удок сжимается при мысли о том, что этим драгоценным достоянием распоряжается другой человек, но я не могу отказать представителю императора.
Искусно вырезанный сундук из красного дерева отполирован до блеска и сверкает даже в тусклом свете палатки. Крышка удерживается на месте благодаря кожаному ремешку, который открывается, демонстрируя девять отделений. Три по бокам от самого большого отсека, расположенного в центре, и два длинных отсека сверху и снизу. В длинных отсеках лежат фарфоровые чайные чашки мамы и бамбуковая посуда, а в отсеках поменьше хранится ассортимент ингредиентов.
– Где ты научилась своему искусству? – спрашивает чиновник, проверяя свиток, который должен содержать подробности об именах, внесенных в «Книгу чая».
– Я учусь у своей матери, Ву Итин. Она шеннон-ши из деревни Синьи, провинции Су. – Единственное, что позволит мне пройти испытание – это удаленность моей деревни от Цзя и тот факт, что моя сестра слишком молода, чтобы называться официальной шеннон-ту нашей мамы.
– Посмотрим, правда ли это, – бросает чиновник, когда берет одну из чашек и скептически рассматривает. – Мы уже отправили нескольких самозванцев в городские темницы за то, что они выдавали себя за шеннон-ту. Это серьезное преступление.
Я заламываю руки в ожидании, когда мой обман раскроют.
Он открывает одну из баночек и всматривается в вещество, пощипывая лепестки внутри и вдыхая запах на кончиках пальцев.
– Скажи-ка мне, что это?
– Жимолость, – отвечаю я.
Так начинается тщательный осмотр каждого предмета в коробке. Я отвечаю, как умею, называя каждый ингредиент, каждый цветок или траву. Су – сельскохозяйственная провинция с плодородными землями, которые идеально подходят для выращивания риса, но наш климат не так уж хорош, когда дело доходит до ценных сортов чая, произрастающих в высокогорье. Вместо него мама собирала разные виды цветов, чтобы подчеркнуть вкус чая и придать ему аромат, она также использовала их целебные свойства для лечения сезонных болезней.
Чиновник хмурит брови, когда вытаскивает что-то зеленое и перекатывает находку между пальцев. Свежесорванный цветок. Белые бутоны в соцветиях. Я почти что задыхаюсь и тут же прикусываю язык, чтобы не шевелиться.
– А это? – он подносит бутон к глазам, изучая лепестки.
– Это цветок помело. – Надеюсь, чиновник не слышит дрожь в моем голосе. – Известен своим резким запахом.
Всего несколько бутонов в его пальцах наполнили небольшое пространство палатки ярким цветочным ароматом. Не знаю, как цветок, который я оставила нетронутым в Су, сопровождал меня на протяжении всей дороги до столицы, но почему-то я думаю, что это знак, что моя мама все еще присматривает за мной.
Чиновник смотрит на меня, а затем опускает цветок обратно в коробку.
– Я верю, что ты та, кем, как утверждаешь, ты являешься. – Я вздыхаю с едва уловимым облегчением, когда он ставит на мое приглашение королевскую печать.
– Второй охранник Чен? – Молодой человек сразу же встает по стойке «смирно». – Пометьте вещи ее именем и отнесите в кладовую участников.
– Да, сэр. – Он кланяется и пытается вырвать коробку из моих рук. Я снова протестую, мои руки не хотят выпускать вещи. Я скорее заявлюсь на состязание в лохмотьях, нежели отдам коробку в руки незнакомцу.
– Мы сохраним ваши вещи в безопасности, – безразлично говорит чиновник. – Слишком велик риск отравления, если каждый принесет свои вещи во дворец.
– Но… мои чашки… – слабо отвечаю я и выпускаю коробку из рук.
– Следуй за ним, пока я не передумал, – предостерегает меня чиновник, он сопровождает свою угрозу кивком. – У меня сегодня слишком много людей, которых я должен успеть допросить.
Я кланяюсь и бегу за охранником, у меня сводит живот.
– Не волнуйся, – шепчет мне охранник, который несет мою коробку, когда полог палатки захлопывается за нами. – Я прослежу, чтобы она была в безопасности.
Передо мной открываются ворота, и я прохожу внутрь.
Дворец словно сошел со страниц книги сказок, моему взору предстает невероятное зрелище. Я даже моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что все реально. Дворец даже больше, чем огромные дома, которые я видела с парома, пока мы подплывали к столице. Лакированные колонны слишком велики, чтобы я смогла обхватить их руками, а широкие крыши покрыты пурпурной черепицей. Я с трудом могу различить страх, волнение и предвкушение, что бурлят во мне, пока мы идем позади остальных охранников. Они ворчат, когда мы задерживаемся на одном месте, но здесь есть на что засмотреться.
Альпинарий, который обустроен в идеальной симметрии.
Мерцающий пруд с карпами кои, переливающимися оранжевым, белым и золотым под его волнистой поверхностью.
Изящные вишневые деревья, которые покрыты сияющими розовыми и белыми цветами.
Пьянящие ароматы бутонов и благовоний витают в воздухе павильонов под открытым небом, через которые нас проводят. Мы следуем за охранниками по деревянным мостам и каменным платформам, пока не достигаем наших резиденций. Молодые женщины, нас всего одиннадцать, должны быть размещены в одном месте. Большинство участников – мужчины, и многие из них старше меня. Перед ними открыта возможность принять участие в состязании шеннон-ши в Академии Ханься в возрасте двадцати шести лет. Я рада видеть, что Лиан тоже попала во дворец, мы вместе быстро выбираем совместную комнату.
Охранник с суровым лицом приказывает нам оставаться в этом крыле дворца на время состязания. Не бродить по залам и не мешать дворцовым слугам, не заигрывать с придворными чиновниками с целью узнать о предпочтениях судей, не сбегать через задние ворота, дабы незаконно добыть дорогие ингредиенты.
Каждая стена в резиденции украшена удивительными деталями. Свитки каллиграфии висят рядом с замысловатыми картинами безмятежных бамбуковых лесов или женщин, которые элегантно позируют рядом с орхидеями. Декоративные полки, на которых можно разместить хрупкие вазы или резьбу по дереву. Даже курильницы выглядят словно произведения искусства – их украшают статуэтки обезьян в разных позах.
Я осторожно прикасаюсь к деревянной гравюре, восхищаясь запечатленными деталями в крошечном глазу колибри. Лиан вытряхивает свои одеяла рядом со мной, и вышитые цветы, тянущиеся от одного края шелкового покрывала к другому, привлекают мое внимание своими яркими красками. К горлу подступает ком, когда я вспоминаю о Шу. Сестра очень любит вышивать, она часами тщательно делает каждый стежок, чтобы сформировать подобные лепестки. Это она должна быть в постели рядом со мной, болтая обо всем, что мы видели, и обо всем, что нам еще предстоит испытать.
Нам не дали слишком много времени на то, чтобы устроиться, прежде чем нас вызвали в коридор, расположенный перед нашим павильоном. Когда в середине часа раздается удар гонга, две служанки провожают нас на первую часть состязания. Пройдя еще один лабиринт из коридоров и дворов, мы подходим к великолепному зданию с черными каменными колоннами, которые украшены резьбой на водную тему. Из подводных дворцов выпрыгивает рыба, а крабы ослепительными узорами снуют туда-сюда. Двери высотой в два человеческих роста ведут в большой зал. Стены обшиты панелями, древесину которых, должно быть, достаточно сложно содержать в условиях столичной влажности.
Платформы слева и справа уже заставлены столами и заняты гостями. Вокруг меня шепотом называют различные имена, размышляют вслух о личностях судей, которые были выбраны для наблюдения за состязанием. В дальнем конце комнаты расположен помост, на самом видном месте которого сидят двое мужчин, посередине пустое место, ожидающее последнего гостя.
– Кто эти чиновники? – я шепчу Лиан, пока мы топчемся в толпе. Мы держимся за руки, чтобы не потеряться в группе конкурентов, которые проталкиваются вперед для лучшего обзора. Наши ноги скользят по отполированному до блеска деревянному полу.
– Слева – министр Обрядов Сон Лин, – отвечает Лиан. Из того немногого, что мне известно о дворе, я знаю, что он – один из самых высокопоставленных людей в королевстве. За придворными чиновниками наблюдают четверо министров, которые консультируют императора по вопросам управления Дакси. – Тот, что справа, – Почтенный Цянь. – Это имя я вспоминаю благодаря одному из уроков мамы: он был шеннон-ши, которого признала вдовствующая императрица, когда она была регентом. Серебристые волосы и длинная развевающаяся борода делают его похожим на одного из мудрецов из сказок. – Должно быть, принцесса пригласила его из академии, чтобы он посетил состязание. Последнее, что я слышала от своего наставника, так это то, что он отправился в Елю, чтобы изучить древние тексты.
Поскольку Лиан была родом из еще более отдаленной деревни, чем моя, я предположила, что она будет менее осведомлена о политике двора. Но, похоже, у моей новой подруги тоже есть свои связи во дворце. Прежде чем я успеваю задать вопрос, глашатаи призывают нас к тишине и мы преклоняем колени.
Министр Сон встает.
– Приветствую шеннон-ту нашей великой империи. Вы участвуете в торжествах в честь покойной вдовствующей императрицы Уян и ее наследия. Верховная Леди относилась к искусству чая с большим уважением. Это находит след в нашей культуре и в нашем наследии. Это дар самих богов.
Министр бубнит о достоинствах чая, пока у меня не начинают неметь ноги от стояния на коленях. Наконец нам велят подняться.
– Ее Императорское Высочество, Принцесса Инь-Чжэнь! – восклицает глашатай.
Принцесса входит через боковую дверь, ее спина прямая, а движения собранны. Ее телохранительница следует рядом с ней, рука лежит на рукояти меча. Я вспоминаю слова охранника о покушениях на эту молодую девушку, и меня бросает в дрожь.
Несмотря на то что церемониальная одежда должна быть тяжелой и давить на плечи, принцесса ничем не выдает того, что ей нелегко в этих одеяниях. Ее халат окрашен в фиолетовый цвет, оттенок настолько темный, что кажется почти черным.
Когда принцесса передвигается, ткань платья покачивается за ее спиной, а нити мерцают и колышутся, являя взору горные вершины и извилистые реки, вышитые серебром. Она буквально носит империю на себе.