сле чего отдаст приказ о выдвижении колонн из мятежных городов на Мадрид, и на том левореспубликанское правление закончится.
— А что мой знакомец Франко? Неужели не участвовал?
— Ну как же, его в план включили, он же командует бригадой в Ла-Корунье. Только Франко не будь дурак, сильно засомневался в реальности плана и потому решил сидеть на попе ровно.
— Кинул всех?
— Ага, зато ныне числится среди «верных республике генералов».
Вот же сволочь хитрозадая…
— Заходим на посадку! — крикнул через плечо Сева.
— Аэродром далеко от города?
— В Табладе, километра четыре.
— А ближе нет?
Сева пошуршал картой из планшетки:
— Есть еще две полосы, девять и пятнадцать километров.
Названия я точно не помнил, но сквозь большое окно салона хорошо видел внизу новое искусственное русло Гвадалквивира и старицу прежнего русла, между которыми и располагался аэродром. Похоже, тот самый, на который забазируется «Кондор».
— Сева, ты бывал здесь? — подозвал я летчика, как только мы сели.
— Пару раз, jefe.
— Тогда займись кроками, нам сюда часто летать, пусть ребята с обстановкой знакомятся.
Пилоты переглянулись:
— Сделаем.
Рабочий поселок затерялся среди бесконечных апельсиновых рощ — завод концентрата поставили как можно ближе к плантациям, чтобы сократить расходы на транспорт. Простые щитовые домики, до чего-то более серьезного руки пока не дошли, единственное каменное здание делили управление и клуб. Ну так и народу тут поменьше, чем в Овьедо, но практики те же — цитрусы собирали объединенные в кооперативы крестьяне, при заводе действовали школа и фельдшерский пункт, а также общества и кружки стрелков, охотников, скаутов-exploradores… Даже любительский театр имелся, и замахнулся он ни много, ни мало на Лопе нашего де Вегу с его бессмертной пьесой «Фуэнте Овехуна».
После отчета дирекции меня пригласили в клуб, где рабочие и сборщики апельсинов долго мотали душу на предмет новых кооперативов и заводов, а после официальной части откровенно хвастались своими подвигами в подавлении мятежа Санхурхо.
По мере знакомства с ходом пронунсиаменто я краснел и бледнел от стыда за свои поспешные выводы и высокомерие — если не Санхурхо, то кто-то из его офицеров Ленина читал. Во всяком случае, дейстовал строго по заветам: путчисты арестовали жевавшего сопли гражданского губернатора Севильи и взяли под контроль весь город, включая стратегические пункты — телеграф, телефон и железнодорожную станцию. Да еще разобрали в нескольких местах рельсы, чтобы исключить прибытие лояльных правительству войск. И даже про мосты не забыли, но тут случился облом: наш завод находился как раз возле Лора-дель-Рио, рядом с важным мостом через Гвадалквивир. И члены стрелкового клуба арестовали посланных мятежниками подрывников.
Тем временем коммунисты и CNT выпустили тысячи листовок, на забастовку встала вся рабочая Севилья, в полдень центр города заполнили толпы с флагами и транспарантами, а летчики и техники военного аэродрома Таблада отказались присоединиться к мятежу, несмотря на то, что уговаривать их явился лично Санхурхо.
На чем потерял время, и когда по городу разнеслись слухи, что из Мадрида направили два эшелона с войсками, соратники заявили потенциальному каудильо о неготовности гарнизона к бою с правительственными частями. И как только пришли сообщения, что мятежи в Кадисе и Хересе подавлены, генерал ударился в бегство, но его автомобиль задержали по дороге к португальской границе.
А в оставшемся без власти городе началось традиционное испанское веселье — возбужденные толпы разнесли вдребезги несколько закрытых клубов «для высшего общества». Но меня очень порадовало, что обошлось без погромов монастырей и церквей, а рабочие грандеровского завода, в особенности стрелковый клуб, держались от бардака подальше, винтовки зря не светили и вообще отработали на отлично. Надо узнать, кто у наших руководил, и обязательно наградить.
Из Севильи мы полетели инспектировать вторую проблемную точку — Толедо. Собственно мятежа там не случилось, только пошумели курсанты пехотного училища, расквартированного в замке Алькасар, на чем дело и закончилось.
Но вот за каким хреном в заводоуправлении толкалась куча посторонних людей с обманчиво равнодушными глазами, мы поняли не сразу. Стоило нам пробраться в контору между носителей военной формы и гражданских костюмов, как директор завода кинулся ко мне с жалобами:
— Сеньор Грандер! Нам не дают работать!
— На основании чего?
— Ищем доказательства по делу о заговоре, — процедил военный, поправляя галстук затянутым в перчатку протезом левой руки.
— Отличное место выбрали, просто отличное!
— Позвольте нам решать, когда и какое место выбирать! — заносчиво возразил безрукий.
— Безусловно, — оскалился я и повернулся к директору: — Составьте акт о простое с калькуляцией убытков, я подпишу и отвезу премьер-министру.
— Не утруждайтесь, сеньор Грандер, я лично передам сеньору Асанье, — судя по тому, как расступились и вытянулись посторонние, прибыло их начальство.
Главный визитер, полноватый военный с округлыми щеками и высоченным лбом, переходящим в раннюю лысину, не стал напускать туману, а протянул руку:
— Артуро Менендес, директор Генерального управления безопасности при МВД.
Местный сегуридад до славы Гестапо, НКВД или ФБР не дотягивал, не в последнюю очередь из-за постоянной смены руководителей — где-то раз в полгода. Вот и Менендеса назначили только весной, но судя по мешкам под глазами и сероватому от усталости лицу, он влез в дела основательно. В Толедо он примчался, скорее, не расследовать, а придать ускорения процессу — слишком много людей тут занимались фигней. Понятное дело, что патронный завод находится в опасном соседстве с пехотной академией, ну так и занимайтесь кадетами!
Встал, чтобы прикрыть окно, и заметил, что на крыше соседнего корпуса под пляжными зонтиками отдыхали рабочие непонятно зачем остановленных цехов. Менендес перехватил мой взгляд и поспешил заверить:
— Мы уже заканчиваем, через полчаса можете возобновлять работу.
— Вот спасибо-то.
— Вы зря так негативно настроены, сеньор Грандер. Всего пара часов, в основном для того, чтобы ознакомиться с состоянием дел.
— Вы могли бы просто задать вопрос, здесь никто ничего не скрывает.
В принципе, желание шефа контрразведки поводить жалом на стратегическом объекте и оценить обстановку понятно, и я потихоньку успокоился и даже предложил ему совместный полет в Мадрид, но Менендес отказался:
— Спасибо, но я не очень доверяю самолетам. Со своей стороны приглашаю доехать со мной в автомобиле.
А почему бы и нет… До Мадрида всего километров шестьдесят, даже по так себе испанским дорогам не больше двух часов. С подготовкой вылета и поездкой от аэродрома примерно так на так и выйдет.
В отличие от меня, Панчо знал Менендеса еще по Барселоне, где тот служил начальником полиции, и выдал краткую справку на Артуро: бывший капитан артиллерии, твердый республиканец, участник заговора против монархии в 1930, двое детей… Неплохой вариант, если удержится на посту подольше.
Но это далеко идущие планы, а вот массу интересной информации мы получили прямо в дороге.
— Мы знали точное время начала выступления в Мадриде, — рассказывал Менендес, придерживая на коленях набитый бумагами портфель, — и успели стянуть к Военному министерству четыре роты Штурмовой гвардии*. У мятежников был эскадрон кавалерии в семьдесят сабель, плюс сотня гражданских, в основном монархисты и отставные военные. В перестрелке на Пласа-де-Сибелес погибли десять человек, все из числа мятежников, и ранено еще тринадцать. Дальше арестовали Годеда и еще несколько офицеров, так что 31-й полк даже не успел выступить, управились за три часа.
Cuerpo de Seguridad y Asalto, Штурмовая гвардия — создана в 1931 году после установления республики для подавления политического насилия.
— Мятежники не имели запасных планов на случай непредвиденных обстоятельств, в заговоре участвовало всего сто пятьдесят офицеров. Многие отказались участвовать из-за слабой подготовки, многие считали монархические цели Санхурхо нереальными.
Если все так просто, то, может, большого мятежа в 1936 году не будет? Но мои радужные надежды тут же разбил Менендес:
— Некоторые считают, что республика утвердилась окончательно, но это только на первый взгляд. Подспудно у нее множество противников, да вот, полюбуйтесь…
Менендес расстегнул портфель, порылся в нем и вытащил несколько листовок. Я быстро просмотрел их и чуть не поперхнулся на пассаже «республика вдохновлена и спонсируется коммунизмом, масонством и иудаизмом». Лебедь, рак и щука, блин!
— Да, я согласен, если за дело возьмется кто-либо менее самоуверенный и более умный, чем Санхурхо, будет гораздо хуже.
— Я буду весьма признателен, — слегка прищурил глаза Менендес, — если вы постараетесь донести эту мысль до премьер-министра.
В здании военного министерства, на этот раз похожего на растревоженный муравейник, мне пришлось дожидаться Асанью почти два часа. Чтобы не скучать, я постарался вспомнить, прикинуть и зафиксировать в виде плана, какие возможные ходы предпримут мятежники в 1936 году. Написал про монархистов-рекете, про их программу развертывания и подготовки, про фалангистов, которых пока нет, но которые непременно будут, про переброску на полуостров Африканской армии, про военных — противников республики, которым будут доверены важные посты…
Но Асанья мои выкладки разметал в пух и прах:
— Кортесы приняли закон, по которому правительство может отстранять от должности всех военных и гражданских, которые «совершают или совершили акты враждебности или неуважения к Республике». Уже готовы списки на увольнение полсотни дипломатов, сотни прокуроров и судей, трехсот генералов и офицеров. Опасность заговора миновала, республика утвердилась окончательно, «пронунсиаменто» дискредитировано!