В поезде к нему подсела цыганка и нагадала, что в столице его ждет новая любовь и удачная карьера. Челябинский педагог не слишком этому поверил, но отдал вещунье сотню за благую весть. Уже на Казанском вокзале он обнаружил, что вместе с сотней к профессиональной мошеннице каким-то таинственным образом перекочевало и все содержимое его бумажника.
В газетном киоске разменял последнюю сотню, случайно завалявшуюся в брючном кармане: за полтинник купил журнал «Куда пойти учиться». Увидев объявление, что коммерческому колледжу Бизнеса и технологий требовались опытные педагоги широкого профиля, он не раздумывая, поехал туда.
Как и многие столичные абитуриенты, челябинский педагог тоже не сразу вошел в нужный подъезд. Когда же он нашел канцелярию, то его сердечный трепет стал расти с каждой минутой.
– Да вы не волнуйтесь, – ободрила его барышня за компьютером, – у нас очень доброжелательный начальник.
Григорий Петрович, не мигая, посмотрел в ее серо-голубые глаза и понял, что пророчества начинают сбываться. У него закружилась голова, и запершило в горле.
Стакан воды ему поднес сам директор. Усадив соискателя в кожаное кресло, он заботливо предложил вызвать врача.
В ответ Сердякин хрипло поблагодарил за доброжелательность и отрекомендовался, выложив на стол диплом с отличием:
– Могу вести биологию и смежные дисциплины.
Покосившись на красное паспарту, хозяин кабинета не выразил особой радости:
– Эх, если бы вчера! – воскликнул он. – Опоздали вы, ядрена копоть!
Биолог-отличник вновь почувствовал, как защемило его собственное сердце.
– Так может быть, химию? – попросил он, хватая ртом воздух.
– Поздно! – отрезал Кукушкин. – Биологию отдал англичанке, химию – фельдшеру. Ах, ёшкин кот, где же вы раньше были?
Сердякин хотел было сказать, что вчера он был еще в Чебоксарах, но только хлопал жабрами:
– Позвольте еще воды!
Директор задумчиво рассматривал трубы, равнодушно коптящие небо:
– А знаете что? Берите культурологию, пока она не занята.
Сдвинув на кончик носа лекторские очки и, шевеля губами, Кукушкин стал водить пальцем по списку и важно произнес:
– Записывайте: культурология, обществоведение и география. Если берете оптом, то по рукам.
Григорий Петрович судорожно сглотнул и мелко закивал. Сегодня ему надо было еще найти ломбард, чтобы заложить часы и ставшее ненужным обручальное кольцо.
– А маленький авансик можно? – прошептал он, но директор сделал вид, что не расслышал.
Лишь к середине сентября, когда в колледже закончился набор и начались занятия, Сердякин понял, во что ввязался. Утихомиривать стадо бизонов полтора, а то и три часа подряд – это задача не для тихого интеллигентного педагога. Тут нужен был талант дрессировщика, а Григорий Петрович по диплому был всего лишь учителем средней школы. Поначалу он затевал с учениками разговоры о культуре, но вскоре понял, что мечет бисер перед свиньями. Как и все остальные преподы, он стал бормотать себе под нос по полторы-две страницы из какого-нибудь учебника. Это называлось «лекция».
В зимнюю сессию директор Кукушкин велел поставить всем учащимся «автоматы», чтобы не распугать контингент, зато в летнюю сессию он приказал не щадить ни единого двоечника.
Григорий Петрович раскрыл коварный замысел начальства, когда все ведомости были уже подписаны, сброшюрованы и убраны в сейф. Он никак не предполагал, что Кукушкин установит оплату за пересдачу каждого «хвоста».
7
Вчера Кукушкин, как всегда, без предупреждения зашел к нему в класс и стал метать вокруг громы и молнии. Скоро у них будет комиссия из городского Комитета образования! Студентам устроят тестирование по всем предметам, а они ничего не знают ни по одному! Прошлую сессию провалили все! У каждого полно академических задолженностей! Надо срочно их ликвидировать!
Тем, кто не заплатит за пересдачи к началу декабря, грозило отчисление со всеми вытекающими неприятностями.
– А вы, Григорий Петрович! – взметнул он указующий перст в сторону горе-географа, – сперва требуйте от этих паразитов квитанцию из кассы. Полторы тысячи рублей – экзамен, тысяча – зачет. Ни у кого без квитанции не принимайте! Все квитанции подколоть к ведомости! Я лично проверю.
– Всем всё ясно? – рыкнул громовержец и еще раз сверкнул очами.
Сердякин понял, что поставил «на счетчик» почти семьдесят человек.
На пару секунд в классе повисла зловещая тишина. И вдруг тридцать пять глоток заклокотали, точно вулканы. Казалось, еще секунда, и класс взорвется от лавины негодования.
Анька Гренкина, которая сидела перед Максиком, с визгом взметнулась над партой:
– А если у меня денег нет на пересдачу? Тогда что?
Но громовержца Кукушкина разжалобить было не так-то просто
– Это ты, Гренкина, обеднела? – хохотнул он. – Да на тебе одной штукатурки на три тысячи. Косметологи, твою дивизию! Штаны бы лучше подтянули, а то смотреть противно!
– А мне не противно! – ухмыльнулся Максик и хотел пощекотать соседку по соблазнительной выемке над ремнем, но та со злостью отпихнула стул ногой. Железный предмет мебели свалился Мышонкову прямо на ногу, и он взвыл от боли.
Это, естественно, вызвало в классе общий хохот.
Но Кукушкина перекричать было невозможно. Он набрал побольше воздуха в легкие и с силой шарахнул своей здоровенной ладонью по столу:
– Специально для Гренкиной и для всех остальных! Вы учитесь в коммерческом учебном заведении! В ком-мер-чес-ком, поняли?! Если кому-то здесь не нравится, идите в государственный колледж или в МГУ.
Народ притих, вспомнив про свои справки вместо аттестатов. Здесь, в этом колледже, им обещали выдать правильные дипломы о российском среднем специальном образовании вместо тех липовых бумажек, которые им выдали в школах разных городов и стран.
Директор выдержал эффектную паузу и продолжил:
– Только почему-то вы пришли сюда! А знаете, почему? Да потому что вас никуда больше не взяли. Надеетесь отсидеть тут три года. Не выйдет! Тут средне-специальное учебное заведение, а не приют для малолетних идиотов. Если кто не хочет учиться – идите работать! Вон, как Женя Сахно. Будете приносить пользу обществу.
Ребята – кто с удивлением, а кто с презрением, – обернулись на Жеку, который впервые почувствовал себя в центре внимания. Но Кукушкин уже забыл о его существовании:
– Чтобы ни у кого к сессии не было ни одного хвоста! Григорий Петрович! Давайте, продолжайте, чего у вас там.
Глядя на директорскую спину, Сердякин чувствовал все больший страх и отчаяние. Новость касалась каждого, и не сулила ничего хорошего никому. Тридцать пять пар недобрых глаз целились в него, не делая скидок ни на больное сердце, ни на хромую ногу, ни на выбитые зубы. Григорий Петрович беспомощно огляделся по сторонам. Увы! В этом рассерженном улье у него не оказалось ни единого союзника. Он взял кусок мела и дрожащей рукой написал на доске: «Урок окончен».
Рассерженное стадо бизонов выплеснулось в коридор, а горе-географ стал искать в портфеле пузырек с сердечными каплями.
8
Директорский кабинет с канцелярией располагался в теплой части первого этажа. Здесь было не только тепло, но и красиво. Подполковник в запасе Кукушкин особенно ценил порядок, уют и женское обаяние. Прыщавые абитуриенты здесь начинали грезить о легких дипломах, а преподаватели – о приличной зарплате. Должность Аллочки Леонидовны называлась «секретарь-методист», но на самом деле, она была главным украшением этого оазиса, эдакой нездешней нимфой.
В хмурое пятничное утро настроение у златокудрой нимфы было самое поганое. Как обычно, в начале рабочего дня, она наблюдала знакомую картину: прямо перед окном канцелярии долго и натужно парковался серебристый «Лексус». Аллочка даже хотела закрыть окно, чтобы предотвратить попадание выхлопных газов в помещение, но, тяжело вздохнув, всего лишь отвернулась. Взгляд ее уперся в вешалку, где висело ее собственное пальто. Она вдруг представила, как комично будет выглядеть в этом старом пальтеце болотного цвета рядом с новеньким серебристым «Лексусом».
Тут она закашлялась и перевела взгляд на монитор, где светилось множество красных квадратиков – студенческих долгов.
Плата в колледже, по московским меркам, была невысокой, но собрать ее в срок пока еще не удавалось. Каждый месяц она распечатывала грозные «молнии» об отчислении, но от них было мало толку. Самых злостных должников приводил к себе в кабинет сам Кукушкин.
Закончив с долгами финансовыми, Аллочка открыла файл с задолженностями академическими. Картина здесь также напоминала супрематическую живопись. На каждом учащемся висело по три-четыре «хвоста», а на некоторых – сразу по десятку. Алла Леонидовна откашлялась и принялась набивать новый список. Его надо было как можно скорее отдать владельцу «Лексуса».
Черные часы в серебристом корпусе показывали десять минут одиннадцатого. Из авто, наконец, показался кассир в стильном черном пальто.
Стараясь не смотреть в сторону окна, Аллочка встала из-за стола, включила электрочайник и стала готовить завтрак шефу. Ее с самого утра донимал кашель, но зная крутой нрав начальника, она не решалась чаевничать в одиночку.
– Николай Сергеевич, может, чайку – как можно ласковее проворковала усталая нимфа.
Кукушкин, который говорил по телефону, досадливо отмахнулся:
– Не сейчас!
Аллочка выскользнула со своим подносом.
В этом колледже ее уже ничего не удивляло. Дерзость студентов и грубость начальства гармонировали, как черное и серебристым. В прошлом году, когда она только сюда устроилась, ей казалось, что о лучшем месте и мечтать нельзя: недалеко от метро, стабильная зарплата, дотации на обеды и возможность уходить по пятницам на целых полчаса раньше. К тому же, эта работа была почти по ее специальности: по образованию Алла Леонидовна была магистром филологии.
На первой же встрече с директором она заикнулась, что хотела бы преподавать русский язык.