бороты, Северо-Атлантическое течение ослабевает и температура в Северо-Западной Европе быстро падает. Когда нисходящий поток восстанавливается, течение ускоряется и температура снова растет. Этот эффект подобен переключателю, срабатывающему при взаимодействии атмосферы и океана. Например, в начале 1990-х в Лабрадорском море отмечалось интенсивное опускание поверхностных вод, что подарило Европе несколько теплых зим. В 1995/96 году индекс САО резко сменился с высокого на низкий, вызвав зимние холода.
Уже тысячи лет САО влияет на европейский климат. Собрав воедино информацию, полученную при изучении годичных колец деревьев, ледяных кернов, исторических источников и современных метеонаблюдений, мы можем проследить Североатлантическую осцилляцию по меньшей мере до 1675 года. Низкие индексы САО, по всей видимости, совпадают с известными резкими похолоданиями в конце XVII века. За два последних столетия экстремальные значения САО породили такие памятные погодные события, как чрезвычайно морозные зимы в викторианской Англии 1880-х. Другой цикл низких индексов САО принес в Европу холода в 1940-х, когда Гитлер вторгся в Россию; 1950-е были несколько мягче, но уже в 1960-х зимы оказались самыми холодными с 1880-х. В последнюю четверть века высокие индексы САО вызвали наиболее значительные из когда-либо зарегистрированных аномалий и заметно согрели Северное полушарие. Возможно, это стало результатом антропогенного глобального потепления.
На протяжении многих веков погода в Европе зависела от непредсказуемых колебаний индекса САО и динамики нисходящих течений в Арктике. Мы не знаем, чем обусловлены высокие и низкие индексы, и пока не умеем предсказывать внезапные изменения, приводящие к опасным крайностям. Но мы можем быть уверены, что именно САО была главной причиной крайне изменчивой и зачастую чрезвычайно холодной погоды, которая воцарилась в Европе после 1300 года.
В XIII веке в Гренландии и Исландии похолодало. В окрестностях Гренландии и в Северной Атлантике морские льды продвинулись на юг, создав трудности для норвежских судов, отплывавших из Исландии в начале 1203 года. Нетипичные холода и ранние заморозки в 1215 году вызвали неурожай в Польше и на Восточно-Европейской равнине; из-за наступившего голода люди продавали своих детей и ели сосновую кору. В XIII веке некоторые из альпийских ледников впервые за несколько столетий продвинулись вперед, разрушив ирригационные каналы в высокогорных долинах и уничтожив лиственничные леса.
В то время как северные территории страдали от похолодания, Европе в целом изменения пошли на пользу. Понижение температуры в Арктике привело к закреплению низкого атмосферного давления над Гренландией и стабильно высокому давлению в Северо-Западной Европе. Необычайно теплые и по большей части сухие летние периоды между 1284 и 1311 годами, когда практически не случалось майских заморозков, побудили многих английских фермеров экспериментировать с виноградниками. Однако в XIV веке погода внезапно изменилась.
В 1309/10 году, возможно, действовал эффект «в Гренландии выше». Зима выдалась сухой, а аномальные морозы сковали льдом Темзу и парализовали судоходство из Балтийского моря в Ла-Манш. Анонимный хронист писал:
«В тот же год в праздник Рождества Господня на Темзе и в прочих местах образовался великий лед, так что бедные люди были угнетены морозом, а хлеб, завернутый в солому или другое покрывало, замерзал, и его нельзя было съесть, не разогрев. И столь толстая корка льда покрыла Темзу, что люди прямо по ней держали путь из Гринхита в Саутуарк и из Вестминстера в Лондон; и это длилось так долго, что люди охотились с собаками на зайцев посреди Темзы и там же предавались танцам у костра»[30].
К 1312 году индекс САО повысился, атлантический путь циклона сдвинулся к югу, и зимы вновь стали мягче. Через три года начались нешуточные дожди.
Потоп случился в 1315 году через семь недель после Пасхи. «В это время года [весной 1315-го] шел самый удивительный дождь, и шел он очень долго», – писал очевидец Жан Денуель. По всей Северной Европе потоки дождя накрыли деревни; вода стекала с соломенных крыш и разливалась бесконечными ручьями по грязным сельским дорогам. Священник Бернар Ги писал в хронике: «Чрезвычайно сильные дожди сошли с небес и образовали на земле огромные и глубокие грязевые лужи». Свежевспаханные поля превратились в мелководные озера. Городские улицы и переулки стали тесными скользкими болотами. Прошел июнь, за ним миновал июль, а погода все не менялась. Лишь изредка сквозь тучи пробивалось бледное солнце, но потом снова начинался дождь. «Почти весь май, июль и август дожди не прекращались», – сетовал некий автор[31]. Непривычно холодный август сменился столь же промозглым сентябрем. Уцелевшие овес и пшеница отяжелели от сырости и упали на землю, колосья остались мягкими и незрелыми. На лугах лежала прибитая ливнями трава. Волы стояли по колено в густой грязи, укрываясь под деревьями и отворачивая головы от дождя. Дамбы были смыты, королевские поместья затоплены. В Центральной Европе наводнения уничтожали целые села; сотни людей тонули. Глубокие овраги прорезали поля на склонах холмов, где тонкая глинистая почва не могла поглотить бесконечные потоки воды. В предыдущие годы урожаи были меньше обычных, что уже привело к росту цен; но в 1315 году произошла настоящая катастрофа. Автор Мальмсберийской хроники, как и многие другие, задавался вопросом, не постигла ли землю Божья кара: «За то возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него и поразит его»[32]. Годичные кольца деревьев из Северной Ирландии указывают на то, что в 1315 году необычайно хорошо росли дубы.
Европа была территорией нескончаемых смут и локальных войн, постоянных убийств, набегов и завоевательных походов. Множество конфликтов возникало из-за споров о престолонаследии, личной вражды, жажды наживы и безрассудных амбиций. Войны продолжались в любую погоду, под палящим солнцем и проливным дождем; армии кормились в деревнях, оставляя за собой пустые амбары и разоренные поля. Война лишь усугубляла страдания крестьян, которые и без того оказались на грани выживания. Однако дожди 1315 года остановили военные кампании.
Благодаря выгодному географическому положению и торговым связям Фландрия стала одним из главных экономических центров Европы XIV века. Итальянские банкиры и ростовщики открыли здесь свои северные представительства, оценив богатство местной ткацкой промышленности. Формально оставаясь владением Франции, эта территория и ее процветающие города были тесно связаны с Англией, поставлявшей шерсть, из которой производились ткани по всему побережью Северного моря. Качество и прекрасные расцветки фламандских изделий ценились не только в Европе, но и в далеком Константинополе. Это обеспечивало экономическое процветание Фландрии, однако создавало политическую нестабильность. Англия и Франция соперничали за контроль над этим регионом. В то время как фламандская знать в основном поддерживала культурные связи с Францией и защищала ее политические интересы, купечество и простые рабочие из соображений личной выгоды отдавали предпочтение Англии. В 1302 году фламандские рабочие подняли восстание против своих богатых хозяев. Цвет французского рыцарства, отправившийся на север для подавления мятежа, застрял в пересеченной канавами и ручьями болотистой местности, где вооруженные луками и копьями фламандцы перебили всадников, как беспомощную рыбу. В битве при Куртре погибло 700 рыцарей, и четверть века этот разгром оставался неотмщенным. Неизбежное возмездие могло последовать гораздо раньше, если бы не дождь 1315 года.
Европа в начале XIV века.
В начале августа 1315 года французский король Людовик X задумал военную кампанию во Фландрии, чтобы отрезать непокорных фламандцев от их портов на Северном море и лишить прибыли от внешней торговли. Его армия вторжения стояла на границе напротив фламандского войска, готовая двинуться в наступление под проливным дождем. Но когда французская кавалерия выехала на раскисшую от воды равнину, лошади начали проваливаться в землю по самые подпруги. Повозки так глубоко увязали в грязи, что даже семерки лошадей не могли сдвинуть их с места. Пехота стояла по колено в трясине или дрожала от холода в заливаемых дождем палатках. Продовольствие заканчивалось, и Людовик X с позором отступил. Благодарные фламандцы гадали, не было ли наводнение божественным чудом, но их благодарность Небесам длилась недолго, ибо голод оказался страшнее французов.
Катастрофические ливни обрушились на огромные территории в Северной Европе – от Ирландии до Германии и Скандинавии. Нескончаемые дожди заливали сельскохозяйственные земли, давно очищенные от лесов или отвоеванные у болот бесчисленными деревушками. Фермеры пропахивали в потяжелевшей почве длинные борозды, чтобы хоть как-то отвести с полей лишнюю воду. Пашни превращались в грязные пустоши, а посевы гибли. Глинистые подпочвы во многих районах были залиты водой настолько, что земли на долгие годы стали неплодородными.
По мере роста сельского населения в XIII веке многие общины переходили на более легкие, часто песчаные почвы, и на менее плодородные земли, неспособные впитывать влагу при затяжных дождях. По глубоким промоинам потоки дождевой воды стекали на разоренные поля, оставляя от пашен лишь отдельные клочки земли. В некоторых частях Южного Йоркшира на севере Англии дожди смыли с тысяч акров сельскохозяйственных угодий тонкий верхний слой почвы, обнажив подстилающие породы. В отдельных районах была уничтожена половина пахотных земель. Урожайность неотвратимо падала. Зерно, которое все же удавалось собрать, было дряблым, и перед помолом его приходилось сушить. Холода и проливные дожди в конце лета 1315-го не позволили полноценно вызреть тысячам гектаров зерновых. Осенние посевы пшеницы полностью пропали. Сено для скота не удалось как следует высушить.