оч…
– Тсс, – зашикал мэр. – Я не хочу, чтобы об этом знал весь город. – Он снова поглядел на дом сестер.
– Да-да, конечно. Прошу прощения. – И без лишних слов Альберто сунул записку в карман. Он распрощался с мэром и немного прошелся в сторону кладбища. Затем развернулся и поспешил обратно. Подойдя к входной двери, он бесшумно вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь.
Альберто вошел в дом и прислушался. Из кухни доносились стук столовых приборов, звук открываемой бутылки и льющейся в чашку жидкости. В его глазах засветился триумф. Он потихоньку двинулся вперед. Но прежде чем Альберто успел открыть дверь, из кухни послышался голос:
– Какое вкусное молоко, Фиа. Правда вкусное.
Альберто замер, взявшись за дверную ручку. Он не узнал говорящего, но понял, что это ребенок.
– И каша, – в голосе мальчика слышалось явное удовольствие. – Она еще горячая. Смотри, даже пар идет.
Альберто задумался, что же делать. Он-то предполагал, что воришка – взрослый. Ему и в голову не приходило, что это мог быть ребенок. И вот что теперь: потребовать от мальчика объяснений или потихоньку уйти, оставив его в покое?
Но прежде чем Альберто успел принять решение, маленькая птичка сделала выбор за него.
– Творп! – донеслось из кухни.
Звуки глотания, жевания и звяканья приборов прекратились.
– Что такое, Фиа? – прошептал мальчик. Он говорил со слабым северным акцентом. – Там кто-то есть?
Альберто отшатнулся от двери так резко, что пол под ним скрипнул. Не желая пугать маленького воришку, он нырнул обратно в коридор. Но было уже поздно. Дверь кухни распахнулась, и оттуда стрелой вылетел мальчик. Над его головой в панике кружила птичка – ярчайшая из всех, которых Альберто когда-либо видел, переливающаяся всеми оттенками золотого, бирюзового и лазурного цветов.
– Постой! – крикнул Альберто. – Вернись! Я тебя не трону!
Но мальчик и птица метнулись к черному ходу и исчезли, прежде чем он успел поймать их.
Альберто вышел во внутренний дворик и посмотрел за ограду. Холм был такой крутой, что можно было увидеть, как внизу пенистые волны разбивались о скалы. Он боялся, что мальчик оступится и свалится в это бушующее море. Но к счастью, тот уверенно держался на ногах, пробираясь сквозь кустарники с маленькой птичкой, кружившей у него над головой. Альберто хотел было окликнуть его снова, но вместо этого кто-то позвал его самого.
– Альберто, это ты? – крикнула женщина из соседнего дворика.
– Да, Клара, – со вздохом сказал он. Выше по холму мальчик перемахнул через ворота кладбища и благополучно приземлился на другой стороне.
– Это не Клара, – ответил тот же голос. – Это я, Роза. Почему ты всегда путаешь меня с Кларой?
Альберто даже не потрудился ответить. Все его мысли были заняты маленьким воришкой. Хотя он не успел хорошенько разглядеть мальчика, его лицо казалось очень знакомым. Эти волосы, нос и глаза. Несомненно, он уже видел их раньше. Ошибки быть не могло. Мальчик был очень похож на женщину, которую Альберто похоронил пять недель назад.
Обещание, не выполненное матерью
Мальчик не стал задерживаться на кладбище. Выбежав из дома на вершине Аллорского холма, он, не сбавляя шага, покинул город. Стараясь держаться в тени, мальчик проскользнул сквозь городские ворота и устремился на север, к долине Вита. Он не останавливался до тех пор, пока не добрался до маленького домика, стоявшего посередине ущелья. Мальчик вбежал внутрь и захлопнул дверь. Фиа – его маленькая птичка и единственный друг – спорхнула с трубы на крыше и влетела вслед за ним.
– Чуть не попались, Фиа, – тяжело дыша, сказал он птичке. – Едва увернулись.
– Творп! – чирикнула та, порхая позади него. В темноте крылья Фиа переливались зеленым, синим и золотым.
– Но, по крайней мере, удалось перехватить немного каши. Да к тому же горячей!
Фиа села мальчику на плечо, и он прошел с ней в другую комнату. Там было холодно и темно. Мальчик поднял с пола выцветшее одеяло и сел перед незажженным камином. Он завернулся в одеяло вместе с Фиа и уставился на три серых полешка, лежавших в очаге. У него не было спичек, чтобы разжечь огонь, но иногда, крепко-крепко зажмурившись, мальчик словно чувствовал жаркое потрескивание воображаемого пламени.
После того как его дыхание восстановилось, а бешено колотившееся сердце успокоилось, им завладели другие ощущения и он вздохнул.
– Мне по-прежнему хочется есть, Фиа, – сказал мальчик. – Как будто я вообще ничего не ел.
Разноцветная птичка высунулась из-под блеклого одеяла и пристально посмотрела на него.
– Творп, – сказала она и указала клювиком на дверь.
– Но мы не можем так поступить! – ответил мальчик. – Нам нельзя возвращаться в Аллору. Что если нас поймают? Что если они узнают правду? Вдруг меня прогонят отсюда?
Фиа издала строгое творп и слегка прикоснулась клювом к его щеке.
«Но тебе все равно надо раздобыть какую-нибудь еду», – казалось, говорила она.
Мальчик пробежал глазами по маленькой комнате. Его взгляд упал на старый чемодан и пустую баночку из-под клубничного джема. В животе заурчало. Здесь не было никакой еды, ни единой крошечки на полу. И даже если бы сюда случайно долетела какая-нибудь рыба, у него не было огня, чтобы ее приготовить. Еду можно было достать только в Аллоре.
– Все должно было быть совсем иначе, – прошептал мальчик птичке, сидевшей рядом с ним. – Она говорила, что мы будем в безопасности. Она говорила, что все будет в порядке. Она обещала, что, как только мы доберемся до Аллоры, мы больше никогда не будем голодать.
Маленький воришка обретает имя
– У мисс Бонито был ребенок, – сказал Альберто лежавшему перед ним мужчине. Его звали мистер Адесси, и даже после смерти от этого человека воняло табаком. – Но как же так?
С тех пор как он застал мальчика с птицей у себя на кухне за поеданием каши, прошел уже целый день, а у него все никак не получалось в этом разобраться. Альберто никогда не видел мисс Бонито с ребенком и ни от кого не слышал о его существовании, даже от сестер Финестра, болтающих обо всем на свете намного больше, чем следовало бы. Да, мисс Бонито действительно редко заходила в город, но, несомненно, за целый год такого нельзя было не заметить. Если только…
– Она его прятала. – Первоначальное предположение быстро переросло в уверенность. – Но зачем?
Альберто посмотрел вниз на того, кто раньше жил жизнью мистера Адесси, а теперь был тих и неподвижен.
– Ты всегда был неразговорчив, да, Карло? Не беспокойся. Я думаю, даже вдвоем мы бы вряд ли разгадали эту загадку. На самом деле сейчас меня больше беспокоит другое: кто теперь приглядывает за мальчиком?
«Судя по его виду, похоже, что никто», – подумал Альберто. В глаза бросались худоба и желтизна кожи мальчика: такой цвет давал только усыхающий желудок. Альберто два раза видел смерть от голода, и если этот мальчик не будет лучше питаться, то вполне может стать третьим.
Многое для Альберто оставалось неясным, но несомненно было одно: мальчик был здесь, он оказался настоящим и нуждался в помощи.
– Поэтому, – сказал Альберто застывшему в безмолвии мистеру Адесси, – вот что я сделаю. Я помогу сыну мисс Бонито, чем только смогу.
На следующий день Альберто приготовил завтрак на двоих, а не на одного, как обычно. Он съел свою миску каши, а вторую выставил во двор. Работая над гробом для мистера Адесси, Альберто украдкой посматривал в окно. Но мальчик с птицей не появлялись.
Альберто съел оставшуюся кашу на ужин и на следующий день приготовил свежую. И снова оставил одну миску во дворе. Однако к ней по-прежнему никто не прикоснулся.
В течение четырех дней еда оставалась нетронутой, и Альберто уже начал опасаться, что отпугнул ребенка навсегда. Но на пятый день мальчик с птицей все-таки не выдержали и вернулись. Альберто не заметил, когда они приходили, но вечером обнаружил пустую миску.
Он хотел поговорить с мальчиком – убедиться, что с ним все в порядке, но боялся снова спугнуть его. После того как Альберто застал его в первый раз, мальчику потребовалось целых пять дней, чтобы набраться смелости и вернуться. Что если после второго раза он уже больше никогда не придет? Поэтому пока что Альберто будет оставлять еду по утрам и забирать пустую миску по вечерам, а в промежутке между этим выходить во двор.
Однажды утром Альберто складывал еду на тарелку и уже собирался выставить ее во дворик, как услышал стук в дверь. Он удивился, кому в такой час могли потребоваться его услуги. Мисс Донати выглядела нездоровой, да и кашель мистера Гримальди в последнее время вызывал беспокойство. Но за дверью оказался совсем не тот, кого он мог ожидать.
– А, мастер Альберто, – весело произнес мэр. На улице было холодно, поэтому он надел толстое пальто из волчьей шкуры. – Как хорошо, что я тебя застал. Надеюсь, ты не слишком занят?
– Нет-нет. Я как раз собирался завтракать.
– Завтракать? – Сияющее лицо мэра сделалось еще радостнее. – А что, я могу составить тебе компанию. – Он протиснулся внутрь. – И что же у нас на завтрак?
– Кислое молоко и заплесневелый хлеб, – соврал Альберто. На самом деле он собирался съесть копченую треску и три куска свежеиспеченного хлеба от Энцо. Но Альберто не имел ни малейшего желания делиться этим с мэром.
– Хм, ну ладно. Как бы там ни было, я уже завтракал сегодня. Может, пройдем сразу в твою мастерскую?
– Да, конечно.
Когда дверь в мастерскую Альберто закрылась и они оказались внутри, скрытые от любопытных глаз, мэр вытащил из кармана толстый конверт и вручил его Альберто.
– Что это? – спросил Альберто. Он взял конверт и раскрыл его.
– Деньги. За гроб.
– Но здесь слишком много. Гораздо больше чем стоит золотой дуб.
– Я положил немного больше с учетом некоторых дополнений.
– Дополнений? – удивился Альберто.
– Да. Всего несколько пунктов. – С этими словами мэр достал из кармана свиток. Он был такой длинный, что свисал до пола в развернутом виде. – Украшения, херувимы и все такое прочее. Ну, ты понимаешь, о чем я.