Последние слова доносились уже с лестницы наравне с перестуком шагов по ступеням.
Это сводило с ума! И речь вовсе не о желании мамы срочным образом накормить меня, а о двойственности чувств: одновременно хотелось умудренно хмыкнуть «Не впервой просыпаться по госпиталям!» и расплакаться на самом дорогом и близком в мире плече.
Пришлось выбирать нечто среднее для успокоения. Обе мои половины были единодушны в одном — за такое надо мстить. Тем более, конвертик-то с полноценными имперскими рубликами пропал, и за это еще придется отвечать. Вот только почему именно этот момент меня беспокоит сейчас гораздо меньше, чем те образы, что нет-нет, да и проскальзывают в моей памяти при слове «месть»?
Через миг явился братец, с аппетитом уплетающий сочное зеленое яблоко, отрезая кусочки острой заточкой. Рот моментально наполнился слюной.
— Поделишься? — хитро прищурился я.
— Так тебе и нес, — скорчил заговорщицкую мину брательник. — Как видишь, почти донес!
— И нож! — попросил я, получив в руки сочный плод.
Лешка, ловко перекинув клинок в руке, передал его мне тем местом, где должна была бы быть хоть какая-то рукоять.
Убедившись, что его подношение вызвало мой интерес как минимум, брат снова сбежал вниз со словами:
— Бульон почти готов!
Задумчиво отрезав кусочек, я осмотрел комнату. Она была небольшой. Это как минимум. Вообще-то в ней с трудом помещались две кровати, небольшой шкаф на два отделения, да небольшая тумбочка между двумя «ложами». Свет проникал внутрь сквозь единственное окошко, но помещение мрачным не казалось, даже не смотря на выкрашенные в отвратительный зеленый цвет стены и уже давно требовавшего «освежиться» побеленного потолка.
Стены украшали постеры с классическими маскл-карами годов 70-х по привычному «деду» летоисчислению, какими-то музыкантами, и, конечно, хоть и одетыми, но все же вполне годными для услады взора в период пубертата красотками. Брат всегда любил… Подобное. Сегодня я впервые начал его понимать! Вот ведь странно. Раньше я просто жил. Мне не было дела до красоток, тачек и прочих развлечений моих сверстников. Однако с тех пор, как где-то внутри меня поселился сильный и голодный волк…
«Волкодав», — тут же ехидно поправил внутренний голос.
… Мне действительно захотелось жить и стремиться. Даже не так важно к чему. Молодое тело просто желало действия!.. И другого молодого тела! Причем таким образом (образами!), что меня кидало в краску от тех видений, что прорывались из сознания моего внутреннего Голоса. Нет, я и сам был влюблен в Анютку, пекареву дочь. Давно и безответно. И даже прекрасно понимал, что мужчины и женщины занимаются сексом. Вот только практический опыт пока ускользал от меня как вода сквозь пальцы. А вот теперь еще и образы внутри моего сознания очень прозрачно намекали что помимо связки ухаживания- постель-брак, где второй и третий пункт несильно расходятся во времени и могут меняться местами, есть и более интересные жизненные пути. Осталось только понять, откуда у меня при мыслях об Аньке ассоциации с динамо машиной?
Взгляд мой упал на закрывшуюся за Лешкой дверь, где был наклеен плакат с каким-то гангстером, гордо целящимся в зрителя из чего-то монструозно-эпического.
Отправив в рот очередной кусочек, я поднял на уровень глаз клинок. Сталь так себе. Заточка… Ну тоже не особо. А вот баланс… Так, от плеча до двери около трех метров. Хм.
Так, за дверью тишина, а значит… Привычное (это, блин, когда оно привычным-то стало?!) движение отправило нож в кроткий полет. В миг полета откуда-то из глубин подсознания всплыло слово «плоскооборотка» [7]. С привычным звуком лезвие вошло точно в горло нарисованному господину.
Лешка ворвался в комнату буквально через несколько секунд.
— Чего грохочешь? — весело спросил он, буквально через несколько десятков секунд явившись с дымящейся тарелкой, от которой определенно пахло чем-то мясным.
Поставив еду на тумбочку, он оглянулся на дверь.
— Ого! — только и прокомментировал он, окинув меня взглядом.
Полностью расшифровать эту гремучую смесь удивления, восхищения и восторга не смог бы и профессиональный психотерапевт, кем бы он ни был (видимо, кто-то сродни привычным мне мозгоправам)! Как-то раньше мне не приходило в голову, что моя семья явно отличается не самым спокойным темпераментом.
И угораздило же меня родиться флегматиком в таком окружении… Да что же это? Непонятные слова и непривычные мысли. Вот и к кому подойти поинтересоваться, что за черт этот самый «флегматик»?!
Я в ответ на ставший откровенно оценивающим взгляд лишь аккуратно пожал плечами, стараясь чтобы движение не отдалось болью в пострадавшую брюшину. А то во время броска я про этот нюанс слегка подзабыл… Было неприятно!
Однако… А вот встать действительно сложно. Но боль временна, а триумф духа на телом — вечен, верно? Минуты через три я все-таки принял вертикальное положение, и доковылял до шкафа (целых два с половиной шага!). Что ж, раньше я и не подозревал, что две пары брюк (одна для особого случая), рубашка и пара застиранных футболок со старым, но крепким пиджаком на плечиках — повод срочно задуматься о повышении благосостояния! Однако сейчас я подозревал, что заняться мне придется срочно — так как больше одежды в пределах видимости у меня не было. Зато на обратной стороне одной из створок обнаружилось небольшое зеркало. По-моему, последний раз я смотрелся обращал на него внимание лет так пять назад. Сейчас же я присмотрелся к своему отражению внимательнее. Как и всегда, зеркальная поверхность отразила почти точную копию моего брата: крепкого пепельного блондина с голубыми глазами. Юношеская припухлость — явно не про меня! О скулы порезаться можно. Да и само телосложение — худощавое и жилистое. Порода гончая, одним словом. Борзая. И у меня откуда-то имеется дикое желание привести поведение в соответствие с этой самой породой. Только дайте поправиться!
— Уже встал?!
Черт, когда брат успел вернуться?
Растяпа…
— Решил, что пройтись стоит. — криво усмехнулся я, чувствуя, что длинные переходы пока в одиночку не осилю.
— И далеко собрался?
— Мне бы облегчиться, — признался я. — Поможешь?
— Поддержать? — удивленно-насмешливо вскинул брови брат.
— Дойти помочь, дубинушка!
— Да не вопрос, Санни, — посмеиваясь ответил Лешка, подставляя плечо. — Только давай быстрее. Скоро здесь будут ментокрылые, так что лучше поторопиться. Впрочем, если ты желаешь беседовать с ними голодным…
Полицию у нас не любят. Да и вмешивать в свои дела мундиры — дело, по местным реалиям, распоследнее. Нет, говорят, что где-то в богатеньких и чистеньких районах при любой беде зовут городового. И он, что характерно, появляется, чтобы решить любой вопрос баловней судьбы. Однако здесь, на окраине промзоны, правила и законы немножко другие. Голос внутри меня согласно усмехнулся. Он тоже предпочитал не выносить сор из избы, решая проблемы в «узком кругу». Такая вот местная омерта[8].
— Ты не болтай, а быстрее шевели ногами, — поторопил я брата. — Так ведь и впрямь пожрать не успею. А у меня уже кишка кишке колотит по башке. И что характерно, совсем не от переедания!
Леха коротко усмехнулся, но двигаться мы стали быстрее. Благо далеко особо идти не пришлось. Все удобства были буквально в шаге от двери нашей с братом комнаты.
— Ну что ж, — только и прокомментировал я наш поход после возвращения. — Сегодня подвиг — завтра план!
— Мальчиикиии! — раздался звонкий голос мамы (кто бы знал, насколько это здорово — вновь слышать маму!). — К вам гостья!
Мы с Лехой переглянулись, одновременно пожав плечами. С визитом мы никого не ждали, но коль уж пришли…
— Сейчас спущусь! — крикнул брат, выходя из комнаты.
Впрочем, устроиться поудобнее на подушках я не успел. Он тут же вернулся в сопровождении курносой девчушки лет 18. Нет, вид она, конечно, имела неплохой. Со всех сторон. Вот только все впечатление портило выражение лица начинающей королевы. Ну, помните, из той серии: «Ты мне должен квартиру, машину, отдых на югах пять раз в год и по соточке на СПА раз в неделю. Окей, а ты мне чего? Пиииисечку!». И чего я при виде нее еще вчера начинал мямлить и мяться, словно девственник из японского аниме (грешен был, каюсь, насчет азиатской анимации)? Ах, да, точно…
— Ну, оставлю вас одних! — хитро подмигнул брат, тут же скрывшись в закат.
Тактичный, сука, слов нет. А с этой- то что мне делать?
— Привет, Ань.
Ладно, не будем забывать о вежливости.
Девчушка удивленно хлопнула пару раз длинными и пушистыми ресницами. Ох не к такой реакции она привыкла на появление Ее Светлости. Зря что ли пуговка якобы случайно на блузке расстегнута? Да и не одна. Раньше на меня это действовало словно удар кувалдой по голове, а теперь…
— Санни, мой отец тебе передать просил, — выложила она на тумбочку какую-то сдобу. — Когда он узнал, что с тобой случилось…
Ну да, ну да, я частенько помогал ему разгрузить мешки развести товар. Все что угодно, лишь бы быть поближе к его дочке. Это устраивало всех.
До этого момента.
Анечка же, аккуратно наклонилась, неумело выпятив уже оформившуюся грудь…
Ох нет, жар и робость вновь накатили на меня товарняком, грозя похоронить под кучей фантазий… Мозги отключились сразу же. Однако стоило мне на миг прикрыть глаза, как…
— Гош, ты серьезно?
Моего собеседника можно было бы назвать представительным, если бы не его наряд — одно единственное широкое полотенце, небрежно обмотанное вокруг бедер. Впрочем, и мой наряд не особо отличался. В сауне, как говорится, все равны. Хотя, по мне все равно род деятельности определяется безошибочно. В свои 48 у меня сильное и послушное тело, а с пяток татуировок, среди которых безошибочно угадывались партаки времен моих развеселых приключений в жарких горах Афганистана, явно намекали на военное прошлое. Еще три «картинки» — стали свидетелями другой романтики. Я н