Даже некоторые бывшие соперницы улыбались. Тамона — напряженно, Фейина — радостно. Утирающая слезы Минира села на бортик, отделяющий площадку для ритуалов от рядов, и несколько истерично хихикала. Леди Кенидия, сидящая рядом с ней, плакала, совершенно недостойным образом размазывая косметику по щекам. На этом фоне счастье леди Цамей и искренняя радость леди Сарэт за подругу казались ошеломляюще яркими, такими же, как и отчаяние леди Сивины. Она выглядела так, будто из-за выбора Видящей потеряла все, будто ее жизнь теперь закончилась.
Перед залом ритуалов ждали родственники и знакомые невест. Когда двери распахнулись, я первым делом отыскала глазами в толпе лорда Такенда. Бледный и совершенно издерганный юноша стоял чуть поодаль у стены и неотрывно смотрел в сумрак зала. Не знаю, регламентировали ли какие-то правила порядок выхода из зала ритуалов, но леди Цамей все эти условности были безразличны. Она выпорхнула в светлую комнату, змейкой проскользнула между небольшими группками ожидающих вердикта и подбежала к лорду Такенду.
Он пару мгновений остолбенело смотрел на девушку, потом несмело улыбнулся и порывисто ее обнял. Я успела только заметить, что и она обняла его, а потом перед парой встал лорд Цорей, защищая сестру и друга от взглядов любопытных.
Я переживала за влюбленных и радовалась тому, что им удалось сохранить, спасти свое истинное чувство. Все ещё улыбаясь, встретилась взглядом с будущим главой рода Татторей, и светлая искристая легкость пропала, сменилась сожалением и горечью. Потому что в этот момент я с оторопью осознала, что мои симпатии и привязанности во время ритуала и после перестали существовать.
Разве это правильно? Разве может быть так, что все мои мысли сосредоточены на Его Высочестве? Разве возможно, что единственное мое переживание — страх утратить любовь принца?
Почему не могу избавиться от ощущения, будто предала себя и все, что мне дорого?
— Я счастлив, что судьба связала нас, — прошептал Его Высочество мне на ухо так тихо, словно боялся, что его сокровенные мысли узнаю не только я. — С самого начала я чувствовал, что мы предназначены друг другу.
Я с наслаждением вдохнула маслянистый запах базилика и горечь миндаля.
— Как прекрасно, что это чувство взаимно, — встретившись взглядом со стоящим рядом юношей, ответила я.
Глупости! Надумываю глупости просто из страха поверить в реальность происходящего! Самые смелые, шальные мечты стали правдой. Принять ее сложно и боязно. Только поэтому я ищу подвох, думаю о ловушках и интригах, вместо того, чтобы осознать очевидный ответ. Любовь нашла Зуара и меня, любовь перевернула наш мир, а Видящая это лишь подтвердила.
Семьи невест постепенно просочились в зал ритуалов, некоторые наблюдающие, напротив, предпочли выйти из пропахшего благовониями помещения. Его Величество тоже не хотел долго оставаться в зале и степенно направился к выходу. Мой жених вел меня за королем, к нам почти сразу присоединился лорд Фиред. Бледная и нетвердо держащаяся на ногах леди Арабел брела следом, опираясь на руку молчаливого и внешне совершенно бесстрастного лорда ректора.
Нас поздравляли. Вельможи изображали улыбки, казавшиеся оскалами, но произносили подобающие случаю слова. Сдержанно, вежливо, порой чопорно. Лорд Фиред несколько раз подчеркнул, насколько восхищен мастерством и ритуалом леди Арабел. В какой-то момент мне показалось, что он лукавит и намеренно выставляет напоказ свои нарочитые хвалы.
В то же время внутренний голос повторял, что это ошибочное впечатление. Какая-то очень упрямая и наивно восторженная часть меня хотела верить в благородство аролингцев, в их доброжелательность и порядочность. Соблазн идти у нее на поводу и поддаться благодушному расположению лорда Фиреда был велик, но от этого становилось лишь тревожней.
Я винила во всем собственный скептический настрой, отсутствие веры в себя, в свою привлекательность. Винила кедвоских дворян с омертвевшими лицами. Я подмечала удивленные взгляды, которые многие аристократы бросали в сторону подавленной леди Сивины. Вывод напрашивался сам собой: они по каким-то причинам рассчитывали, что именно княжна Оторонская выиграет отбор. Это настораживало, подпитывало и без того крепнущее беспокойство.
Возможно, мне удалось бы его побороть, если бы лорд Адсид хотя бы раз после окончания ритуала посмотрел мне в глаза. Опекун не мог избежать общения с будущей аролингской принцессой, но сделал его настолько отталкивающе официальным, каким только смог. Уверена, он и мои эмоции заблокировал. Скорей всего, не выдержал мешанины противоречивых чувств. За это лорда Адсида трудно винить — я сама с трудом ориентировалась в потоке собственных мыслей и переживаний.
Принц Зуар, трогательно внимательный, несколько раз тихо спрашивал, не хочу ли я уйти из дворца. Предложение было бы заманчивым, не сопровождайся оно приглашением провести остаток дня в посольстве Аролинга. Я отказалась, хотя и не могла толком объяснить причину. Жениха моя несговорчивость, к счастью, не огорчила. Он даже сказал, ему нравится мое желание соблюсти приличия и уважить всех нуждающихся в общении эльфов, несмотря на усталость после ритуала. Его Высочество назвал мое поведение истинно королевским, очень польстив таким эпитетом.
Правитель Кедвоса ещё раз поблагодарил невест и вельмож за участие, отметил заслуги и неоценимый вклад леди Арабел. Поздравив всех с окончанием важного для двух государств отбора, король ушел. После этого собравшиеся стали постепенно расходиться.
Принц Зуар не отходил от меня ни на шаг. Мы рука об руку шли по дворцу, и, временами замечая наше отражение в зеркалах и стеклах, я убеждалась в том, что мне нужно ещё много работать над собой. Иначе не получится соответствовать уверенному в себе и собственном превосходстве, осознающему свое место в жизни молодому красавцу. Рядом с ним я производила впечатление напуганной скромницы, нe знающей, куда смотреть и как ступать, чтобы не расстроить сиятельного спутника. Остро вспомнился день, проведенный с аролингским наследником, испортившее начало свидания ощущение, что мне не место рядом с принцем Зуаром.
Возможно, то чувство было правильным, а самоуверенная княжна и в самом деле подошла бы принцу больше… Наверное, не будь условия с притяжением даров, Его Высочество выбрал бы леди Сивину. Красивую, богатую девушку, привыкшую носить корону. Пусть и княжескую. Удивительно, но принц явно радовался решению Видящей и всячески подчеркивал, что и сам предпочел прочим бывшую рабыню. Поразительно…
Жених проводил меня до кареты, поцеловав на прощание руку, посетовал, что мы так долго не увидимся.
— Не огорчайтесь, Ваше Высочество, — любуясь собеседником, попросила я. — Нас разделяет всего лишь день.
— Я ценю вашу попытку меня утешить, но ведь на самом деле мы не увидимся больше двух суток, — со вздохом поправил юноша.
Он был прав. Стало неловко оттого, что неверно посчитала время. Хорошо, что принц увидел в моей ошибке только рассеянность, а не холодность.
Εго Высочество помог мне сесть в карету лорда ректора, сам магистр появился минутой позже и, похвалив галантность юноши, простился с ним. Только тогда, наблюдая за раскланивающимися мужчинами, я сообразила, что глава древнего рода Адсид единственный умудрился не поздравить ни принца, ни меня.
ГЛАВА 2
Дверца закрылась, звуки голосов приглушились, карета тронулась, я помахала принцу в ответ. До чего же приятно, что мой жених, несмотря на такое высокое положение в обществе, не стесняется показывать чувства. Очень хочется, чтобы эта непосредственность в общении со мной сохранялась как можно дольше. Несомненно, она способна сгладить все острые углы и недопонимание, которое, к сожалению, обязательно возникнет на первых порах. Иначе и быть не может в начале отношений, в чужой стране.
Карета повернула, Εго Высочество пропал из виду, и я, все ещё улыбаясь, посмотрела на лорда ректора. Впервые прочувствовала на себе смысл выражения «улыбка сползла с лица». Один взгляд моего сиятельного спутника на корню уничтожал всю радость. Верховный судья, глава древнего рода пристально наблюдал за мной и казался грозным, величественным, настолько далеким и недостижимым, что я не решилась заговорить.
Пугающую перемену его настроения я считала незаслуженной, обидной и даже в чем-то оскорбительной. Я не сделала ничего дурного, ни в чем не провинилась перед ним! Я не просила Видящую выбирать меня, хоть и рада ее решению.
— Вы просто излучаете счастье, когда находитесь рядом с Его Высочеством, — голос лорда Адсида, нарушившего долгую паузу, прозвучал ровно и бесстрастно, но мне все равно чудился упрек в его словах. — Видящая, которую в трансе невозможно обмануть приворотом, показала, что ваша симпатия именно к принцу истинная, наиболее сильная. Только она способна в недалеком будущем развиться в настоящую любовь.
Он говорил исключительно спокойно, а я не могла отделаться от ощущения, что магистр меня обвиняет.
— Вам не нравится решение Видящей? — хотелось защититься от нападок, поэтому вопрос прозвучал жестко, даже с вызовом.
— Отчего же оно не должно мне нравиться? — лорд Адсид безрадостно усмехнулся. — Напротив, я рад за Аролинг. Его жителям достанется в свое время чудесная правительница. Разумная, добрая, понимающая.
Я вздохнула и смолчала. Тон беседы меня не устраивал совершенно, хотелось ответить резкостью, напомнить, что магистр сам сначала желал мне выиграть. На язык просились его же фразы о том, каким чудесным шансом для меня и моей семьи может стать победа, но я сдерживалась. Ссора, пусть и недолгая, сделала бы опекунство тяжким бременем, а лорд Адсид подобного не заслуживал. Ни на день, ни на час.
— И кроткая, — нарушил напряженную тишину сиятельный собеседник. Он тяжело вздохнул, подался вперед и заглянул мне в глаза: — Простите меня, госпожа Льяна. Мне нужно время, чтобы изменить свое отношение к господам драконам и исходу ритуала.
Теперь Шэнли Адсид снова казался живым, способным на чувства, недоступные ледяному Верховному судье. Он был искренне огорчен, казался растерянным.