Ярость на лице командира патруля сменило выражение ужаса. Из его груди торчал меч. Незнакомец тут же вытащил его, высвобождая поток крови. Колени капитана подогнулись, и он упал.
Уцелевший патрульный на мгновение оцепенел, но тут же возобновил яростную атаку. К нему присоединился второй, с перебитым носом, мертвенно-бледный, истекающий кровью. Они рассчитывали одолеть противника одной лишь грубой силой, но тот без труда удерживал их на расстоянии, с необыкновенным проворством увертываясь, отступая и нанося неожиданные удары.
Молодой человек сидел у стены, растопыренными пальцами прикрывая низко опущенную голову. На расстоянии нескольких шагов слева от него виднелось закрытое окно, и вот один из противников незнакомца с грохотом влетел в него, сокрушая деревянные ставни, он застрял, проскочив лишь наполовину, ноги свешивались наружу. Юноша жалобно заскулил. Итак, Сломанный Нос вышел из игры; незнакомец набросился на оставшегося патрульного, словно голодный волк. Блестящий поток крови хлынул на его сапоги, капли обрызгали его плащ.
Незнакомец мгновенно утратил интерес к поверженному патрульному, переключив внимание на паладина, все еще стоявшего на коленях рядом с чародеем. Мгновение они просто глядели друг на друга. Паладин был молод и силен, хорошо одет, с аккуратно постриженными волосами и бородой. Он медленно поднялся и осторожным шагом двинулся вперед, на ходу вытаскивая меч. Мужчина убрал в ножны мечи и выхватил рапиру.
— Зачем? — спросил паладин.
— Так мы будем сражаться на равных.
— Галантность дикаря? — усмехнулся паладин. — Только глупец отказывается от своего преимущества.
— Посмотрим, — ответил незнакомец.
Они одновременно сошлись; лезвия со звоном скрестились и на мгновение замерли. Потом противники отпрянули друг от друга и возобновили дуэль с новой энергией. Обмениваясь жалящими, рубящими ударами, они словно отплясывали ритмичный танец под звон разящей стали. Паладин был опытным бойцом, прошедшим хорошую выучку, — и все же не чета своему противнику.
Конец наступил, когда незнакомец парировал очередной удар и пронзил легкое врага. Тот упал. Ручейки крови потекли в водосток, окрашивая медленно струящуюся воду.
Оглянувшись, незнакомец нашел взглядом скорчившегося у стены юношу; сунул оружие в ножны и подошел к нему.
— Вставай.
Юноша не двигался, только дрожал.
— Поднимайся!
Юноша по-прежнему не шевелился. Мужчина взял его за шиворот и грубо дернул вверх.
— Сними эту свою штуку.
— Нет. Не могу...
Незнакомец толкнул молодого человека к стене.
— Снимай!
— Я не стану...
Маска решительно сорвана, монеты, которые до этого лежали под наглазниками, запрыгали по мостовой.
Юноша стоял, крепко зажмурившись.
— Открой глаза, — приказал незнакомец. — Открой немедленно!
С усилием тот выполнил приказ.
— Ну и как?
Молодой человек замигал, испуганно оглядываясь.
— Нормально... Вроде бы нормально...
— Зря ты это придумал. Глупо, опасно и...
— Зря? Ты же знаешь, что за мной следят. Как, по-твоему...
Рядом послышался стон. Оба повернулись и увидели, что капитан еще дышит. Мужчина вытащил нож.
— Нет! — умоляюще воскликнул юноша. — Разве нельзя просто оставить его?
— Мы не берем пленников. Как и они. Это война. Пока необъявленная, но это не меняет ее сути.
— Знаю.
Незнакомец подошел к умирающему и быстро прикончил его, потом жестом позвал молодого человека за собой.
— Пошли. Не стоит тут задерживаться.
Они углубились в туман. Мимо проплыло существо, похожее на угря, пестрой окраски, с крыльями, слишком маленькими, чтобы летать. Извиваясь, оно оставляло за собой след оранжевых искр.
Кэлдасон спросил, гораздо мягче:
— Как ты себя чувствуешь?
— Мне страшно, — ответил Куч.
2
Близился рассвет. Туман сдавал свои позиции.
Валдарр, официальная столица островного государства Беальфа, пробуждался к новому дню. На улицах начали появляться его жители.
Как во всех больших городах, бок о бок соседствовали районы богатых и бедных. Кроме них имелись кварталы ни процветающие, ни нищенствующие — со скромными домами и соответствующей магией.
Через один такой район города быстро ехал закрытый экипаж, влекомый парой черных как смоль коней, с закутанным с головы до ног кучером. Мимо проносились ряды неприметных домов, изредка мелькали лавочки, рядом с которыми с шатких столов продавали дешевые амулеты.
Экипаж остановился, оттуда вышел закутанный в плащ мужчина. Кучер тут же щелкнул кнутом, и экипаж умчался. Дождавшись, пока грохот колес по мостовой смолк, человек в плаще с мрачным видом посмотрел по сторонам и только после этого вошел в распахнутую дверь лавки пекаря.
На деревянных полках, ожидая покупателей, лежали булки, пироги, ватрушки и кренделя. Впрочем, пока ими никто не заинтересовался — в помещении с низким потолком находилась лишь старуха за выщербленным временем деревянным прилавком.
Молча кивнув, мужчина прошел мимо нее, толкнул низкую дверь, затем спустился по каменной лестнице и, оказавшись перед гораздо более внушительной дверью, негромко постучал. Рассмотрев в “глазок”, его впустили.
В лицо ударил теплый воздух, посетитель с удовольствием вдохнул аромат свежего хлеба. Пекарня была длинная, тоже с низким потолком; повсюду стояли мешки с мукой и сахаром, корзины с сушеными фруктами. Вдоль стены, вплотную примыкая к ней, тянулась печь с несколькими духовками. Пекари в белых фартуках плоскими лопатками с длинными ручками подносили к духовкам формы с тестом.
Гостя узнали и приветствовали. Сняв плащ, мужчина небрежно бросил его на скамейку. Внешность у него была запоминающаяся — серебристые длинные волосы, яркие выразительные глаза. Он выглядел старше своих лет — большей частью из-за покроя одежды, сшитой из дорогого сукна.
Пробормотав: “Стар я стал для таких вещей”, он направился к последней из трех огромных духовок и обратился к столпившимся вокруг нее мужчинам:
— Не поможете ли вы мне?..
— Рады стараться, господин.
Старший пекарь, махнув пухлой рукой, подал знак остальным. Вперед вышел один из работников и распахнул дверцу печи, откуда вырвалось ревущее, опаляющее пламя.
Двое мускулистых рабочих, скрестив руки, усадили на них гостя и, поддерживая ему спину, подняли; затем принялись раскачивать туда и обратно, все быстрее и быстрее.
А потом швырнули прямо в печь!
Пламя казалось совершенно реальным, жар опалял. Мужчина едва сдержал крик, хотя и знал, что скоро все закончится.
Миг — и он пролетел сквозь пламя; яркий свет сменился тусклым освещением, иссушающий жар — приятной прохладой. Седовласый приземлился на груду набитых шерстью мешков и теперь тяжело, с хрипом дышал. С этой стороны иллюзия, сквозь которую он прошел, имела вид квадрата в стене, размером с окно; на его поверхности, точно масло на воде, медленно кружились неяркие цветные кляксы. И — никакого пламени.
— Вставай, патриций.
Далиан Карр поднял взгляд и уставился на протянутую мозолистую руку. Над ним, скептически улыбаясь, возвышалась женщина средних лет, хорошо сложенная, с крепким телом и широкими плечами.
— Гойтер...
Карр позволил ей помочь ему. Вставая, он шумно втянул воздух сквозь сомкнутые губы.
— Кости болят. — Это прозвучало как жалоба.
— Вздор! — фыркнула она. — Ты не намного старше меня. Перестань жалеть себя и займись полезным делом; это обычно улучшает настроение.
Высказавшись в столь характерном для нее духе, она развернулась и ушла.
Мужчина не смог сдержать улыбки, глядя, как она торопливо удаляется — наверняка чтобы найти очередную жертву для своих нотаций.
Ей было из кого выбирать. Это убежище оказалось гораздо больше пекарни, которую Карр только что покинул, и представляло собой огромный подвал, располагавшийся под несколькими соседними зданиями. Здесь трудились по крайней мере два десятка людей.
Карр отряхнул одежду — соприкосновение с мешками не прошло бесследно — и с любопытством огляделся.
Часть подвала была отведена под производство зачарованного оружия. За длинными столами сидели мужчины и женщины, все в хлопчатобумажных перчатках — нелишняя предосторожность, если имеешь дело с магической “артиллерией”. Под внимательным присмотром надзирающих чародеев на столах росли груды коконов с миражами, ложных сигнальных ракет, гранат со слепящими огнями. Небольшая группа девушек изготавливала средства защиты от подслушивания, замаскированные под ожерелья и браслеты.
После краткого обмена приветствиями патриций прошел дальше, к стрельбищу. Для проверки магических боеприпасов была выделена специальная зона размером три сотни шагов в длину и тридцать в ширину. Со всех сторон ее окружал защитный экран, практически прозрачный, если не считать еле заметного радужного оттенка, как у мыльных пузырей.
В дальнем конце стрельбища были установлены привязанные к деревянным рамам манекены, похожие на пугал. Когда Далиан Карр подошел поближе, испытатели как раз сделали первые выстрелы.
Мишени поразили мощные энергетические заряды, так что во все стороны полетела солома. Некоторые магические жезлы стреляли липкими эктоилазменными сетями или осыпали манекены ледяными иглами. Ближайший к патрицию испытатель поднес к губам медный рожок и подул в него, однако вместо звуков инструмент выбросил облако мелких крылатых ящериц, жадно разевавших зубастые пасти. Они полетели к манекену и начали раздирать его, расшвыривая во все стороны клочья материи и солому.
Девушка-стрелок в очередной раз направила заостренный черный жезл в сторону мишени, и он извергнул огненные шары. Часть их пролетела мимо цели, и, прежде чем сдетонировать, огненные “яблоки” запрыгали по стрельбищу. Один из шаров отскочил от брусчатки, срикошетил в сторону патриция и ударил в защитный экран прямо напротив его лица. Последовала ослепительная красно-желтая вспышка. Карр инстинктивно отпрянул, хотя знал, что опасность ему не угрожает.