, — предупредила душу.
— А мне ничего и не надо. Говорю же, что просто буду рядом. Это еще я смогу тебе пригодиться. — Призрак улыбнулся. Улыбка вышла недобрая, но я уже поняла, что особого выбора у меня и нет. Придется согласиться.
— Хорошо. — Я заставила себя опустить руки с мешком, и цыганка одобрительно кивнула.
— Тогда собирайся. Идти недолго. Только сперва… — Взгляд души опустился на пылающий костер. — Затуши пламя. Не дело оставлять живой огонь без присмотра.
Я собрала свои пожитки, закинула за плечи холщовый мешок, затем забросала землей уже угасающий костер и только после этого посмотрела на темную душу. Все то время, пока я возилась, собираясь, цыганка просидела на трухлявом пне, дымя трубкой. Когда наши взгляды встретились, Мала подлетела ко мне и, предупредив, чтобы я не отставала, синим свечением устремилась в чащу. Прямо туда, где на поляне обрывалась обманная тропа.
Шли долго. Земля под ногами то чавкала сырым мхом, то трещала сухим валежником. То и дело мне приходилось карабкаться через бурелом и прыгать через лужи. Затяжная весна никак не хотела отдавать права. Погода стояла ненастная и сырая, но от быстрой ходьбы я согрелась и почти не вспоминала о привале.
Сначала лес тек навстречу густой, пахнувший землей да грибами. Но спустя время Мала вывела меня на вырубку и за полосой низких пней лес пошел редкий. Высокие деревья тянулись к сереющему небу, а когда я заметила дым, ползущий черной змеей, радость охватила сердце.
Цыганка не обманула. Привела в обещанную деревеньку!
Я оживилась еще сильнее, когда увидела первый дом – покосившуюся избу, черную и нежилую, и двор, обнесенный редким частоколом. Зато дальше, вдоль утоптанной дороги, дома стояли крепкие, дышавшие в небо густым запахом сгорающего дерева.
— Что это за место такое? – спросила я, догнав Малу и ступая с ней вровень.
— Знать не знаю. Люди есть и ладно. — Цыганка остановилась, вытряхнула из трубки несуществующий пепел, а затем вскинула руку и указала мне на первый дом, в окне которого чадил огарок свечи. – Ступай, попытай счастье, — посоветовала она. – В бедных деревнях народ отзывчивый. Не то, что в городах, да в зажиточных поселениях.
Я поправила лямки мешка и вошла во двор, отметив стоявшие рядом с жилым домом хлев и маленький сарай. Едва ступив за калитку, я оказалась встречена и облаяна лохматой худой псиной, отработавшей свою похлебку, сообщив хозяевам о незваной гостье. Так что, я не успела дойти до крыльца, когда дверь распахнулась и на пороге появился крестьянин, одетый в наспех наброшенный на плечи тулуп поверх длинной сорочки, и высокие сапоги.
— Кто тут бродит? – спросил он, угрожающе поднимая топор, зажатый в руке.
Отчаянно хрипевшая псина, рвавшаяся с поводка, услышав голос хозяина, тут же умолкла. Села, важно почесав задней лапой лохматое ухо, а затем с интересом уставилась на меня, словно вопрошая, надо ли и дальше гавкать?
— Здравствуй, добрый человек, — произнесла я, — я шла ночью к царскому тракту и сбилась с пути, свернув не туда. Блуждала несколько часов, пока не вышла к вашей деревеньке. Пустите на постой. Утром я уйду.
Мужчина подозрительно прищурил глаза, но топор опустил, увидев, что перед ним всего лишь девушка.
— Заблудилась, говоришь? – спросил он, смерив взглядом мою убогую одежду и, видимо, понимая, что взять с такой за ночлег нечего.
— Боги вас отблагодарят за доброту. — Я не собиралась сдаваться. Если бы не чувствовала себя такой усталой, пошла бы искать царский тракт, но предчувствуя отдых, предатели ноги отказывались нести меня дальше. Тут из-за плеча мужичка выглянула заспанная женщина с длинной русой косой, одетая в одну ночную рубашку – по всей видимости, жена. Она с любопытством взглянула на меня, но муж тут же погнал ее обратно в дом.
— Боги? – хмыкнул мужичок.
— Пустит, — произнесла Мала, подплыв ближе и зависнув за моей спиной.
— Ладно, — подтверждая слова призрака, вздохнул крестьянин, — иди спать в хлев. Там, правда, уже на постой остановились трое. Но места всем хватит.
Я уже было обрадовалась, но услышав, что в хлеву кто-то есть и этот кто-то явно не коровы и козы, застыла на месте.
— Девка там с ними. Иди, говорят тебе, не бойся. Ну а если страшно, тогда ищи другое жилье, — прокряхтел хозяин дома и закрыл плотно дверь. А я так и осталась стоять, глупо хлопая ресницами.
Начавший моросить дождик, предвещал скорый ливень. Я посмотрела на небо, густое, как смола, и развернувшись, отправилась просить постоя в следующий дом. Но там мне даже не открыли. В другом доме из-за дверей выглянула сонная молодая девка. Увидев меня, она фыркнула и, бросив недовольное: «Ступай к Степашке. Этот всех привечает!» — закрыла дверь прямо перед самым моим носом.
— Что? – Сидевшая на заборе Мала снова достала трубку и принялась набивать ее голубоватым табаком. – Не пускают?
Ничего не ответив, я повернула назад и спустя пару минут снова была облаяна ответственным псом, а еще через миг тихо постучала в дверь хлева. Нельзя же вот так врываться к людям, кто бы там ни был.
Почти минуту ничего не происходило, но когда я постучала снова, дверь со скрипом открылась и на меня взглянула заспанная девушка с копной рыжих, вьющихся волос.
— Кто там, Капа? – спросил кто-то из темноты хлева.
Девушка смерила меня взглядом, затем прищурила глаза и произнесла:
— И вправду кто это, а? Хозяин о других постояльцах не предупреждал.
Я шагнула вперед, не желая мокнуть под усилившимся дождем, и вдруг поняла, что от рыжей незнакомки веет магией. И магия такая необычная, природная...
Ведьма, поняла я. И не похоже, что из деревенских.
— Меня тоже на постой пустили, — сказала я тихо. – До утра посплю, а затем уйду. Я вам не помешаю, — добавила и вздрогнула, когда рыжая закрыла дверь, а темнота хлева вдруг озарилась магическим пламенем и на меня одновременно взглянули еще две пары глаз.
Рыжая, звавшаяся Капой, легко подтолкнула меня в спину и важно произнесла:
— Девчонка с сюрпризом, — а затем припечатала, — маг. И, кажется, темный. Ну почти как наш Николай.
Кто такой этот Николай я, конечно же, спрашивать не стала. Протиснулась мимо рыжей, бросив опасливый взгляд на ее спутников. Один мужчина сидел на соломе и был поистине исполинского роста, так как даже сидя занимал собой почти все свободное пространство в хлеву. А второй, молодой, быстроглазый, подбросил на ладони сгусток пламени и проводил меня взглядом, пока шла к кипе сена, рассыпанной у дальней стены как раз по соседству с удивительно спокойной буренкой и парой коз.
За живностью ухаживали. В хлеву почти не воняло. Порадовавшись чистоплотности хозяев, вычищавших хлев, я присела на сено, вытянув усталые ноги, и только сейчас вспомнила о своей темной спутнице. Неужели, Мала проводила меня до деревни и ушла? В подобное не верилось, но тогда почему она не вошла в хлев вместе со мной?
Я бросила быстрый взгляд на рыжую ведьму. Капа вернулась к своим спутникам, села на расстеленную шкуру и подогнув ноги на восточный манер, что показалось мне неудобным, принялась перебирать какие—то вещи в широкой кожаной сумке.
Мужчины еще некоторое время следили за мной, но едва я улеглась, повернувшись к ним спиной, видимо, потеряли всякий интерес.
Я не спешила знакомиться со случайными встречными. Кто знает, вдруг они же потом выдадут меня сестрам при встрече? Я не сомневалась, что приоресса и сестры до сих пор волками рыщут по лесу. Эти трое вполне могут столкнуться с моими преследователями, а в таком случае, чем меньше они знают, тем спокойнее мне.
— Давайте спать, — предложила Капа и тут же добавила, — я ног не чувствую от усталости.
— Могу предложить в качестве подушки свою широкую грудь, — предложил один из мужчин.
— Мечтай, Харитон, – фыркнула ведьма беззлобно.
— Почему бы и не помечтать? – ответил названный Харитоном, и я предположила, что имя принадлежит молодому магу.
— Давайте уже спать, — пробасил второй спутник ведьмы, — пока добрый хозяин этого хлева не пустил на постой еще несколько человек.