д, это ужасный результат, — отрезал Лео. — Однако не спешите с выводами.
— Роман, я слышал твои упреки в сторону нашего агента… — выступил вперед Алистер. — И понимаю твоё разочарование. На первый взгляд, можно ошибочно судить, что операция потерпела фиаско, однако это не так. Час назад наших оперативников атаковали по схожему сценарию, выживших нет.
Зал погрузился в тишину. Добившись крайнего внимания, магистр щелкнул кнопкой на указке и вывел изображение на экран. Там появилась проекция офисного помещения, в котором мы вели бой, красные фигурки означали противника, синие были агентами Магистрата. Алистер несколько раз проиграл сценку с появлением чернокнижников и их атакой. Показал траекторию снарядов и характер действий каждого бойца.
— Как вы видите, — продолжал он, — плакальщики застали агентов врасплох. Они появились синхронно, как по щелчку пальцев, и уже знали кого и куда бить.
— Лекторы могли активировать скрытую руну. Наступив на неё, они подали сигнал тревоги, — сказал Латаиф.
— Мы проверили, магических ловушек, датчиков или других капканов не было, — ответил Леонард.
— Камеры? — предположил кто-то из зала. — Возможно в соседнем здании…
— Нет, — отрезал директор. — Камер тоже нет.
— Тогда как, Алистер? — спросила Майя.
— И правда, как? — задумался он. — Давайте зададимся вопросом, как враг вообще прознал, что лекторы Магистрата будут в этой комнате именно в это время и в этом составе? Они что, сидели сутками и караулили? Это не может быть предательство, ведь время рассчитано до секунды. Это не система защиты, так как каждое действие четко спланировано. Это — именно засада. Скажете, какое главное слово в этой формуле?
— Время, — низко произнес Болеслав.
— Именно. Великий Магистр, как всегда, абсолютно прав. Мы полагаем, что Дюмар получил возможность заглядывать в будущее. Он заранее знал, кто войдет в эту комнату и в какую секунду, что помогло ему спланировать нападение до мелочей.
— Позвольте спросить? — Поднял руку один из неизвестных мне лекторов. — Почему же в этом случае наши ребята ещё живы?!
— На этот вопрос ответит бывший ученик Дюмара, — усмехнулся Алистер и кивнул мне.
— Потому что это эксперимент, — сказал я то, о чем уже раздумывал. — Как и всегда у Дюмара, — он просто ставит опыты, и схема ещё не была отработана. Чернокнижники, которые напали на нас, были разменными монетами, а сама схватка была просто обкаткой более крупного события.
— И как мы убедились сегодня, Дюмар прогрессирует. Следующий опыт можно назвать успешным, ведь выживших нет, — добавил Леонард своим скучающим тоном.
— Но Магистр! — Алиса чуть не вскочила со стула от напряжения. — Скажите, как же нам победить оппонента, если он знает наш каждый шаг?!
Алистер с грустью посмотрел на неё, потом достал сигарету и закурил, прежде чем ответить.
— Никак, аудиторе, — произнес он. — Это невозможно.
Глава 9
— Но позвольте, — вскрикнул Латаиф, — ваши догадки ничем не подкреплены! Откуда мы знаем, что Дюмар вдруг стал провидцем? Да и как он это делает?
— Сейчас я расскажу, почему мы пришли к таким выводам, — сказал Леонард. — Несколько месяцев назад начали пропадать люди, и как мы теперь знаем, за этим стоит Дюмар, а вернее, один из его подручных. Буквально вчера в Московском метро исчез вагон с пассажирами, одним из пропавших был некто Леонид Самойлович Янковский, — бизнесмен, семьянин, а также бывший лектор Магистрата. А теперь внимание на экран.
На стене появилась фотография, на которой молодой человек, в коем я с трудом узнал Янковского, стоял рядом с Владом. Дюмар, к слову, никак не изменился.
— Этот человек был очень одаренным ученым и аналитиком. Дюмар же поддерживал его научные изыскания и проявлял к ним интерес. Насколько мы знаем, совместно они не работали, но отношения поддерживали. До того, как Янковского отстранили от летаргии и стерилизовали.
— Подождите, в отчетах сказано, что он ушел сам, ради семьи, — удивился я.
— Это официальная версия, — кивнул Леонард. — Его отчислили из-за его опытов. Несмотря на предупреждения и запреты, он продолжал разрабатывать свою теорию.
— Что он пытался создать? — осведомился декан.
Он больше не выглядел столь подавленным, как раньше, возможно, слова Алистера все-таки возымели эффект. А может быть, он просто нашел причину произошедшего и теперь хотя бы знал с чем борется. Даже если это невозможно.
— Янковский — одаренный математик. У него очень живой, пытливый ум, который работал преимущественно с цифрами, а не с рунами, что, нужно сказать, редкость среди лекторов, ведь большинство из нас гуманитарии. Для него гримуар был не книгой заклинаний, но формулой, которую требовалось расшифровать. Он пытался анализировать руны и их систематизировать, заменить цифрами.
— Зачем? — спросил один из Ординаторов.
— Таким образом он желал расшифровать руны и собственно магию. Он предполагал, что если «взломать» код, то можно получить доступ к истинному назначению фолиантов.
— Вы говорите о гематрии. — сказал Болеслав.
— Да, о её применении на магические тексты. Безумная идея рьяно верующего человека.
— А что это такое? — крикнул кто-то из зала.
«Мне тоже непонятно, но стыдно было спросить», — сказала мне Алиса.
— Хм, это… Это, я бы сказал, — лженаука, — ответил Леонард.
— Позвольте, я объясню. Чтобы всем было понятнее. — Болеслав поднялся с места и повернулся к аудитории. — Разные народности и в разное время искали скрытый смысл в священных текстах предков. В пророчествах находили цифры, складывали, вычитали таким образом, чтобы доказать неочевидные факты. Все для того, чтобы предсказать будущее. В основном смысл этих практик един — превратить слова и буквы в числа, а числа наоборот в слова. Таких практик множество, — есть индийская акшара-санкхья, арабская абджадия, греческая изопсефия. Для каббалы существует гематрия. Подход у всех этих изысканий разный, — изопсефия нумерует буквы, а гематрия основывается на символике, — одинаковые и похожие символы связаны между собой и несут сакральный смысл.
— Спасибо великий магистр, — аккуратно прервал его Алистер, — думаю, смысл всем понятен. Кому интересно, ищите в интернете.
— Поэтому Янковского отлучили от Магистрата? — уточнил я.
— Отлучили, потому что его опыты были опасны, Левит, — сказал Леонард. — Янковский пытался менять руны и читать их наоборот, складывал из них формулы, намеревался вывести идеальное уравнение. Мы все знаем, что может произойти, если неверно произнести веду или перепутать порядок прочтения.
— Вы сказали, что он был выдающимся ученым. Но его опыты больше напоминают игру ребенка с динамитом, — заметила Майя.
— Поверьте, он был щепетилен и осторожен, — ответил Лео. — И у него был план, — он верил, что сможет изобрести свое заклинание, а именно изменить руну «время». Как мы знаем, эта руна не контактирует с другими символами и не реагирует на предметы. С помощью неё можно только заглянуть в прошлое, и больше ничего.
— «Я помню! Как ты тогда в подвале отматывал время назад…» — вспомнила Алиса, а я согласно покивал.
— Но Янковский верил, что сможет найти порядок прочтения для того, чтобы пользоваться руной наоборот, — продолжал Леонард. Первый раз я видел, чтобы он так много говорил. Это никак не вязалось с его вечно сонным образом. — Целью ученого было вывести уравнение, с помощью которого, якобы он сможет заглянуть в будущее.
— То, что он хотел сделать, — абсурд. Руна — это не рисунок и не песня, её нельзя поменять, — заявил Латаиф.
— Однако, у него получилось, как видите, — усмехнулся Алистер.
— Но это же невозможно… — протянул Роман Алексеевич, задумчиво почесывая подбородок.
— Возможно, но совершенно иным способом. После ухода Янковского, мы взяли его работы для изучения.
— Кто занимался этими экспериментами? — возмущенно воскликнула Майя.
— Дюмар.
Зал единовременно выдохнул, а директор говорил дальше:
— Перед исчезновением у Влада было несколько проектов, которые курировал Секретариат. Один из них была «формула Янковского». Было высказано мнение, что наш математик ошибся в главном, — он хотел изменить саму суть руны, а это сделать без последствий невозможно. Веда работает только на просмотр прошлого, больше никак, а все потому что в нашем мире время течет в единой плоскости.
— Поэтому Влад предположил, что если найти реальность с ходом времени другого течения, то можно попробовать реализовать формулу. — Дополнил Леонард. — Магистр Латаиф, вы уже понимаете идею?
— Да, — ответил магистр. — Подобное возможно провернуть в Орфенариуме, но этот план сжирает магию быстрее, чем удается прочесть заклинание. Нахождение в нем невозможно.
«Уж это точно…» — буркнула аудиторе.
— В Орфенариуме время остановилось, и нахождение в нем ломает плоскость временной петли, — рассказывал Латаиф. — Находясь там лектор фактически пребывает в будущем. Поэтому можно воспользоваться руной, но направить её на нашу реальность! Таким образом, противник может видеть наше будущее, потому что в его мире оно является прошлым!
— Но зачем ему тогда похищать математика? — спросила Майя.
— Видимо все не так просто, как мы изначально предполагали. Однако! — выступил Алистер. — Учитывая, что между пропажей вагона, и нападением на Левита прошло менее суток…
— Он бы не успел вернуть воспоминания Янковскому… — сказал Болеслав.
— И провести серию опытов для рабочего варианта, — закончил мысль директор. — А это значит, что время в его реальности бежит быстрее, чем в нашем, или застыло вовсе. Учитывая, что мы обнаружили инородные объекты на месте пропажи, а поиски исчезнувших ничего не дали, можно сделать вывод, что Дюмар обосновался в иной вселенной, и осел там крепко.
— Проклятье, у меня сейчас голова лопнет, — шепнул декан. — Как-то все заковыристо-мудрено.
— У меня уже лопается, Роман Алексеевич, — поддержала его Алиса. — Но мне кажется, что это только начало.