— Вот как, — улыбается Кирилл ещё шире.
— Угу, — краснею.
Не знаю, что со мной происходит, но он словно красивее с каждой минутой становится. Это всё алкоголь, наверное.
— Это хорошо, а то я подумал, что вы вместе…
— Нет. Ты чего? Где я, — выпячиваю грудь, — и где он? — Морщусь.
Проговариваю с иронией, но бармен почему-то понимающе кивает:
— Ну да…
От смущения увожу взгляд ему за спину и рассматриваю этикетки на бутылках, пока не чувствую противный, сладкий аромат рядом.
Ну не духи, а стойкий освежитель воздуха «Гималайская роза».
— А где твой начальник? — нагло спрашивает блондинка.
Бойцов уже и о том, кем мы друг другу приходимся, рассказал?
— В туалете, — отвечаю, медленно поворачиваясь к ней.
На не тронутом интеллектом лице вдруг загорается хищнический интерес. Посматривая назад, девица начинает подниматься со стула. Грудь колышется, как желе, пытаясь выскочить из выреза прямо перед моим лицом.
А меня вдруг такая злость берет. Свободный он. Посмотрите-ка. Номер телефонов на салфетках собирает.
Мужлан!..
Улыбаюсь хитро.
— Искренне не советую туда идти, — чирикаю ангельски, кивая в сторону.
— Что? — морщится она, зависая на полпути. — Вы о чем?
Склоняюсь над её ухом.
— У майора сильнейший приступ. Синдром раздраженного кишечника.
— Это как?
Вишневые губы кривятся. Кажется, Сисяо заглотили наживку. Наивные.
— Это очень неприятно, поверьте, — продолжаю нагнетать и морщу носик. — Майор и с задержания вот так может сбежать, и с допроса. Это болезнь понимаете, она не выбирает время и место.
С искренним, дичайшим сожалением мотаю головой. И приложив руку к груди сочиняю дальше:
— В отделении даже табличку в женском туалете с «Ж» на «Б» сменили, чтоб всегда свободно было. Теперь вот в мужской хожу. Но мы всё понимаем, как можем его поддерживаем. Нам-то ведь с Бойцовым сексом не заниматься. Правда?..
— Ну, пипец, блин, — дует губы. — Нормальные мужики все вымерли, что ли? То женат, то, извиняюсь, по туалетам бегает.
С победным взглядом провожаю удаляющуюся спину.
Поднимаю руку и взбиваю волосы пальцами, соблазнительно выгибаюсь в талии.
Черт.
Откуда эта манкость во мне? А приятное томление в груди и там… внизу? Неужели так сцена в уборной подействовала?
Не надо было пить!
— А ты коварная, — восхищенно выговаривает Кирилл.
— Валерия Завьялова, — подаю ему свою руку.
— Кирилл… Завьялов.
Округляю глаза от удивления.
— Да ладно? — подозрительно спрашиваю.
Парень галантно встречает мою руку и склоняется для того, чтобы одарить её поцелуем.
— Могу и паспорт показать, находчивая.
— Ладно, не надо.
Снова озираюсь.
Куда там майор запропастился?.. Неровен час, а опасение моей бабули, что у меня слишком «тяжелый» язык, сбудется.
— Ты меня не сдавай, — киваю я на опустевший рядом стул.
Кирилл усмехается.
— Только если телефончик оставишь.
— Оставлю, — вздыхаю. — Куда ж тебя теперь девать? Правда, можно просто… убить, — задумчиво смотрю, как мой однофамилец теряет дар речи, и тут же пьяно хихикаю. — Да шучу я. Записывай.
Жду, пока он достанет телефон.
— Восемь — девятьсот…
— Восемь — девятьсот, — повторяет Кирилл.
— Четыреста три
— Четыреста три…
— Сопли оботри, блядь, — слышу я сзади недовольный голос Бойцова. — Воды минеральной дай мне.
Шею опаляет горячее дыхание, от которого я, кажется, дымиться начинаю.
Кирилл усмехается, откладывает блокнот и захватывает пластиковую бутылку с прилавка. Перед моим лицом на стойке появляются две сотки.
— Поехали. Сказал ведь, в коридоре жди. — Гремит Тимур.
Пожимаю плечами, вскакивая с места. С непривычки шатает, но крепкая рука не дает упасть. С силой обхватив мою ладонь, Бойцов тащит меня к выходу. У вешалки кидает куртку.
— Вам нездоровится? — спрашиваю виновато. Закусываю губу.
Лера! Лера! Говорила ведь бабуля…
— Заткнись и застегнись, Завьялова, — грубо приказывает майор.
Самодур!
На улице пахнет ранней весной. Ёжусь от холода, который пробирается под одежды и кусается. Тело дрожит. Или это так похмелье начинается.
— Можно и повежливее, — ворчу, закидывая сумку на плечо.
Не дожидаясь, иду к дороге.
— На хрена ты ему цифры свои диктуешь, — кидает он мне в спину. — У него тут таких как ты каждую пятницу. Пачками.
— И что из этого?
Резко останавливаюсь и разворачиваюсь. Практически сталкиваемся лбами.
— А то, что оттрахает тебя, а на следующий день и не вспомнит.
— А вам какая разница? — взбешено кричу.
Возмущенно осматриваю обозленное лицо, вздымающиеся плечи. В отсвете уличных фонарей выглядит довольно притягательно. Впрочем, как и обычно.
— Да никакой, — отвечает он горько, потирая подбородок. — Просто это не вариант, Лера.
— А откуда вы знаете, что для меня вариант? Думаете, я ребенок? Подарили леденец, чтобы улыбалась. А я может тоже свободная? И вовсе не одинокая, как вы думаете.
— Ага… А я Дональд Трамп, — ёрничает.
Твою мать.
Он меня точно выведет.
— Свободная, — выкрикиваю и бью ладонью в твердую грудь. — И, может, я вообще мечтаю, чтобы меня трахнули, а наутро и не вспомнили.
— Мечтаешь? — хрипит он с угрозой.
За секунду каждую деталь на моем теле фиксирует — открытую шею, талию, колени в красных колготках.
— Мечтаю, — отвечаю тихо. — Деду Морозу прям загадывала!
Голова кружится от его близости. Можно соврать, что это тоже под действием алкоголя, но так ведь было и днем, в отделении.
Майор отводит взгляд на панельную девятиэтажку. Словно сложную задачу решает. А потом играет скулами и выносит вердикт:
— Ну тогда… У меня переночуешь.
Хлопаю ртом и взвизгиваю, когда Тимур Иванович Бойцов подхватывает моё тело и закидывает на плечо.
— Что значит «у вас переночую»? А?..
Всё время, пока он тащит меня по безлюдной улице, заходит в подъезд и вызывает лифт, отчаянно колочу его по спине, прикрыв глаза, потому что испытываю сумасшедшее головокружение. Запах кожанки, смешанный с ароматом мужской туалетной воды, подстегивает это состояние.
Мои барахтанья Тимуру быстро надоедают.
— Перестань, — цедит он, хлестко ударяя по ягодице.
Вздрагиваю от взрывающихся внутри эмоций. И злость, и ненависть. И ещё что-то весьма приятное, тягучее и приторно-сладкое.
Придерживая моё тело правой рукой, Бойцов достаёт ключи из заднего кармана джинсов и открывает дверь.
— М-р, — слышу мурлыканье и замечаю пробегающий мимо пушистый хвост.
— Улика, место!
Закатываю глаза, потому что отдавать команды кошке может только мой майор. Уверена, у него бы даже рыбки в аквариуме строем плавали и честь отдавали.
Я, кстати, на последнее уже готова…
Прихожая озаряется ярким светом.
Вверх тормашками обстановку разглядеть не могу, но пол, покрытый ламинатом цвета мореного дерева, идеально чистый. Ни соринки. Не удивлюсь, если в быту мой начальник зануда.
Громко вскрикиваю, оказываясь грубо скинутой на диван. Инстинктивно отползаю к стене. Озираюсь, понимая, что это что-то вроде гостиной.
Тимур, не сводя с меня взгляда, скидывает куртку в кресло и по очереди стягивает лямки кобуры с плеч. Вены на сильных руках такие отчетливые, что хочется обвести их указательным пальчиком.
— Что вы собрались делать? — спрашиваю не своим голосом.
Просто во рту пересохло. Потому что, черт возьми, я же не дура? Его намерения уже заселились в низ моего живота и осваиваются в ожидании фееричного шоу.
— Ко мне обратился один человек, — загадочно произносит Тимур. — За помощью. Как раз по моей «свободной» части.
— Что за человек? — Сужаю взгляд.
— Диктую приметы. Будь внимательна, стажерка.
Твою мать.
Почему так бьётся сердце? Будто вот-вот остановится.
Темные глаза похотливо сверкают. Мы оба достаточно пьяные, чтобы не останавливаться. И это, скажу я вам… впечатляет. Потому что трезвая я бы никогда в жизни на этом икеевском диване не оказалась.
Приподнимаю брови, как бы намекая, что максимально вовлечена в его сексуальную игру.
— На вид пятьдесят — шестьдесят лет, славянской внешности, рост выше среднего…
Глазами слежу за тем, как Бойцов расстегивает пуговицы на джинсовой рубашке, оголяя мышцы на груди и проработанный пресс. Трудно сглатываю слюну.
— Пока ничего необычного, — сипло выговариваю. — Никаких зацепок, гражданин начальник.
Прикусываю нижнюю губу. Лязг пряжки ремня, который майор распускает одним движением, выбивает такой силы спазм в моей промежности, что я нетерпеливо ёрзаю задницей, собирая на ней узкую юбку. И это непотребство, конечно, не остаётся незамеченным.
— Ах да, — кивает майор, карябая пальцами подбородок. Аллилуйя, наконец-то я до него доберусь. — У подозреваемого под носом и на щеках клей.
— Какой клей?..
— Ну ясно какой, — раздраженно выговаривает он, откидывая рубашку к куртке. — Для бороды из ваты…
— Бороды… — завороженно повторяю шепотом.
Сталкиваемся взглядами, кружим ими друг по другу, словно впервые. Самый красивый мужик в моей жизни! Даже если окажется козлом — пофиг!..
До меня наконец-то доходит смысл игры, которую он затеял, и я, не сдерживаясь, откидываюсь на диван и хохочу, разглядывая глянцевый натяжной потолок.
Он решил исполнить желание, которое я загадывала Деду Морозу.
Чувствую, как Тимур обхватывает мои лодыжки и подтягивает ближе.
Не знаю, гормоны или алкоголь — что именно влияет больше на то, как тоже включаюсь в эту схватку. Впервые в жизни, хочется быть развязной и не думающей о завтрашнем дне.
Тем более, чего скрывать? Я же именно об этом размышляла, когда на протяжении двух месяцев рассматривала его сильное тело украдкой.
— Ты девственница? — спрашивает Бойцов, не сводя взгляда с коленок.
— Нет, — облизываю пересохшие губы.