И жестко, и мягко, и безжалостно
И ради них всегда быть готовым
Брать на себя любую вину!
А для тех, кто несет бремя власти,
Это и непреложный долг.
Так убей ее, потомок Какустхи,
Ибо ей неведома добродетель.
Известно всем, о царевич,
О том, как некогда Шакра
Убил Мантхару, дочь Вирочаны,
Когда та хотела сгубить землю;
Или о том, как убил Вишну
Мать Кавьи, верную жену Бхригу,
Однажды пожелавшую
Оставить мир без Индры.
И многими, многими мужами,
Лучшими из людей, благородными,
Великими духом, были убиты
Жены, изменившие добродетели.
Потому по моему приказу, Рама,
Без колебаний убей Тараку!»
Итак, гарантии безопасности не распространяются на женщин-ракшаси, или якшини. Чтобы убедить в этом Раму Дашаратху, мудрец Вишвамитра приводит примеры из древних легенд. Но они удивляют в еще большей степени, чем случай с якшини Таракой. Следуя логике мудреца, исключением из правил становится и случай с убийством дочери дайтьи, и даже с женой брахмана (!) и множество других случаев, о которых он только напоминает, как о широко известных его слушателям. Фактически, это означает, что таким «исключением» может быть объявлено любое решение брахмана. Жертвой может быть назначена любая женщина, не понравившаяся брахману. Чувства женщины могут быть полностью проигнорированы. Но убийство мужчиной-
воином беззащитного существа (женщины, ребенка, старика) всегда аморально.
Так Рама и Лакшмана в Рамаяне убивают женщин-ракшаси Шурпанакху и Айомукхи просто зверским образом, несмотря на то, что последние объясняются им в любви. Нарушение дхармы в этих случаях никто не регистрирует. Это же «демоны»... Двойные стандарты становятся правилом: не важно, как ты относишься ко мне, важно то, что мне ты не нравишься и жить не достоин.
Современное понимание закона называет убийством даже лишение жизни насильника, бандита, мародера. Только независимый суд устанавливает степень вины человека, совершившего преступление. Несомненно, это более справедливое понимание и оценка действий нежели убийство Рамой и Лакшманой женщин в лесу, готовых видеть в них любимых. Фактически, называя их ракшасами (демонами), братья пытаются оправдать собственные действия. Логика проста: убить женщин в лесу — подлость, убить ракшасов — подвиг. Эти примеры ясно показывают, что дхарма не является законом в современном понимании этого слова. Убийство своих врагов не может быть законом. Во все времена это всегда называлось местью. Более того, это выглядит просто вероломно, ведь эти женщины объясняются им в любви. Жен брахманов нельзя убивать, а жен ракшасов или других врагов брахманов нужно. Этот пример — яркая иллюстрация двойных стандартов понимания дхармы в зависимости от ситуации.
Если взять современное положение, то отношение к закону и морали будет разным у государства и чиновников, гражданина и обывателя, жертвы и преступника. Никакого универсализма в этом вопросе быть не может. Людей разделяют и различные права, и мировосприятие, и цели, и искушения, и обязанности. Быть законопослушным, жить по совести, когда в мире столько несправедливости,— труднейшая задача жизни. Нарушая закон, каждая из сторон будет уверять всех, что ее действия лишь строгое исполнение закона и восстановление справедливости. Но разве в древнем обществе это было иначе? Конфликты с властью у людей были всегда, но далеко не всегда они разрешались законным образом, уж не говоря о соблюдении морали и обычаев.
Верность супругов друг другу лежит в основе брака. Это закреплено в брачных кодексах, а когда-то было широко распространено в обычаях большинства народов. Рождение ребенка повышает самооценку и статус в обществе молодых родителей. Отец становится полноценным членом общества именно после рождения сына, а мать наконец-то чувствует себя счастливой. Для многих членов общества рождение детей едва ли не основной смысл жизни. Но как жить тому, у кого детей нет?
У Панду с Кунти детей нет. Но есть большое желание иметь потомство. Он очень надеется на помощь лесных отшельников и отправляется жить в лес вместе с женой. Как же молодой муж решает эту проблему? Убедившись в том, что он не может произвести детей, Панду решается на откровенный разговор со своей женой. Он предлагает ей, ссылаясь на обычай, завести детей от какого-либо брахмана. Кунти указывает на еще более оригинальный способ: зачать детей от трупа (она рассказывает о случае с женой Вьюшиташвы). Озадаченный Панду сообщает о еще одном необычном установлении древних времен.
Адипарва. Глава 113. Шлоки 2 — 8.
«Вайшампаяна сказал:
...Но я расскажу тебе о древнем законе, увиденном благородными мудрецами, знающими закон; внемли же мне. В старину женщины не были ограничены (в своих поступках), о прекрасноликая. И когда они с самой юности изменяли своим мужьям, о красивобедрая, это не считалось беззаконием, ибо таков был закон для тех времен. Этому древнему закону следуют и теперь существа из породы животных, свободные от любви и ненависти. Закон этот, предусмотренный пуранами, почитается великими мудрецами, он действует также и среди северных кауравов, о округлобедрая! Ведь тот закон, благоприятный для женщин, весьма древний».
Большинство людей ждет рождения именно своих детей. Родительские чувства во многом основаны на инстинктах. То, что для многих и многих людей естественный итог супружества, для Панду становится неразрешимой проблемой. Он обращается к таким методам зачатия, которые неприемлемы для большинства. Эти исключения из правил он предлагает считать нормой, дхармой. Из его последнего примера видно, что он не считает измену молодой жены беззаконием. И хотя Панду ссылается на авторитет пуран и мудрецов, приводит в пример и северных кауравов, и животных, на самом деле он цепляется за прецедент. Его логика проста и понятна, хотя и выглядит витиеватой: мы не нарушаем законов, это уже было до нас. Но трудно представить, что такой обычай в древнем обществе мог считаться нормальным. Несомненно, что подобная свобода нравов вряд ли имела место в действительности. Она обессмысливает супружество. Попутно Панду не стесняется очернить обычаи северных кауравов, уподобив их поведению животных. Безысходность искажала его мысли, измена жены казалась выходом из тупика. Воображение мужчины, страдающего бесплодием, подсказывало самые фантастические варианты, как стать отцом любой ценой. Этим вариантам он пытается дать законное обоснование. Чтобы быть уважаемым человеком в обществе, он должен иметь детей. Несчастный мужчина, желающий иметь детей, не допускает даже мысли, что это может закончиться трагически для него. И он приобретет статус отцовства посмертно. Наедине с женой он поучает Кунти.
Адипарва. Глава 113. Шлоки 21 — 30.
«Вайшампаяна сказал:
...Поэтому, приняв во внимание все эти доводы, ты должна исполнить это мое законное требование, о безупречная! Всякий раз после месячных очищений, о царевна, соблюдающая обет, супруг не должен быть обойден женой — таков закон, который ведают знатоки закона. Но в остальное время женщина заслуживает свободы. Благочестивые люди называют это древним законом. Что ни скажет муж жене — законное или незаконное, о царская дочь, то и должно исполняться ,— так возглашают знатоки закона. В особенности же (когда просит муж), жаждущий сыновей, как я, который сам лишен возможности произвести потомство, о безупречносложенная, но имеет желание видеть сыновей».
Теперь грань между дхармой и адхармой совсем зыбка. Она настолько прозрачна и почти невидима, что ее легко перейти и не заметить этого. И первым это делает сам Панду. Ведь что он говорит? Во-первых, требование к своей жене зачать от какого-либо брахмана он называет законным. Во-вторых, сам Панду из-за проклятия мудреца «обходит» свою жену после месячных очищений и, следовательно, нарушает закон. В-третьих, он предлагает считать любую женщину свободной в остальное время, то есть, фактически, толкает ее на путь проституции. И самое главное, любое слово мужа нужно исполнять. Противоречит ли оно закону, обычаю, морали, общественному мнению, репутации, справедливости или не противоречит — все это не важно. Ничто от этого не меняется. Мнение женщины никого из установителей дхармы не интересует. Ее права вообще не имеют значения. Все средства хороши, чтобы завести детей и, благодаря им, приобрести статус в обществе. Дхармой жены является, таким образом, исполнение любой воли мужа. Даже если эта воля толкает ее на нарушение дхармы в ее традиционном понимании.
Теперь посмотрим, что же является главным отличием дхармы для Юдхиштхиры, царя справедливости, как его называет текст. Главный критерий тут прост — слово наставника, брахмана. Или матери. То есть, для принятия решения ему всегда нужен какой-то посторонний авторитет. И совсем не страшно, если это слово расходится с традицией, справедливостью или законом. На каком же основании Юдхиштхиру называют царем справедливости? Справедливым решение царя может быть названым только в том случае, когда оно основано не только на законе, но и на совести. Но как мы видим, совесть у Юдхиштхиры дремлет. Логика политической борьбы требует иногда пойти и против мнения большинства, и против закона, и против справедливости.
Адипарва. Глава 188. Шлоки 13 — 16.
«Юдхиштхира сказал:
Язык мой не произносит неправды, а моя мысль не направляется к беззаконию. Ведь раз мое сердце склоняется к этому, то здесь никак не может быть беззакония. Ибо известно еще в пуране, что девушка из рода Готамы, по имени Джатила, вышла замуж за семерых мудрецов, о лучший среди блюстителей закона! Говорят, что слово наставника есть закон, о наилучший из знатоков закона! А среди всех наставников мать есть наивысший наставник. Она же сказала такие слова: «Наслаждайтесь ею как милостыней». Поэтому я считаю это вполне законным, о лучший из дваждырожденных!»
Юдхиштхира уверяет всех, что он никогда не врет. И что у него нет никакого намерения поступать противозаконно. И действует он согласно решению наставника. Но его слова, что Драупади должна быть женой пяти братьев, противоречат всем нормам того времени. Не вдаваясь ни в какие коллизии, не мучаясь совестью, не утруждая себя работой мысли, он решил для себя раз и навсегда, что прикажет Вьяса, то и есть дхарма, то и следует исполнять немедленно. Скажет Вьяса, чтобы Драупади стала одной женой для пят