И вот игра подходит к решающей стадии. Все имущество пандавов переходит к Дурьйодхане. Потеряв все свое богатство, Юдхиштхира делает ставку на каждого из своих братьев поочередно. На братьев! Аморальность такого поведения не то что «царя справедливости», а даже простого человека очевидна. В сущности, он продает братьев в рабство, а учитывая невозможность выигрыша, даже не продает, а отдает даром. Но Юдхиштхиру этическая проблема «игры в кости» как будто совершенно не волнует. Он принимает объявления Шакуни о своем проигрыше, как фатальную неизбежность, как приговор судьи...
Диссонансом звучат слова Бхишмы, что сам Юдхиштхира не считает эту игру бесчестной. Зачем же тогда постоянно звучат риторические фразы о мошенничестве? На них вообще никто не реагирует, кроме Видуры.
Теперь посмотрим на поведение Шакуни. По тексту он просто игрок, вроде бы обладающий равными правами с Юдхиштхирой. Но правила «игры в кости» какие-то странные. Шакуни всякий раз ведет себя как хозяин игры, произвольно толкующий все возникающие в ходе игры ситуации. Причем толкует он их всегда только в свою пользу. Его утверждения о проигрыше Юдхиштхиры звучат как приговор. Не слепой случай определяет удачу Шакуни, а его воля и бессилие «царя справедливости» в сабхе. Особенно впечатляют объявления царем Гандхары о своем выигрыше даже без бросания костей! В этих случаях уже никакой игры нет, это приговор в чистом виде, а Шакуни выступает как обвинитель и судья.
Еще в Индрапрастхе при встрече с Видурой Юдхиштхира спрашивает его о каких-то «прожженных игроках в кости» и мудрый Видура перечисляет их. Впечатление такое, что Юдхиштхира заранее знает, что играть с ним сам Дурьйодхана не будет, а подставит вместо себя Шакуни и этих «прожженных игроков». Он нисколько не испугался и как будто бы даже знал истинную роль и значение этих участников игры. Попытаемся и мы узнать то, что было известно «царю справедливости». Во-первых, эти «прожженные игроки» так и не вступили в игру и мы ничего не знаем об их претензиях на долю в выигрыше. Они присутствуют в сабхе, но только как безмолвные зрители. Обратим внимание на их имена:
1) Сатьяврата (satya + vrata) — верный обету говорить только правду,
2) Читрасена (citra + sena)
а) citra — очевидный, ясный;
б) sena — дротик, войско.
В результате получим: ясное оружие или оружие ясности.
3) Пурумитра (puru + mitra)
а) puru — многочисленный, обильный, много, часто;
б) mitra — друг, приятель, союзник, дружба.
В результате получим: друг многих.
Уж очень странные имена для «прожженных игроков в кости»! Если в Махабхарате имена персонажей соответствуют их характерам и роли в эпосе ( а в большинстве случаев так и есть), то эти имена должны принадлежать людям уважаемым, с мнением которых считаются.
Такие имена, в соответствием с традицией эпоса, скорее, должны принадлежать людям, которым доверяют решение сложных вопросов, разрешение конфликтов, вынесение приговоров...
Необычно пассивно ведут себя братья Юдхиштхиры. Старший брат на их глазах проигрывает своих младших братьев одного за другим, а они молчат. У них нет достоинства, нет желания отстаивать свою свободу? Или просто нет смелости? Они, что, ? товар, скот, имущество? Или у них изначально рабская психология и им все равно, что с ними будет? Никто из них не возмущается поведением «царя справедливости». Но ведь это вершина несправедливости ? распоряжаться тем, что человеку не принадлежит! Родной брат превращает их в рабов, а они молчат!
И формально, и фактически братья не участвуют в игре. До проигрыша они не являются рабами и могут выразить свое мнение по поводу происходящего. Но они молчат... Без единого слова они соглашаются с переходом в рабское состояние. Ни один нормальный человек не будет молчать в подобном случае. Но если они связаны, а рты их заткнуты кляпами, то, как бы они ни хотели вмешаться, им придется молчать и не реагировать на происходящее в зале собрания.
Ропот безымянных старцев раздается в сабхе царя кауравов, когда Юдхиштхира проиграл Драупади. Почему они не возмущались, когда были проиграны поочередно все братья? Она для них более значима? А ведь эти старцы ? выразители общественного мнения, то есть, в данном случае мнения брахманов. Возмущение жрецов, скорее всего, вызвал тот факт, что рабыней становится женщина из варны брахманов.
Начинается новый акт представления. За Драупади посылают Видуру, посыльного, затем Духшасану ? брата Дурьйодханы. С четвертой попытки Драупади все-таки оказалась в сабхе перед царями. Как и внезапно обнаружившиеся месячные, это является просто попыткой затянуть время. Самое любопытное в этой сцене то, что ни мудрые старцы, ни цари не обращают внимание на юридический казус, суть которого в том, что уже проигравший себя Юдхиштхира не может распоряжаться свободой Драупади, так как он уже раб, а она все еще якобы свободная женщина. Это делает сама Драупади. Но, кажется, что ситуация эта нарочно выдумана и излишне драматизирована, чтобы подчеркнуть роль Драупади и ... затянуть время. В древнем обществе муж ? повелитель жены. И, поскольку у женщины не было равных прав с мужчиной, то уже проигрыш Накулы означал потерю свободы для Драупади. Последующие проигрыши с точки зрения существовавших тогда законов уже ничего не меняли. Подобная мысль никому из авторов и в голову не приходит.
Если, Внимательный Читатель, проанализирует процесс «игры в кости», то он увидит и другой юридический казус, который цари тоже не замечают, хотя именно они и должны были обратить на него внимание. Назовем его «казусом Шакуни». Суть его в следующем. Почему царь Гандхары соглашается играть с рабом ? Ведь после того, как Юдхиштхира проиграл себя, она стал рабом Дурьйодханы и совершенно немыслима ситуация, когда свободный человек из варны кшатриев, да еще и царь (!) играет в кости с рабом, а в качестве ставки в игре ? свобода его жены из варны брахманов! Вспомним поведение Шишупалы, который возмущался тем, что «раб Кришна» получил почетное питье в обход всех присутствовавших при этом царей. А здесь царь играет в кости с рабом!!! Немыслимо. Большинство же царей не обращают на это никакое внимание. Разве такое возможно? Очень похоже, что история со ставкой на Драупади выдумана. Но зачем ее все-таки приводили в сабху и что спрашивали цари?
Бхишма в состоянии юридического казуса с Драупади говорит, что Юдхиштхира сам не считает происходящее бесчестием, и трижды (!) повторяет, что не в состоянии решить эту проблему. В пику всем риторическим фразам о мошенничестве это свидетельствует о том, что «игра в кости» происходит по правилам, по закону. А ведь как лояльно Деваврата относится к пандавам. Почему же здесь ни он, ни Дрона никак не защищают братьев?
Бхимасена, который молчит даже после того, как сам стал рабом, вдруг разражается гневной тирадой в адрес Юдхиштхиры по поводу проигрыша Драупади. По его словам «царь справедливости» менее уважает Драупади, чем игроки в притонах уважают женщин легкого поведения. Как странно наблюдать молчание свободного человека, когда его самого превращали в раба, но еще более странно выглядит бунт раба, защищающего свою жену. Потерявший голову, плачет по волосам.
К защитникам Драупади неожиданно присоединяется и сын Дхритараштры Викарна. Каких-то новых аргументов он не выдвигает, но тут Карна говорит, что Викарна не знает дхармы и ведет себя как мальчишка.
Гораздо более интересны доводы Карны в адрес «прекрасной» Кришны. Он называет Драупади нечестной женщиной, так как она ? жена пятерых мужчин и поэтому с ней поступили по закону. В переводе на современный язык это означает, что Карна считает ее проституткой. Он в повелительном тоне предлагает Духшасане снять одежду с нее и пандавов. И это само по себе удивительно: безродный подкидыш приказывает сыну махараджи, а тот подчиняется, как будто признает за Карной право повелевать! Но об этом мы поговорим позже, когда будем подробно обсуждать личность Карны и его статус при дворе Дхритараштры. Что же касается «снятия одежды», то скорее всего, социальный статус рабов в то время подчеркивался минимумом одежды: рабы не владеют никаким имуществом. У них нет собственности и по отсутствию одежды на человеке все в обществе сразу признают в нем раба.
Пандавы молча сняли с себя одежду. Признав правоту слов Карны, тем самым они согласились со своим новым статусом. Здесь в присутствии царей из рода Куру они поняли, что их брак с Драупади не только нарушение общественной морали, но просто незаконен: жена пандавов названа проституткой. Доводы Карны в зале собрания свидетельствуют, что он не только полноправный член собрания, но его статус таков, что с истинностью его слов соглашаются и брат Дурьйодханы и сами участники «игры в кости».
Одежда была снята и с Драупади. Нет смысла комментировать проклятия Бхимасены в адрес Духшасаны: раба просто убили бы за эти слова! Если на раджасуе отрубили голову сидящему за столом царю Шишупале в присутствии царей, то что помешало бы сделать это в сабхе с рабом? А ведь несомненно, что история гибели Шишупалы стала известна царям, хотя бы через шпионов. Ну не в безвоздушном же пространстве живут цари кауравов?
В разговор снова вступает Видура. В качестве примера он приводит сказание о споре между дайтьей Прахладой и отшельником, сыном Ангираса. Распря между ними из-за девушки приводит их к тому, что они пытаются, чтобы их спор разрешил Кашьяпа. И последний излагает правила поведения конфликтующих сторон в зале собрания (сабхе), главы собрания, участников собрания, свидетелей. Фактически речь идет о нормах поведения сторон в ходе заседания суда. Но все пространные поучения Видуры как обычно не оказали никакого воздействия на присутствующих. Прослушав его поучение о высочайшем законе (дхарме), Карна приказывает (снова приказывает!) Духшасане увести рабыню Кришну. Кажется, как будто он и остальные собравшиеся в зале цари и не слышали его слов. Скорее всего их и не было. Присутствующих совсем не удивляет, что родной брат Дурьйодханы Духшасана исполняет приказ незаконнорожденного (бастарда!) Карны и совершенно не слушает формально родного брата Дхритараштры Видуры. Духшасана уводит рыдающую Драупади. Не жалость, а справедливость, по мысли Карны, должны служить основанием для закона.