— Не хватит ста рублей. Только на дорогу разве что, — задумался Григорий, — А жить им где?
— Пока они едут, я с адмиралом Грейгом договорюсь. Он их встретит — в счёт наших дел денег даст и со строительством поможет. Фундаменты мы уже оборудовали. Ехать-то им месяца два придётся, а то и больше. Может успею, — уже не так уверенно предположил я, с трудом представляя себе, как по снегу будут передвигаться телеги, и как на них начнут мёрзнуть мои переселенцы.
— Это вряд ли, — почесал Григорий бороду, — А до весны никак не отложить?
— Видимо, придётся, — неохотно признал я, что он прав.
— А за бабами вам лучше в Шлепиху ехать. Там баб валом, а мужиков нет. Покойный барин всех соседям продал, чтобы в рекруты отправили. Рекруты нынче в цене.
— Ты откуда знаешь?
— Конюхи всякое болтают, пока кони отдыхают, — спокойно заметил Григорий.
— И где эта Шлепиха?
— Версты четыре от вашего Матюшкино будет. За рекой Иссой. Только туда лучше верхом ехать. Моста через реку нет, никто его по лету не ремонтировал, а на дрожках вас на броде замочить может. Вода холодная уже. Простынете и мне Акулька потом всю плешь проест.
— Остановись-ка, и давай ещё раз про эту Шлепиху расскажи. Поподробней.
— Так там две деревни без мужиков остались. Шлепиха и Седуниха. Барин всех мужиков и парней продал, а деньги то ли пропил, то ли в карты проиграл. А потом сам утонул. Говорят, пьяным по реке из Опочки возвращался и в промоину заехал. Помещица-то у них жалостливая. В прошлую зиму дважды имение перезакладывала, чтобы людей спасти от голода, а эту зиму им уже точно не пережить. Все по миру пойдут.
— Разворачивай. И как приедем, Ваньку мне найди, который у нас пилотом на летающей лодке. Съезжу я в эту Шлепиху. Заодно испытания проведу.
Как ни странно, но мой разговор с Бетанкуром получил продолжение. Если быть точнее, то я вынес уроки из его речи, где он рассказал мне о том, что колодцы ищут с помощью перлов, а сами артефакты можно делать многопользовательскими.
К сожалению, в книгах предка не нашлось ничего похожего на перл-радар и мне пришлось самому придумывать его с нуля, но я справился с этой задачей. В результате из ветви Света я создал парочку пустотелых перлов, при формировании которых использовал личную эссенцию сразу нескольких ребятишек приведённых Прошкой.
У кого-то возникнет вопрос: к чему такие сложности, если имеется Афанасий, а сам я обладаю эссенциальным зрением.
Дело в том, что Афанасий только задаёт направление, а колодцы мне приходится искать самому. И делаю я это собственными ножками, несмотря на погоду, грязь, буераки, колючие кусты и прочие природные «радости». Стоит ли говорить, что двенадцатилетние пацаны лучше меня знают местность, легче на подъём и имеют больше свободного времени?
Кстати, возраст ребят стал причиной того, что перлы пустотелые — через год-другой артефакты перестанут работать, но и пацанва повзрослеет. Ребят ждёт работа в поле, мастерских, на стройках или ещё где-то и им будет не до поиска колодцев.
Так что пока под предводительством Афанасия у меня по окрестностям носятся две ватаги, выискивают ещё не найденные колодцы, ставят флажки, и уже у меня дома на карте отмечают обнаруженные источники.
Стоит заметить, что, несмотря на свой юный возраст, относятся к делу ребятишки ответственно и ещё ни разу меня не обманули. Секрет прост — я за каждый отмеченный на карте колодец выплачиваю небольшую премию, которой можно лишиться в случае, если в обозначенном месте ничего не окажется.
А ещё я успел заметить в некоторых пацанах стремление научиться осознано пользоваться перлами. Пусть из десятка ребят пока такое желание ярко выражено всего у троих, но Максим с Николаем уже ведут с ними работу. Дай Бог и в моём имении свои мастера вырастут, и в дальнейшем не придётся просить у деда прислать ребят из Арапово.
В середине ноября зима пришла не в виде метелей и белоснежного покрова, а осторожно, словно ювелир, едва касаясь земли. Холод уже давал о себе знать по ночам, оставляя на почве серебристые узоры инея, но не решался покрыть всё сразу.
Всюду были заметны следы ещё не ушедшей осени: жёлтые и бордовые листья на мёрзлых тропах, тёмная земля между деревьями да птицы, которые почему-то всё ещё не улетели. Впрочем, с пернатыми могу и ошибаться — я всё-таки не орнитолог — может оставшиеся птицы вовсе и не перелётные.
Озеро затянуло тонкой плёнкой льда — прозрачной, как стекло, и такой хрупкой, что даже заяц мог бы её пробить. Самолёт на лыжах или гидроплан на воде — оба варианта сейчас были бесполезны: ни взлететь, ни сесть без риска. Крылатые машины замерли в ангарах, словно выжидая своего часа. Авиашкола, где ещё неделю назад курсанты изучали теорию и практику, теперь отдыхала из-за невозможности летать.
С момента отъезда Императора мои умельцы построили ещё один СВП, но в грузовом варианте. Как я и предполагал, делать подобный грузовичок намного проще, дешевле и быстрее. Да и пользы от него не меньше, а то и поболее, чем от пассажирского варианта.
Кстати, предполагаемую выгоду от грузовика заметил не только я. Купец Песьяцкий, узнав о том, что платформа способна без труда перевозить более сотни пудов, обратился ко мне с просьбой продать ему только что построенный транспорт.
— Чем же тебя подводы-то не устраивают, Григорий Харлампиевич? — поинтересовался я купца после того, как мы обсудили стоимость и договорились, что следующий «парящий грузовик» будет сделан в течение месяца персонально для него.
— Дык Псковская губерния огромная, а у вашего корабля скорость вон какая большая. К примеру, от Велье до Торопца напрямки двести вёрст, а с объездами и все триста выйдет. Обоз дня четыре будет плестись, а на вашем транспорте, вжух-вжух, и за день можно туда да обратно сгонять, — без запинки выдал мне аргумент Песьяцкий, словно подготовил речь заранее. — Разве не выгодно?
— Не дорогой ли транспорт получится?
— Не дороже, чем содержать своих лошадей или платить возницам по копейке с пуда за каждые десять верст, — услышал я в ответ. — К тому же, насколько я знаю, вы в Москве целый завод собираетесь строить по производству летающих кораблей. Когда люди узнают об их удобстве, начнут скупать ваши платформы, а значит и цена на них поднимется. Так что, лучше я первым куплю и дешевле, чем последний и дорого.
Наш небольшой караван, состоящий из трёх СВП, мчался в сторону Москвы, а я, сидя в пассажирском салоне, смотрел сквозь стекло иллюминатора на пролетающие мимо деревни и вспоминал наш с купцом разговор. Он был прав, конечно. При таких огромных расстояниях, как в России, гужевой транспорт очень медленный. Естественно, задуманный завод по производству СВП не покроет все потребности страны, даже если начнёт выпускать по одной платформе в день, но в отсутствии железных дорог это будет хоть что-то.
— Князь, впереди какие-то лиходеи дорогу несколькими санями перекрыли, — где-то подо Ржевом услышал я через перл Связи голос Дмитрия Владимировича, начальника службы безопасности, находящегося в первом СВП. — Рядом с санями никого, а вдоль дороги полтора десятка разбойников попряталось.
— И как ты их увидел? — невольно возник у меня вопрос.
— Так в тепловизор человека в мороз отчетливо видно за сотню саженей, — последовал ответ. — Так что делать будем? Можно, конечно, выйти и перестрелять всех из арбалетов, но…
— Отставить геройство, Дмитрий Владимирович, — приказал я. — Доберёмся до ближайшего яма и предупредим смотрителя, что у него на участке бандиты промышляют. А пока сворачивай с дороги в поле и объезжай засаду по большой дуге.
Мой СВП, вслед за ведущим свернул с дороги и оказался в заснеженном поле. Замыкал нашу колонну тот самый грузовичок, гружённый новыми тканями и фурнитурой, которые я вёз в Москву Минаевой. В иллюминатор я разглядел, как вдали небольшая кучка людей разделилась на две группы — одна трясла кулаками над головой, а вторая, стоя на коленях, крестилась и била челом о землю.
Понятное дело, что грабители устроили в поле засаду вовсе не нас, а на случайных путников или купцов. И да, можно было остановиться и перестрелять бандитов, как предлагал мой безопасник. Да что там говорить — я один мог выйти против толпы и помножить всех бандитов на ноль с помощью перла Воздуха, как однажды уже сделал это больше года тому назад. Но ведь за мной и мои люди пошли бы. Где гарантия, что мы не услышали бы в ответ выстрелы и какая-нибудь шальная пуля не задела моих людей? К чему лишний раз подставляться, если СВП позволяет маневрировать в поле и можно спокойно избежать стычки? И нет, это не трусость, а здравомыслие.
Что интересно, Пётр Исаакович, полностью поддержал наш обходной манёвр, когда я вечером того же дня, уже будучи в Москве, рассказал о происшествии под Ржевом.
— Всё правильно ты, племяш, сделал, что не сунулся с разбойниками разбираться, — услышал я за ужином слова одобрения от дяди. — Разбойники народ изобретательный. С ними всего не учтёшь. Вспомни, как мы с тобой их в уезде вылавливали. Вроде всё предусмотрели, и народу нас было не мало, а дядьку твоего, тем не менее, хорошо зацепило. Хорошо ещё, что местный поп поблизости оказался с лечебным перлом и Никита легко отделался. А случись что в поле с одним из твоих людей — успел бы довезти его до лекаря? А если б рулевых случайно ранило, чтобы ты тогда делал?
— Егеря ропщут, — не нашелся я что ответить. — Мол, на войне французам спину не показывали, а тут от каких-то бандитов убегали.
— Твой начальник охраны того же мнения?
— Нет. Он полностью на моей стороне. Он, конечно, предлагал перестрелять бандитов, но я не заметил в его голосе задора.
— Я с ним больно-то не общался, но догадываюсь, что он из унтер-офицерского состава, — заявил дядя. — Если это так, то ему знакомо чувство ответственности за подчинённых. Думаю, он найдёт слова, чтобы донести до простых егерей, что ты в поле кому-то из них возможно и жизнь спас.