— Насколько мне известно, несколько купцов с Островского уезда уже отправили в Псков по реке свои товары, — чуть повернув голову к Николаю Павловичу, ответил я.
— Не могу понять, как так получается, что, облегчая жизнь себе, вы делаете хорошо всем, — заметила Мария Фёдоровна. — Реку судоходной сделали, дороги эти ваши… Как бы Адеркас ни хорохорился, но я-то знаю: без вашего участия с дорогами в губернии у него ничего не получилось бы.
— Может быть, потому что мои интересы совпадают с интересами большинства? — улыбнулся я.
— Возможно… возможно, — протянула Императрица, доставая из папки очередную бумагу. — Я не была уверена, что вы согласитесь на возмещение убытков эссенцией, поэтому, на всякий случай, по моей просьбе было подготовлено два чека на разные суммы. Ознакомьтесь, прошу вас, всё ли правильно.
Я бегло просмотрел документ и, убедившись в точности чисел, аккуратно вернул его обратно.
— Тот орден, который вы получили, говорит о многом, — продолжила Мария Фёдоровна, слегка приподняв бровь, — Но что скажете, если мы добавим к награде ещё и землю? Например, пятьсот десятин.
Ого! Мне жалуют землю. Не скажу, что пятьсот десятин это невероятно много. Это всего пять с половиной квадратных километров. Для сравнения: Петербургский остров имеет площадь чуть больше шести. Но земля лишней не бывает. Вот только вопрос — где?
— Если надел не на Аляске, то не вижу причин для отказа, — позволил я себе легкую шутку, намекая, что не хочу получить какой-нибудь болотистый клочок в забытом Богом месте.
— Снова шутите, — мягко улыбнулась Императрица. — Речь, как вы сами и невольно отметили, пойдёт о полуострове. Но только не о вашей Америке, а о Крыме.
— Крым огромен, и в некоторых местах сельское хозяйство там попросту нерентабельно, — заметил я. — Например, от надела в Байдарской долине я бы не отказался.
— К сожалению, большая часть этих земель принадлежит адмиралу Мордвинову, — покачала головой Мария Фёдоровна. — Он их когда-то купил у племянника Потёмкина.
— Тогда прошу уточнить: степной Крым меня не интересует, — заявил я прямо.
— Южный берег Крыма, район Ялты, — всё так же с улыбкой ответила Императрица. — Насколько мне известно, вы сами говорили, что климат там — настоящий рай. И Николай Павлович, бывавший в тех краях, подтверждает ваши слова. Да и Император, проезжая весной этого года через Крым, был восхищён красотой этих мест.
И, правда — как рассказывал мне Виктор Иванович, в реальной истории Александр I действительно посещал Крым в мае восемнадцатого года и восхищался его природой, называя его «земным раем». Позднее, в двадцать пятом году, он вернулся с инспекционным визитом и влюбился в Ялтинский залив. Было решено выкупить земли Ореанды у графа Кушелева-Безбородко. Но, к сожалению, по пути домой Император заболел и скончался в Таганроге. Сделку завершил его брат Николай, а спустя годы на южном берегу Крыма появятся царские дачи и дворцы. Но именно Николай Павлович станет первым представителем Романовых, обзаведшимся имением в Крыму.
— Ваше Императорское Высочество, — обратился я к великому князю, — неужели вы говорили об этом? Ведь вы как-то упоминали желание иметь дачу в Крыму и даже намекали, что я мог бы стать соседом…
— Именно это я и имел в виду, — улыбнулся Николай Павлович. — Если вы опасаетесь, что даруемые вам земли непременно нужно использовать в сельском хозяйстве — вы ошибаетесь. Достаточно построить несколько строений, тем самым обозначив своё присутствие, и использовать участок как дачу. Кстати, вы сами говорили о планах построить в Крыму пансионат для отдыха ваших людей. Чем вам не место для столь богоугодного дела?
Прав он. По закону, если помещик не обрабатывает жалованную ему землю и превращает её в пустошь, казна может изъять её. Но если земля дана под дачу — можно воздвигнуть пару домов и время от времени появляться там, чтобы доказать, что она используется.
Странно, но я и в самом деле давно не задумывался о земле, как о месте для жизни и отдыха. В последнее время я рассматривал её лишь как источник дохода или как место для поиска колодцев. А ведь земля у чёрта на куличках — это и покой, и возможность укрыться от мира.
Пожалуй, с покоем я поторопился. Если Романовы собираются строиться в Крыму и дают мне землю по соседству, то наверняка припашут в качестве того же дорожного строителя. В принципе, я не против такого расклада, при условии, что их люди помогут мне в строительстве моих зданий. Я, безусловно, отправлю в Крым нескольких своих пользователей перлов и даже могу для людей Императора сделать нужные артефакты, но подвоз строительных материалов я уже не осилю.
Примерно такую мысль, только в более мягкой форме, я и высказал за столом. Собеседники слушали внимательно, ни один мускул не дрогнул на лице Марии Фёдоровны. А затем последовал ответ, которого я не просто не ожидал — он выбил меня из колеи.
— После посещения вашего поместья мы планировали через Витебск и Могилёв отправиться в Киев, — неожиданно заявила Императрица-матушка, словно сама мысль о долгом путешествию наземным путём внезапно стала для неё невыносимой. — Но теперь я настаиваю на немедленном посещении Крыма. Александр Сергеевич, сколько времени от вас лететь до Чёрного моря?
Я немного опешил. Не часто доводится видеть, как член императорской семьи так резко меняет планы. Но я быстро взял себя в руки и начал прикидывать расстояния, словно передо мной лежала карта Российской империи.
— По прямой порядка полутора тысяч вёрст, Ваше Императорское Величество, — сказал я. — Учитывая встречный ветер и прочие капризы погоды, полёт займёт часов девять. Вас интересует именно Ялта?
— А быстрее никак нельзя? — нахмурилась Мария Фёдоровна, и в её голосе проскользнуло нетипичное для императрицы раздражение. — Боюсь, что за девять часов я все бока в этом вашем летучем экипаже перемну.
— Быстрее — не выйдет, — улыбнулся я, стараясь смягчить отказ. — Зато можно сделать промежуточную посадку в Киеве. Он почти по пути, а расстояние от него до Велье или до Ялты — практически одинаковое. Это позволит немного размяться и осмотреть город, если пожелаете.
— Вот и славно, — сказала Императрица, будто вопрос был решён окончательно. — Ближе к обеду Николай Павлович примет у вас самолёты, а вы начинайте готовиться к путешествию в Крым. До завтра управитесь?
— Конечно, Ваше Императорское Величество, — склонил я голову. — Разрешите приступить к приготовлениям?
— Ступайте, князь, — благосклонно кивнула она. — Николай Павлович подскажет вам количество людей в нашей экспедиции.
С этими словами я покинул будуар и погрузился в мысли. До встречи с Марией Фёдоровной я предполагал разные варианты развития событий, но никак не ожидал что в одночасье можно стать соседом Романовых, да ещё и самому везти их на место строительства будущей дачи.
— Представляю лицо Федора Викторовича, когда в Киеве внезапно объявится моя матушка, — по-детски хихикал догнавший меня на улице Николай Павлович. — Как бы его паралич от неожиданности не разбил.
— Буквально недавно на собрании дворянства Псковской губернии я сказал, что вторая часть поговорки «Бог высоко, а Царь далёко» становится неактуальной, — философски заметил я. — Многие меня тогда не поняли. Посмотрим, как воспримет приезд Императрицы-матушки, упомянутый вами Фёдор Викторович. Кстати, простите за невежество, а кто это такой?
— Действительный статский советник Назимов. Киевский гражданский губернатор, — охотно просветил меня великий князь.
— Ваше Императорское Высочество, а сколько человек будет участвовать в перелёте в Крым? — возник у меня вполне логичный вопрос.
— Матушка со своими фрейлинами, да я со своим адъютантом Адлербергом и гвардейцами, — почти без паузы ответил князь. — Пожалуй, человек пятнадцать наберётся. Не думаю, что понадобится больше — мы же не на войну летим.
— В таком случае я тоже с полдюжины своих людей возьму. Как бы нам впопыхах нашего фотографа капитана Резника в Велье не оставить. Думаю, что в Киеве и Крыму ему найдётся что фотографировать.
— Не переживайте, не оставим, — заверил меня Николай Павлович. — Кстати, Александр Сергеевич, а не могли бы вы для моего адъютанта сделать такой же перл, как сформировали для Екатерины Дмитриевны? Уж очень восторженно отзывался о нём Владимир Фёдорович.
— Закончим с самолётами и пришлите ко мне своего адъютанта. Будет ему перл. Заодно научу его и Екатерину Дмитриевну некоторым блюдам, которые можно будет приготовить во время полёта.
Интересно, откуда адъютант князя узнал о том перле, который я сделал для Голицыной? Хотя… чего удивляться? Императорский двор — это одна большая деревня. Все всё знают друг о друге. А уж в поездке, где свита сокращается до самых верных и близких, этот мирок превращается в настоящий улей, где каждый шаг становится известен всем вокруг. Наверняка девушка похвасталась своим новым артефактом среди придворных подруг, и пошла молва по всей императорской свите. Мне же такие слухи только на пользу — не о чужих ведь перлах судачат, а о моих.
К тому же перл и, правда, замечательный получился. Что интересно, об этом я узнал от самой княжны Голицыной.
Помимо возможностей артефакта я выяснил и ещё кое-что, о чём давно уже и не мечтал…
— Ваше Сиятельство, ваш артефакт так и был задуман или в вашу работу закралась ошибка? — мягко поинтересовалось у меня девушка, когда я по её просьбе пришёл в дом, где располагалась Императрица-матушка. — Так и должно быть, что я могу разогреть еду или вскипятить воду перлом Света?
Я немного опешил. В теории, конечно, можно артефактом Света создать пучок электромагнитных волн сверхвысокой частоты, как в микроволновке, но для этого надо в саму конструкцию перла такую возможность заложить, а я подобного точно не делал. Во-первых, хлопотно, а во-вторых, чревато для здоровья владельца артефакта и окружающих.
— Екатерина Дмитриевна, мы же вроде договорились на обращение без титулов, — мягко упрекнул я девушку. — Продемонстрируйте мне, как вы греете воду, и я отвечу на ваш вопрос.