– Мы сделаем запрос через магограф в Ривесторм, и выясним статус мистера Барлоу.
– А погибшие есть? – решила уточнить я.
– Нет. Только пропавшие без вести. Фирка – река коварная. К северу набирает глубину, и течение могло унести… – Он резко замолчал и откинулся на спинку старого потертого кресла. – Мисс Доу, не бойтесь. Я лично прослежу за запросом и завтра отправлю к вам одного из полисмагов.
– Как же мне не бояться? Ведь дети… – на этот раз я не смогла договорить.
– Дети не пропадут. Безвыходных ситуаций не бывает. При самом плохом исходе мы поищем родственников. В крайнем случае в Сент-Бруке есть хороший приют.
– Хороший приют никогда не заменит родителей, – с горечью заметила я.
– Вы правы. Но дети не будут брошены на произвол судьбы, – попытался подсластить пилюлю капитан Грант.
– Я вас поняла. Спасибо за помощь, капитан Грант.
– Это моя работа, – вздохнул он. – Жаль, я не могу сделать для вас и детей большего.
Мне нечего было на это ответить. Кивнув, я вышла из полисмагического отделения. Ноги сами несли меня к библиотеке, пока в голове крутились далеко не радостные мысли. Неужели я буду вынуждена отдать Вилли и Лотти в приют? Но как?! Приведу за руку и скажу: знакомьтесь, это ваш новый дом? А что из себя представляет жизнь в подобном заведении, я знала не понаслышке. Тряхнув головой, отогнала все ужасные воспоминания о тоске и одиночестве, с которыми сталкивается любая сирота. При всем тепле и заботе воспитателей они не могли наполнить детские сердца до краев участием и заботой. На такое была способна только семья.
Я попыталась мыслить здраво. В конце концов, какой у меня выбор? Я о себе не могу позаботиться, а тут двое детей.
Словно в агонии, я вошла в библиотеку. Привидением проплыла мимо охранника и оказалась в коридоре, по которому эхом разносился детский плач. Не помня себя, я побежала, так как уже догадывалась, что плачет Лотти. Беглого взгляда на настенные часы хватило, чтобы понять – я опоздала. Кружок миссис Фостер закончился двадцать минут назад.
Влетев в читальный зал, я нашла глазами рыдающую Лотти. Рядом с ней стоял Уильям и, кажется, тоже был готов расплакаться. Около них сновали сотрудники библиотеки, пытаясь успокоить детей.
– Я здесь! – выпалила я срывающимся голосом и бросилась к ним.
Не помню, как оказалась на коленях перед Лотти. Я просто была у стойки, а уже в следующий миг сгребла в охапку плачущую девочку и обиженного Уильяма, чтобы крепко прижать к себе.
– Я здесь, – прошептала, а у самой глаза на мокром месте. – Я рядом.
Одно из главных правил, которым учат на курсах гувернанток, это не привязываться к детям. Нам не раз говорили, как важна черта между нашими сердцами и подопечными. Доброта, участие, сочувствие, но не больше. Никаких объятий. Никаких обещаний. Никаких надежд. Жизнь слишком изменчива, и наниматели в любой момент могут попрощаться с гувернанткой.
Но в моем случае, кажется, было уже поздно. С первых же минут знакомства я нарушила правила, выйдя за рамки своей профессии. Я убиралась дома, как служанка, готовила еду, подобно кухарке, и купала Лотти, хотя этим должна заниматься няня. Мы были знакомы всего два дня. Два бесконечно долгих дня, но я уже прикипела душой к маленькой девочке и немного вредному мальчишке.
– Ну все, мои дорогие, – я отстранилась и попыталась улыбнуться. – У нас с вами полно дел. Давайте поскорее их закончим и вернемся домой, к Монти.
Вытерев слезы с лица Лотти, я встала и расправила складки на платье.
– Развели сырость, – проворчал Уильям, а затем сам шмыгнул носом.
Он, в отличие от сестры, все переживания держал в себе. Я вспомнила, как мальчик на меня посмотрел, перед тем как пойти с миссис Фостер. А ведь он тоже боялся! Боялся, что, выйдя из библиотеки, я просто исчезну из его жизни.
– Леди свойственно иногда поплакать, – заметила я. – И юному джентльмену при этом следует протянуть носовой платок.
Уильям смутился, залез в карман брюк и нашел там грязный комок ткани. Посмотрев на меня и сестру, он спрятал его обратно.
– Могу предложить свой рукав.
Все дружно рассмеялись. Напряжение спало.
Поблагодарив немного растерянных работников библиотеки, мы втроем вышли на улицу. Я посмотрела на детей и приняла решение – что бы ни случилось, они не окажутся в приюте. Я из кожи вон вылезу, но не позволю им пройти через то же, что когда-то прошла сама.
Во второй половине дня погода испортилась. Мы едва успели вернуться домой, как на Сент-Брук обрушилась буря. Стоя в холле с сумками и бумажными пакетами, я пыталась отдышаться после пробежки с продуктами.
– Монти! – испуганно воскликнул Уильям и хотел выбежать обратно на улицу, но я его удержала.
– Стой! Я сама. Отнесите пока все на кухню.
Уезжая, мы оставили пса на улице на случай, если он захочет в туалет. Теперь же мне предстояло найти любимого питомца детей, и возможно, ценой жизни затащить его в дом. Причем я боялась не столько дождя, сколько самой собаки.
На крыльце, где я оставила миску с водой и пару косточек, Монти не оказалось. Промокнув до нитки, я обошла дом вокруг.
– Монти! Монти, сюда, малыш!
Он не откликался. Совсем рядом раздался гром, пробирающий до мозга костей.
– Портянки Маклифа! – взвизгнула я от испуга.
– Мисс Дженна! – крикнул Уильям.
Он и Лотти выглядывали из-за двери черного хода, что находился на кухне.
– Монти порой прячется в лазе под крыльцом!
Я подбежала снова к главному входу. Там за кустом гибискуса нашлась небольшая дыра, из которой выглядывал мохнатый грязный нос.
– Хороший мальчик, – ласково произнесла я, убирая мокрые пряди волос с лица.
Моя единственная шляпка намокла, поля опали, и она совершенно не защищала от дождя.
– Идем домой, Монти, – попросила я, протягивая руку.
Пес настороженно ее понюхал.
– Ну же, – уговаривала я, потянувшись к ошейнику.
Монти выглядел крайне напуганным и не рычал. Ухватившись за кожаный ремешок, я вытянула пса из лаза, но увести его в дом не получилось. Подогнув лапы, пес трясся как осиновый лист и отказывался уходить далеко от укрытия.
– Когда Монти страшно, папа заносит его в дом на руках! – снова крикнул Уильям, на этот раз выглядывая из окна гостиной.
– Закрой окно и жди меня на кухне! – рявкнула я, нервничая все больше и больше.
Дело в том, что я была всего лишь хрупкой девушкой. А Монти – взрослый и, судя по виду, тяжелый пес. Я предприняла еще одну попытку потянуть его за собой, но он даже не шелохнулся.
– Портянки Маклифа! – простонала я и титаническим усилием подняла Монти с земли.
Он весил фунтов тридцать, не меньше. Покачиваясь, я преодолела ступени, прижимая к себе грязного, вонючего… питомца! Уильям уже ждал у входа и открыл мне дверь. Рядом крутилась взволнованная Лотти.
Едва за мной закрылась дверь, отсекая бурю, мохнатый мешок картошки ожил. Я опустила его на пол, и Монти тут же побежал на кухню, оставляя грязные следы и ошметки грязи.
– О нет! – ужаснулась я, смотря на это безобразие.
А затем мой взгляд опустился вниз. На платье осталась шерсть и мокрые разводы. По полу тем временем растекалась небольшая лужица. Я отколола шляпку, чтобы убедиться в том, что она превратилась в мокрый блин и безнадежно испорчена.
– Полотенце? – спросила Лотти, протягивая мне прямоугольный кусочек вафельной ткани, которым можно было вытереть, пожалуй, только руки.
Позже, вечером, мы сидели в гостиной и отдыхали после суматошного дня. Я потягивала чай с ударной дозой ромашки и меда, молясь Маклифу, чтобы не заболеть. Всем пришлось помыться, вплоть до Монти. Последний водные процедуры не очень любил, но позволил Уильяму себя искупать. После этого пришлось мыться уже Уильяму. Я же убрала беспорядок и приготовила ужин.
Дома резко похолодало. Уильям клялся и божился, что не раз с отцом разводил в камине огонь. Уставшая и измотанная, я просто хотела согреться и вытянуть ноги. Так что дала мальчику карт-бланш. Ну заодно прочитала пару молитв, чтобы не угореть. В итоге все получилось.
За окном давно стемнело и стучал дождь. Лотти задремала в кресле. Уильям листал прихваченную из библиотеки книгу. На ковре развалился Монти. Удивительно, но он оказался белым, симпатичным псом. Стоило всего-то помыть его и убрать колтуны с репейником.
Внешне все было спокойно и умиротворенно. Я даже расслабилась, глядя, как тлеют в камине угли, но где-то на задворках подсознания притаилась тревога из-за неопределенности. Я все еще надеялась, что мистер Барлоу вернется домой. А если нет…
– Мы как-нибудь справимся, – произнесла я вслух.
– Надеюсь, – вздохнул Уильям.
Я удивленно на него посмотрела. Он хотел сказать что-то еще, но замер. Снаружи послышались тяжелые шаги, а затем просто оглушительные удары в дверь. Лотти проснулась, даже Монти подскочил и залаял.
– Мисс Дженна, – испуганно пропищала девочка, и я ее обняла.
Удары повторились вновь. Я вздрогнула. Кто бы это ни был, щеколда и замок ненадолго его задержат.
– Так, спрячьтесь с братом за ширмой, – дрожащим от волнения голосом сказала я. – Уильям, не стой столбом. Присмотри за сестрой.
Затолкав их за деревянную панель, я взяла кочергу у камина. Монти настороженно навострил уши. Выйдя в коридор, я увидела, как с грохотом распахивается дверь и летят в стороны щепки. Грабитель попросту выбил ее ногой! Фигура в темном длинном плаще замерла на пороге. Я крепче сжала кочергу.
– Предупреждаю, в доме злой пес и нет ничего ценного. Так что убирайтесь, пока не приехали полисмаги! – выпалила я мужчине.
Высокий, широкоплечий. С растительностью на лице. Именно так в моем воображении должен был выглядеть разбойник с большой дороги, забредший ночью в дом на окраине города, чтобы поживиться.
– Ты еще, бездна подери, кто такая? – спросил грабитель, магией захлопнув едва держащуюся в петлях дверь.