— Всё расскажу, мой государь, — склонил я голову, — Но в приватной беседе.
— Я запомнил. Ладно, показывайте, чем матушку и брата удивляли.
Мы пошли вперёд, но Александр несколько раз останавливался около какого-то из пилотов, задавая им самые разные вопросы, и лишь потом шёл дальше. Въедливый.
Когда подошли к конвою, я позволил себе подсказку:
— Рекомендую выбрать пролётку. Будете удивлены, — вполголоса посоветовал я Императору.
Мне уже было подали оседланного Орлика, но тут государь, оценив ширину дивана в пролётке, пригласил меня к себе.
Хех… Плюс сто к карме! Увидев меня сидящим рядом с Императором… Даже не готов сказать, как и чем проникнутся мои пейзане. Но по Псковской губернии это в легенды пойдёт.
— Григорий, на козлы! — крикнул я, меняя возничего, — И прокати-ка нас, братец так же, как мы с Её Величеством ездили.
Понятливо кивнув, Григорий повёз нас на экскурсию по имению. Вот и славно. У меня в усадьбе сейчас аврал. Заполошно готовят блюда и гостевые покои.
Стоило нам выехать на дорогу, приведённую в порядок, как Император изумлённо уставился на меня:
— Князь — это магия? Я не слышу стук колёс.
Так-то, Александр Первый — известный путешественник. Пожалуй, ни один из Российских Императоров не исколесил столько дорог, сколько он.
— Абсолютно никакой магии, Ваше Величество. Всего лишь хорошие дороги, которыми нынче стала богата Псковская губерния, и нововведения в колёса.
Император прикрыл глаза, прислушиваясь к своим впечатлениям, а я понял — вот он момент! Мне теперь даже убеждать его в чём-то особо не нужно. Он мои нововведения прочувствовал на уровне ощущений, с которыми ни один рассказ не сравниться. Осталось его придержать до завтра, и можно будет брать тёпленьким.
Глава 19
Уговорить Императора на ночёвку в Велье оказалось не сложно. Достаточно было сказать, что завтра мы будем испытывать самодвижущуюся мину для флота. Какой нет ещё ни у одной державы мира.
Собственно, за время нашей экскурсии у Александра Первого и другие вопросы появились.
Очень его удивило, к примеру, как я со знанием дела про посевы и пятиполье рассказываю, тут же иллюстрируя рассказы цифрами про наши урожаи. А уж когда я ему про лён и пеньку начал вещать, упирая на то, какие деньги на нас Англия наживает, он мне поначалу не поверил, что и высказал не совсем деликатно.
— Вот теперь верю, что вы с Великим князем Николаем Павловичем родные братья, — сумел я ответить необычно, заинтересовав его, — Он мне тоже сначала не поверил. Даже теперь, уже перепроверив мои слова раз на пять, Его Высочество до сих пор проверяет мои цифры, не в силах понять, зачем Россия Англию кормит, когда ей самой на реформы денег недостаточно.
— Вы и про это знаете? — удивлённо изогнул он бровь.
— Всё благодаря вам, Ваше Императорское Величество.
— В каком смысле?
— Я выпускник царскосельского лицея, который вы учредили. Поверьте, базовые знания нам преподавали превосходно.
Александр I замер на мгновение, его лицо выражало смесь удивления и любопытства.
— Царскосельский лицей… — протянул он, будто пробуя это название на вкус. — И чему же вас там научили, кроме цифр и сельского хозяйства?
Я улыбнулся, понимая, что император начал подозревать нечто большее, чем просто удачное образование.
— Нас научили мыслить, Ваше Величество. Анализировать. И… задавать правильные вопросы. А вот сельскому хозяйству не обучали, о чём я сильно пожалел. Но вопросы есть.
— Например? — в его голосе прозвучал лёгкий вызов.
— Например, почему мы продаём лён и пеньку Англии за гроши, а покупаем у неё же готовые ткань и канаты втридорога? Или почему наши крестьяне, кормящие половину Европы хлебом, сами живут впроголодь?
Александр нахмурился, но не от гнева — скорее, от внезапного осознания.
— Вы говорите так, будто знаете ответы.
— Знаю. Но боюсь, они вам не понравятся. Поэтому я и с советами никуда не лезу.
— Продолжайте, — наконец сказал император, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь, который я надеялся увидеть — огонь реформатора, заглушенный годами войны и интриг, но не потухший до конца.
— Хорошо. Но сначала — самодвижущаяся мина. Завтра вы сами увидите, что Россия способна на большее, чем быть сырьевым придатком Европы. А потом… потом я готов поговорить о том, как сделать так, чтобы англичане платили нам — а не наоборот.
Император усмехнулся:
— Пушкин… Вы либо гений, либо безумец.
— История рассудит, — поклонился я.
Предстоящий ужин обещал быть интересным.
Торжественный ужин в честь прибытия Его Императорского Величества в Велье провели у меня дома. Казалось бы, собрались только свои — дядя с тётей да одноклассники, а личная столовая начала казаться мне маленькой. Сделал себе отметку, что при случае нужно обязательно расширить трапезную. Даже отец Пётр из местного храма и тот пожаловал. Ещё бы он не явился, если его сам Император на ужин пригласил, когда мы во время экскурсии по селу нагрянули в церковь Воздвижения Креста Господня.
В общем, компания подобралась пёстрая. Подумать только — за одним столом царь и будущие декабристы, а один из них в моей реальности и вовсе пытался стрелять в брата присутствующего Императора. Сюр!
Я не рассчитывал, что Александр I поразится тому разнообразному меню, что метали на стол дворовые девки под предводительством Акулины. Уж кому-кому, но не мне удивлять кулинарными изысками царя, обедавшего в лучших домах всей Европы. И всё-таки у Императора глаза полезли на лоб, когда дворня в столовую внесла запеченного порося весом с пуд. Что интересно, его Величество пожирал взглядом не еду, а поднос. Разве только вилкой в него не потыкал.
А что я мог сделать? Поднос, как поднос. Меня Акулька попросила их наделать как раз для подобных случаев. Ну, я и наштамповал этих самых подносов разных форм и размеров… из алюминия.
Хоть я и не очень надеюсь на повтор аферы с металлом, но это же не значит, что я отказался от добычи самого алюминия. Вот и штампуем из него разную мелочёвку вплоть до кухонного инвентаря.
— Князь, можете мне такой же изготовить? — поинтересовался Александр I, не сводя взгляд с подноса. — Будет любопытно понаблюдать за реакцией французских дипломатов, когда в следующий раз они изволят отобедать в Зимнем Дворце.
Хм. А Император-то у нас оказывается тот ещё тролль. Чтобы подыграть можно ему и целый набор алюминиевой утвари презентовать, благо он у меня уже имеется. Нужно только герб правящей фамилии на каждом экземпляре тиснуть, но с помощью переделанной камеры-обскуры это дело нескольких минут. Просто взамен медной пластины нужно подставить тот же поднос и настроить перл Света так, чтобы он вместо негатива сделал позитивный оттиск. Стоить мне это будет сущие пустяки, а хорошие отношения с правящим двором дорогого стоит.
— Я оценил удобство ваших самолётов, — завёл разговор Его Величество, когда, мы с ним оставили гостей в столовой, а сами прошли в мой кабинет, уселись возле камина и принялись за горячий шоколад, поскольку царь отказался от спиртного. — Расширять производство не планируете?
— У меня в планах с Августином Бетанкуром построить авиационный завод в районе Нижнего Новгорода, — не стал я скрывать договоренностей с министром путей сообщений, поскольку не сегодня, так завтра сей факт уже не будет новостью ни для кого. — Там проще рабочих и мастеров найти. Да и логистика удобная.
— Согласен, — кивнул Император. — А что с теми летающими судами, что встретили меня на озере? В них какое удобство, и какие у них перспективы?
— Их проще делать и обучение управлению не столь затратное, как подготовка пилотов самолётов. Для них не преграда любое бездорожье, ненастье и время суток. Скорость, конечно, не такая высокая, как у вашего гидросамолёта, но два десятка судов в состоянии за день перевезти пехотный батальон с полным обмундированием и боеприпасом, например, из Минска в Варшаву, — парой фраз описал я преимущества СВП. — Планирую их в ближайшее время к князю Голицыну отправить для образца — он выразил желание заняться производством подобного транспорта у себя в имении.
— О каком Голицыне речь? — встрепенулся царь.
— Я, к сожалению, знаком только с Дмитрием Владимировичем. Он сейчас в штабе своего корпуса занят призывной кампанией. Вот к нему в Ярославль и отправлю парящие платформы с парой своих мастеров, чтобы он потом у себя в Рождествено смог организовать производство.
— Стало быть, генерал рекрутов подсчитывает в Ярославле, — задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла Император. — Давно собирался, но всё к одному сводится — пора князю московским военным генерал-губернатором становится — нынешний правитель Златоглавой, граф Тормасов, не единожды просил меня дать ему отставку по состоянию здоровья.
О том, что Александр Петрович Тормасов давно болен и долгое время безуспешно просит у Императора отставку со своего поста, в Москве говорят давно, а потому слова Романова на меня не произвели особого впечатления. В моей реальности граф прожил до ноября девятнадцатого года и скончался в свои шестьдесят семь лет до последнего дня оставаясь на посту московского градоначальника. Я не то чтобы топлю за Голицына, но может в этой истории Тормасов проживёт дольше, пусть уже и не будучи генерал-губернатором Москвы.
— Кстати, Александр Сергеевич, а почему вы не хотите и эти ваши суда производить в Нижегородской губернии? К чему это распыление средств на два производства, если их можно объединить? — задал вполне логичный вопрос Император.
— Дело в том, что с князем Голицыным договорённость возникла ранее, чем с Бетанкуром. Как бы пафосно не прозвучало, но мне честь и совесть не позволят отказаться от своих обещаний генералу, хотя они и были только на словах.
— Отрадно слышать слова о чести из уст такого молодого человека, как вы, — на серьёзных щах высказался Романов. — В таком случае два производства можно объединить под эгидой акционерной компании. Не слышали о такой форме собственности?