Бекки на пир не пригласили, и она посмела задержаться на минутку, чтобы все получше рассмотреть.
— Иди работай, Бекки, — сказала ей мисс Амелия; но она бережно подняла муфту и пелерину, залюбовалась ими и вдруг услышала, что в комнату входит мисс Минчин. От ужаса, что ее обвинят в неслыханной наглости, она нырнула под стол, с которого до полу свисала скатерть.
Мисс Минчин была не одна, а с остролицым, сухоньким человеком, который явно нервничал. Беспокойной казалась и начальница; на незнакомца она смотрела с раздражением и растерянностью.
Однако в кресло она уселась сдержанно, не без строгости, и вежливо сказала гостю:
— Прошу, мистер Барроу.
Но он сел не сразу, он засмотрелся на Последнюю Куклу и ее гардероб. Надев очки, он долго глядел на них с немалым раздражением. Последняя Кукла, не обижаясь, спокойно глядела на него.
— Фунтов сто, — наконец сказал он. — Все дорогое, настоящее, сшито в Париже. Да, легко он тратил деньги, этот молодой человек…
Мисс Минчин возмутилась. Какая наглость осуждать ее лучшего клиента! Даже стряпчие, и те права на это не имеют.
— Простите, мистер Барроу, — сухо сказала она. — Я вас не понимаю.
— Подарки, видите ли! — все тем же тоном сказал стряпчий. — Одиннадцатилетней девочке! Я бы назвал это дикой расточительностью.
Мисс Минчин выпрямилась еще больше.
— Капитан Кру богат, — сказала она. — Одни алмазные прииски…
— Прииски! — взорвался мистер Барроу. — Да нет их! Ясно вам? Нет!
Какая-то сила подняла мисс Минчин с кресла.
— Что? — закричала она. — Что вы говорите?
— Во всяком случае, — резко сказал он, — лучше бы их не было.
— Алмазных приисков? — выговорила мисс Минчин, вцепившись в спинку кресла, словно хотела и не могла удержать дивный сон.
— Такие прииски чаще приводят к разорению, чем к богатству, — сказал стряпчий. — Когда человек, несведущий в делах, попадает в руки дорогому другу, лучше ему бежать от всяких приисков — алмазных, серебряных, золотых, а главное — от самого друга. Покойный капитан Кру…
Мисс Минчин задохнулась.
— Покойный! — крикнула она. — Вы хотите сказать, что он…
— Умер, мисс, — отрывисто ответил мистер Барроу. — От тропической лихорадки и деловых-неприятностей. Одна лихорадка его бы не убила, если бы он не свихнулся от бед, а беды, может быть, не допекли бы его без лихорадки. Словом, капитана Кру нет в живых.
Мисс Минчин рухнула в кресло.
— Какие беды? — в ужасе спросила она. — В чем дело?
— Да все эти прииски, — отвечал стряпчий, — и дорогой друг… и разорение.
Начальница уже вообще не дышала.
— Он разорился? — еле выговорила она.
— Потерял все как есть. Да, у него было много денег. Но его дорогой друг помешался на приисках. Он вложил в них все свои деньги и все деньги капитана. А потом сбежал… Капитан был болен, когда ему сказали. Этого он уже не вынес. Он бредил перед смертью, все о девочке — и не оставил ни гроша.
За всю свою жизнь мисс Минчин не получала такого удара. И лучший родитель, и лучшая ученица исчезли, как их и не было. Ей казалось, что ее обманули и обокрали все они — и капитан, и Сара, и стряпчий.
— Вы хотите сказать, — выкрикнула она, — что он не оставил ничего? У Сары нет денег! Она — нищая! У меня осталась на руках не богачка, а нищенка?
Мистер Барроу был умен, деловит и счел нужным как можно скорее снять с себя ответственность.
— Конечно, нищая, — сказал он. — И, конечно, у вас на руках. Мы не знаем на всем свете ни единого ее родственника.
Мисс Минчин дернулась, словно хотела выбежать из комнаты и прекратить нелепый, бессмысленный пир.
— Чудовищно! — сказала она. — А она сидит у меня в гостиной, в шелках и кружевах, и угощает подружек за мой счет…
— Да, мисс, — спокойно отвечал он, — именно за ваш. Мы, Барроу и Скилфорт, ни за что не отвечаем. В жизни не видел, чтобы состояние так основательно исчезло. Капитан не оплатил наш счет — и немалый!
Мисс Минчин, немая от гнева, опустилась на место. Это уж было Бог знает что!
— Да, попалась я! — наконец выговорила она. — Я была так уверена, что вечно платила за всякие глупости. Я заплатила за эту идиотскую куклу и ее идиотский гардероб! Девчонке ни в чем не отказывала. У нее экипаж, и пони, и горничная, я давно за них плачу.
С тех пор, как он все объяснил и умыл руки, мистера Барроу явно не занимали беды мисс Минчин. Он не испытывал сострадания к раздражительным владелицам привилегированных школ.
— Больше не платите, — сказал он, — разве что вам хочется делать подарки мисс Кру. У нее нет ни единого фартинга.
— Нет, мне-то что делать? — настаивала мисс Минчин. — Мне!
— Тут делать нечего, — сказал мистер Барроу, кладя очки в футляр, а футляр — в карман. — Капитан Кру умер. Девочка нищая. Кроме вас, за нее не отвечает никто.
— И я не отвечаю! — сказала мисс Минчин, белея от гнева. — Я отказываюсь!
Мистер Барроу собирался уйти.
— Это меня не касается, — сухо сказал он. — Барроу и Скилфорт здесь ни при чем. Естественно, мне очень жаль…
— Если вы собираетесь бросить ее на меня, — угрожающе произнесла мисс Минчин, — вы в большом заблуждении. Меня обманули и обокрали. Я ее выкину на улицу!
Мистер Барроу спокойно направился к двери.
— Я бы на вашем месте этого не делал, — заметил он. — Произведет дурное впечатление. Слухи, знаете ли… Образцовая школа выгоняет на улицу нищую, беспомощную девочку…
Он был умен, деловит и знал, что сказать. Знал он и то, как деловита мисс Минчин, да и достаточно умна, чтобы понять его правоту. Она не могла позволить себе поступка, который вызовет толки об ее жестокости.
— Лучше оставьте ее, — прибавил он. — Вы еще выгадаете. По-моему, она умна и способна. Когда она вырастет, от нее будет немало пользы.
— Ничего, будет и раньше! — воскликнула директриса.
— Не сомневаюсь, мисс, — зловеще усмехнулся стряпчий. — Вы уж постараетесь. Желаю счастья!
Он поклонился, вышел, сам закрыл дверь, а мисс Минчин, надо признаться, застыла на месте. Она знала, что он прав. Никто ничего ей не возместит. Образцовая ученица превратилась в одинокую нищенку. Деньги, которые платила мисс Минчин, пропали, их не вернешь.
Пока она стояла, застыв от досады и обиды, до слуха ее донеслись веселые голоса, и откуда? — Из ее святилища! Что-что, а это она прекратить могла.
Она двинулась к двери, но ту уже открыла мисс Амелия и, увидев искаженное злобой лицо, испуганно отступила.
— Что случилось? — робко спросила она.
— Где Сара Кру? — спросила, не отвечая, старшая сестра каким-то страшным голосом.
— Сара! — проговорила она. — Там, у тебя, конечно.
— Есть в ее роскошном гардеробе черное платье? — с горьким сарказмом спросила мисс Минчин.
— Черное? — перепугалась Амелия. — Черное?
— У нее есть платья всех цветов, — сказала сестра. — А вот черного нету?
Мисс Амелия побледнела.
— Н-нет… — сказала она. — То есть, было, оно ей сейчас коротко. Черное, бархатное… Она из него выросла.
— Пойди и скажи, — велела мисс Минчин, — снять это розовое облако и надеть то платье, даже если оно ей выше колен. Кончились ее наряды!
Тут мисс Амелия зарыдала, ломая пухлые ручки.
— Сестра! — взывала она. — Сестрица! Что же такое случилось?
Мисс Минчин не тратила лишних слов.
— Этот Кру умер, — сказала она. — Не оставив ни гроша. А капризная, балованная девчонка — у меня на руках.
Мисс Амелия плюхнулась на ближнее кресло. Сестра ее продолжала:
— Сотни фунтов я потратила на сущий вздор! Ни единого пенни не вернешь. Прекрати сейчас же этот дурацкий пир! Пусть немедленно переоденется.
— Почему же я? — едва проговорила Амелия. — Вот сейчас пойти и сказать?
— Именно! — прикрикнула мисс Минчин. — Что ты вытаращилась как гусыня? Иди и скажи.
Бедная мисс Амелия привыкла к обидным прозвищам. Она знала, что глупа, а именно дурочкам положено делать неприятные вещи. Да, неприятно — но ведь приказано… спрашивать сейчас не время.
Она терла глаза носовым платком, пока они совсем не покраснели; потом молча вышла из классной — когда старшая сестра смотрела и говорила так, оставалось повиноваться. Мисс Минчин ходила из угла в угол, разговаривая сама с собой, но этого не замечала. За последний год она связывала много надежд с алмазными приисками. Начальницы школ тоже могут разбогатеть, если им подсобят владельцы копей. И вот, ей осталось считать не доходы, а потери.
— Да уж, принцесса! — говорила она. — Ее баловали как королеву!
В это время она сердито проходила мимо стола и из-под длинной скатерти услышала странный жалобный звук.
— Это еще что? — воскликнула она. Звук раздался снова. Она остановилась и подняла скатерть.
— Как ты посмела? — заорала она. — Нет, как посмела? Сейчас же вылезай!
Бекки вылезла, в чепце набекрень, с красными от слез глазами.
— П-п-простите, мэм, — залепетала она. — Я знаю, что нельзя… Я смотрела на куколку… А вы пришли, я перепугалась… и залезла под стол…
— Ты все время сидела там и слушала? — спросила мисс Минчин.
— Нет, мэм, — непрестанно приседая, заверила Бекки. — Я не слушала… я хотела вылезти… но вы бы увидели… А слушать — не слушала, что вы! Я слышала.
И вдруг, словно утратив страх, она разрыдалась.
— Хорошо, мэм, — говорила она. — Выгоняйте меня, мэм… Мне так жалко мисс Сару… так жалко…
— Убирайся! — крикнула мисс Минчин.
Бекки присела еще раз, обливаясь слезами.
— Да, мэм, уберусь, мэм… Только вы послушайте… Мисс Сара была такая богатая… все ей служили… обували-одевали… что ж она будет делать без горничной? Пожалуйста, разрешите, я за ней буду ухаживать после работы!.. Я все мигом переделаю, только бы ей помочь, когда она стала бедная… Ой, как мне жалко, мэм, как мне жалко принцессу!
Ей удалось еще больше рассердить мисс Минчин. Нет, это уж слишком! Какая-то судомойка жалеет эту мерзкую девчонку! И она топнула ногой.