– Снова в облаках витаешь? – спросил дедушка, усадив улитку на ветку ближайшего куста.
Он поднял глаза – посмотреть, куда я пялюсь. К счастью, Блик уже перепорхнул на соседнее дерево.
– В последние дни я половину времени словно сам с собой разговариваю, – добавил дед.
Я виновато улыбнулся. Это правда. Бо́льшая часть моего мозга лихорадочно обдумывала проблему хаоса в столовой – снова и снова. Другая, меньшая часть, свернулась в штопор в попытках придумать способ выдрессировать драконов и из-за волнений о том, как сохранить секрет от любопытного Лиама. Если хоть небольшая часть головы оказывалась свободна, приходилось следить за Бликом. Настоящее чудо, что я не падал на месте из-за нехватки мыслительных сил.
– А как дела у тебя и твоих приятелей? Ты раньше часами болтал о ваших проделках. Что нового?
Новым, конечно, были драконы. Поэтому все истории, которые я мог бы рассказать, были о Блике, Льдинке, Плуте и Лучике. Я напряг извилины, пытаясь понять, чем можно поделиться с дедушкой. Но оказалось ничем. Я закусил губу. Пожал плечами.
– В общем-то, ничего.
– Заняты в школе. Так ведь, правда? Вам учителя продыху не дают?
Я смущенно кивнул. Ненавижу морочить деду голову выдумками. Как в тот раз, когда не сказал ему, что был в саду Злоба, и не признал, что мы выходили ночью из палатки. Я вдруг почувствовал, как маленькие щекотливые ростки выдумок вырастают между нами большим колючим кустом.
После моего молчания дедушка тихо вздохнул. Закрыл свои сияющие глаза на миг дольше обычного и остановился, чтобы понюхать розу в изгороди. Протянул ее мне, и я тоже вдохнул аромат.
– Всегда есть время остановиться и почувствовать запах розы, – сказал он. – Какой бы занятой и сложной жизнь ни становилась. Помни об этом, Шустрик.
7. Злобный день
Пока дедушка рылся в сарае в поисках инструментов, я разглядывал драконье дерево. Его длинные, бугристые кактусообразные отростки торчали, как непослушные волосы. На нем выросло несколько ярких побегов, а значит, скоро должны расцвести лунно-белые цветы. Прекрасные, порой размером с мою голову, они появляются всего на одну ночь. Сияют, как звезды, загадочно светятся в темноте. Затем лепестки опадают, и вырастают первые плоды нового урожая. Значит, появится еще больше дракончиков, за которыми придется присматривать!
Дерево выглядело слегка поникшим. Я немного полил его, пропитывая корни влагой, как дедушка учил поливать яблони. Уже несколько недель стояла жара, он сказал, всему саду нужно хорошенько напиться. Я мысленно сделал засечку, что отныне надо следить за деревом.
– Хо-хо-хо! – воскликнул показавшийся из сарая дедушка, махая мне мотыгой. – Пора бороться с сорняками, Шустрик. А потом посыпать все удобрением. Оно не даст почве высохнуть, а травам прорасти.
Он показал на кучу опилок, и от мысли, что придется таскать их по всему саду, у меня поникли плечи.
Дедушка, скорее всего, заметил это, потому что отложил мотыгу и направился обратно в сарай.
– Как насчет немного подзаправиться сначала? – спросил он, возвращаясь с жестяной банкой, наполненной бабушкиными корзиночками с вареньем и кексами с шоколадной глазурью.
– У меня здесь заначка, – рассмеялся он. – Твоя бабушка считает, что их съела собака старушки миссис Дудах.
Готов поспорить, что она не поверила в это. Бабушка слишком хорошо знает деда. Но мы оба все равно рассмеялись.
Дедушка пошел в сарай взять себе фляжку с кофе, а мне бутылку лимонада. Я запустил корзиночку в воздух, как крошечный фрисби. Блик спикировал с яблони, поймал ее на лету и унес прочь.
Однажды я услышал, как мама говорила кому-то, что садоводство – это полезно и дополнительная тренировка, с ним держишь себя в форме. Я не согласился. Таскайся себе по саду да дергай высохшие розы с кустов – никаких упражнений, просто скука смертная. Только начав ходить к дедушке, я понял, что она имела в виду. В его саду всегда находилась работа. Жаль, я не мог поменяться местами с Бликом. По-быстрому искупавшись в ванне из пепла, оставшегося от дедушкиного костра, он улегся спать клубочком в старом цветочном горшке. Везунчик!
После часа прополки, посева и полива дедушка заставил меня намыливать растения. Знаю, странно, правда? Но только так можно бороться с насекомыми, не опрыскивая их химикатами.
Мы сражались не только против слизняков. Тут жили паутинные клещи, тля, мошки, гусеницы, улитки, жуки, осы, уховертки, щитники и многие другие. Началось полномасштабное сражение – на нашей стороне была армия божьих коровок и златоглазок, которых дедушка заказал онлайн. Они служили природной альтернативой химическим аэрозолям. Но я чувствовал, что мы можем проиграть битву, ведь враги всё наступали, прогрызая путь к победе через фрукты и овощи, которые мы так старательно растили.
Дедушка с тяжелым вздохом вытер лоб платком. Вдруг из-за забора появился еще более чудовищный враг.
Огромная тень выросла и склонилась нам нами. Злоб. Он щурил глаза, хмурые складки так глубоко залегли у него на лице, что, честно, с них можно было кататься на лыжах. В волосах у него залип сгусток варенья. Я посмотрел вверх на Блика, прячущегося в листьях дерева и грызущего выпечку. Кажется, содержимое корзинки не добралось до ветки вместе с ним.
– Доброго денечка, Боб, – весело поздоровался дедушка.
Тот заворчал, зафыркал не тише вздорного верблюда, обнаружившего, что ты наступил ему на ногу.
Злоб посмотрел на меня. Отмахнулся от осы, низко кружившей над его головой, пытаясь добраться до варенья.
– Чертовы жуки, – сказал он. – У меня все овощи в них.
– Назойливая мелкота, правда? – ответил дедушка.
Злоб, кстати, не сводил с меня взгляда, видно было, что он винит нас – или только меня – за атаку вареньем.
Злоб потрогал голову и запачкал пальцы вареньем. Я подавил ухмылку. Сосед еще сильнее сузил глаза, поглядел на ведро с мыльной водой, все еще находящееся у меня в руках, с таким видом, будто оно наполнено вареньем, которое я готов выплеснуть.
– Уж лучше б ваш внук не закидывал их ко мне в сад, – прорычал он.
Я действительно делал так первые несколько раз. Выпускал за забор банду маленьких мятежников. Расплата «Бобу-Злобу» за то, что накричал на дедушку тогда. Но дед поймал меня и положил конец диверсиям.
– Лучше б вообще ничего не закидывал, если на то пошло, – добавил Злоб.
Он исчез в своем садовом домике, ругаясь себе под нос на чертовых жуков и чертовых детей, вытерев руку о штаны и только сильнее размазав липкую жидкость.
Я не удержался, и моя ухмылка переросла в хохот. Но строгий взгляд дедушки заставил меня замолчать.
– Зачем он завешивает окна и запирает свой садовый домик? – спросил я. – Что там вообще?
Дедушка покосился в сторону Злоба и его домика, пожал плечами и протянул мне грабли.
– Думаю, ничего важного. Просто не любит, чтобы кто-то совал нос в его дела. Он обычный человек – грубоват немного, и все.
– Немного? – фыркнул я.
– Хорошо, довольно груб. Просто забудь о нем, Томас, – сказал дедушка, погружая мотыгу в твердую почву. – Он все еще злится, потому что старая миссис Доллопси-как-там-ее, забыл фамилию, пожаловалась на дым от его костра. Теперь приходится возить мусор на свалку, а раньше он сжигал его на отличном костре – это не особо радует.
Крякнув, дед разбил комок земли на кусочки.
– Кроме того, у старины Боба сейчас дел невпроворот. На носу ежегодная окружная выставка цветов и овощей, и, насколько я слышал, он всегда на хорошем счету. Порой нешуточные страсти кипят, когда речь заходит о размере луковиц. Если бы выращивание овощей было олимпийским видом спорта, он точно получил бы золотую медаль. Только глянь, какую репу он растит, – чтобы вытащить ее, скоро потребуется вся деревня.
– А ты хочешь поучаствовать?
– Может быть, – ответил дедушка, почесывая щетинистую щеку. – Мои бобы, кажется, вполне достойны призов. Никогда таких больших не видел.
– Давай, – сказал я. – Мама говорит, у тебя всегда были золотые руки в плане садоводства. Ты просто обязан выиграть!
Я получал настоящее наслаждение от мысли, что дедушка переплюнет Злоба.
Дедушка засмеялся; по-моему, он заметил, как я глянул на домик Злоба, говоря о победе.
– А ты, Шустрик, не хочешь попробовать со своим подсолнухом? Выиграешь в конкурсе на самый большой и самый лучший.
Я скорчил рожицу и поднял руки:
– Что-то не вижу золота.
На самом деле меня не особо заботил подсолнух, который я должен был растить для школьных соревнований. В сравнении с драконами подсолнухи не сильно волнуют!
Дедушка, улыбнувшись, отвернулся. Но запнулся на неровной земле и покачнулся. Тяжело опустился на скамейку у домика.
– Думаю, пора прикрывать лавочку, – вздохнул дед.
Он еще несколько минут переводил дыхание, я же собирал вещи и чистил инструменты.
Я все поглядывал через забор. Дедушка прав – репа и лук у Злоба выросли огромными. Я смотрел на укрепленный домик, где он затаился. Кажется, Злоб не просто малость грубоват, готов поспорить: в домике происходит что-то, что он не хочет показывать людям.
К чаепитию – после бабушкиного гигантского пирога с сосисками и бисквита с вареньем и заварным кремом – дедушка снова засиял.
– Пора тебе домой, – сказал он.
– Захвати немного десерта для Конни, – улыбнулась бабушка.
Мы вышли из дома, и дедушка посмотрел в конец улицы.
– Оп-па, не твой ли дружок, Томас?
Я посмотрел, куда он показывает. И увидел приближавшегося к нам Лиама.
– Эм… нет. Точно нет, – ответил я.
– Что ж, выглядит он так, словно его перекинули через изгородь спиной назад. Может, посмотришь, в порядке ли он?
Я сомневался, что Лиам позволил бы кому-нибудь трястись над собой, тем более мне. Но дедушка не ошибался насчет его вида. Его футболка была порвана с одной стороны, и он хромал. Лиам поднял глаза и, увидев нас, круто развернулся и захромал прочь.