И отличаться меж людей
Разумной кротостью своей.»
Учитель Лемпель так судил
И часто детям говорил;
И Макс, и Мориц оттого
Возненавидели его,
Я должен вас предупредить:
Любил учитель подымить,
Размыкать горе и тоску
За доброй трубкой табаку.
Грешок подобный старику
Нетрудно, право, и простить,
Но Макс и Мориц любят злить,
Жестокой шуткой досадить,
И даже в трубке тот же час
Увидят средство для проказ.
Воскресным утром как-то раз
Засел учитель за орган
И, наклонив чело и стан,
Среди церковной полутьмы
Играл молящимся псалмы.
Мальчишки скверные тайком
Меж тем к нему забрались в дом,
Всё перерыли, что могли, –
И трубку Лемпеля нашли.
Вот сыплет в трубку
Мориц злой из фляжки порох. Макс домой
Его торопит: «Вон народ
Из церкви, кажется, идет!»
И, в самом деле, церкви вход
Закрыл учитель и бредет;
В руках – ключи и пачка нот;
От службы и от всех забот,
От долгих, тягостных трудов
Он рад уйти под мирный кров.
Вот миг отрадный наступил,
Старик разделся, закурил.
– «Ах, – говорит он, – тишина
Отрады сладостной полна!»
Вдруг, тарарах!!! Ужасный взрыв
Раздался, трубку сокрушив.
Смешалось всё, – и стул, и фрак,
И ночь, и кофе, и табак,
И Лемпель сам летит, летит…
Ужасный взрыв, ужасный вид!
Когда улегся едкий дым,
Очнулся Лемпель. Лемпель – жив!
Но злую шутку страшный взрыв
Сыграл, однако же, над ним!
Лицо и лоб, и кожа рук,
Всё, как у негра, стало вдруг,
И прядь последнюю волос
Ожог мучительный унес!
Горюет Лемпель, как тут быть?
Что будет с ним? Как залечить
Так много ран, ужасных ран?
И как детей теперь учить,
Кто в церкви сядет за орган?
Какой афронт! Какой изъян!..
Хоть Макс и Мориц шутят зло,
Но всё со временем прошло,
Исчез ожогов прежних след, –
Одной лишь трубки, нет, как нет!
Оплачем Лемпеля сперва, –
А там и пятая глава.
Глава пятая
Когда на дачу кто-нибудь
Родной решится завернуть
И если вздумает гостить,
Ему спешат все угодить.
Желает дяде детвора
Поутру «доброго утра!»
Приносит спички и очки,
Мотает тетеньке мотки
И преподносит ей цветки, –
Ну, словом, хочет услужить,
Себя заставив полюбить.
Но Макс и Мориц, как всегда,
Родным желают лишь вреда,
Не знают вежливых манер.
Вот с дядей Фрицом, например,
Какую штуку, господа,
Они сыграли без стыда.
Как муха, пчелка и паук,
Известен вам и майский жук.
Он на деревьях, там и сям
Ползет по листьям и цветам,
Вот Макс и Мориц с лепестков
Стряхнули множество жуков.
Затем в бумажные мешки
Кладут жуков озорники –
И к дяде Фрицу ну совать
Под одеяло и в кровать.
Под вечер дядя в колпаке
Идет со свечкою в руке;
Прилег, закутался, вздохнул
И крепко-накрепко заснул.
Меж тем повылезли жуки
И стали строиться в полки.
Вот первый жук отважен, смел,
Ко Фрицу на нос важно сел.
– «Кто здесь гуляет? Чья рука?..»
И дядя Фриц схватил жука.
И мошка в страхе велика!..
Свалился Фриц с пуховика.
Летают, ползают жуки,
То на ноге, то у руки.
Вперед, назад, и там, и тут
Везде шумят, везде ползут.
– «Очистить надобно кровать
Туфлею стану убивать!
Так истребил наш храбрый Фриц
Озорников и озорниц.
Настала в спальне тишина;
Вновь дремлет Фриц в объятьях сна.
Окончив пятую главу,
К шестой читателя зову.
Глава шестая
На Пасхе пекарю всегда
Забот немало и труда,
Не сводит он всю ночь очей
От булок, баб и куличей:
И не отходит от печей.
Вот Макс и Мориц, чтобы часть
Пасхальных сладостей украсть,
В пекарню вздумали попасть.
Но осторожен пекарь был,
И крепко дверь на ключ закрыл.
Найдет везде лазейку плут:
В трубу негодники ползут!
Ползут и вылезают вон
Чернее галок и ворон.
Упали два озорника
В открытый ларь. В ларе – мука.
Был черен каждый мой пострел,
Теперь стал белым, точно мел!
Что может быть вкусней, милей
Румяных, сладких кренделей!
Вдруг крах! сломался старый стул
Воришки – в тесте. Караул!
Стоят ни живы, ни мертвы,
Все в тесте с ног до головы.
Вот пекарь к тесту подбежал
И двух воришек увидал.
– «Что долго думать! Раз, два, три!
Спеку воров, как сухари!»
На самой крупной из лопат
Засунул в печку он ребят.
Услышав теста аромат, –
Он тащит пряники назад.
Ворам, подумаешь, капут!
Но, нет еще, – они живут.
И, точно крысы, в полутьме
Прогрызли выходы в тюрьме!
Тут пекарь поднял крик и вой –
– «Держи! Лови!.. Городовой!..»
Прервавши здесь рассказ шестой.
Займусь последнею главой.
Последняя глава
Ну, Макс и Мориц, за вины
Здесь расплатиться вы должны!
И в самом деле, что-за прок
Ножом подрезывать мешок?!
Дыра в амбаре не видна,
И вынес фермер куль пшена.
Но чуть ступил хозяин мой,
Зерно посыпалось рекой!
Крестьянин сильно изумлен:
– «Мешок стал легче. Что за сон?!»
– «Эге!» приметил зоркий глаз
Во ржи виновников проказ.
– «Друзья, пожалуйте в мешок,
Полезен вам такой урок!»
Крестьянин мальчиков берет
И прямо к мельнику несет.
– «Я к вам принес большой мешок,
Смелите мигом в порошок!»
– «Скорее в мельницу!..» Жернов
Уже коснулся шалунов.
Жернов гудит, жернов шумит,
Лишь пыль вокруг столбом стоит!
Вот Макса с Морицом уж нет,
Остался только мелкий след.
И стая уток и утят
Доела крошки от ребят.
Заключение
Когда известие в село
О происшествии дошло,
Никто об них не пожалел.
Вдова сказала: – «Вот удел
Людей, плутующих весь век!»
– «О, да! – добавил старый Бек
Я не терплю таких манер.»
Учитель Лемпель восклицал:
– «Какой злонравию пример!»
И даже дядя Фриц сказал:
– «Такой конец я предсказал!»
Крестьянин, слыша это всё,
Хвалил решение свое:
– «Спасибо мельнику! Он спас
Село от плутней и проказ!»