Условие
Я вытащила запеченную форель из духовки и, положив противень на стол рядом с раковиной, посмотрела за окно, которое мне так нравилось. С самого утра, когда мы съездили за продуктами, там зарядил дождь. Сынри уехал к себе в корпорацию, а мне благодаря полным пакетам сырья для готовки было чем заняться. Но то и дело меня останавливали и привлекали потоки воды с небес. Сегодня погода не была унылой, она располагала к раздумьям, толкала к уюту, комфорту, распитию чая с широким шарфом на плечах. Хотя для шарфа в Сингапуре температура не годится. Даже когда льёт ливень, как нынче, воздух лишь чуть-чуть становится прохладнее, и то ненадолго.
Кулинарное шоу, найденное мной на каналах, негромко учило чему-то возле холодильника. Я и не смотрела в телевизор, просто нужна была домашняя атмосфера, и у меня получилось её создать. У меня очередной временный дом, который не имеет ничего общего с моим родным и постоянным, но когда Сынри заикнулся о помолвке, меня будто изнутри, за душу, схватили костлявые щупальца и встряхнули, спрашивая: «Ты же хотела спать с ним не за деньги? А что насчет законного брака?». Это неразумно и чересчур — какой ещё брак? Да, когда-то я так и говорила, что подпущу к себе только по любви, и то после венчания. В результате же не получила ни того, ни другого. Терять, казалось бы, уже было нечего, но было ли что приобретать? Если бы я стала женой Сынри… Я потрясла головой, и волосы не разметались, аккуратно забранные резинкой перед тем, как я взялась за рыбу. Если нет второй составляющей — любви, стоило ли отказываться от первой? Когда Мино привёз меня в гостиницу к Сынри, я забыла о венчаниях, обетах перед алтарём и благословениях родителей, мне хотелось уже хотя бы того, чтобы со мной был любимый человек. Но о чем я вообще? Сынри не собирается на мне жениться, о чем четко сказал, одеваясь на работу. — Сынри, а по поводу помолвки… ты серьёзно? — спросила я, глядя, как он завязывает галстук с муаровым голубо-серебристым переливом, в холодных тонах, соответствующих темно-синему костюму. — Что именно? Да, я намерен бросить это Джиёну и посмотреть на его лицо. — Это понятно, но как же быть с самой помолвкой? — А что в ней такого? — ухмыльнулся Сынри, похлопав меня легонько по щеке. — Я уже дважды был обручен, и это ни к чему меня не обязало. Помолвки — это слова, они разрываются, как любая договоренность на начальном этапе. Ты же не думаешь, что я впрямь намерен жениться? — «На тебе» — подразумевалось неозвученно. Конечно, на мне ты не станешь жениться. Даже если ты придерживаешь оскорбления и прячешь за зубами свои «сучка» и «шлюха», ты всё равно не считаешь меня леди своего уровня. Сынри не откажется жениться ради выгоды, которую не принесу ему я, а на мне — откажется, что бы я ни сделала. И во мне опять забурлило желание использовать его. Почему он пользуется мной, не собираясь относиться до конца по-человечески, а мне за это стыдно?! Потому что я не такая, как они. Я не должна быть такой. Да почему же не должна? Чего я этим добьюсь? Погибну? Окажусь в борделе, как после всех споров с Джиёном? Самые тихие и безопасные мои дни в Сингапуре приходятся на то время, когда я участвовала в какой-то сделке, сначала с Драконом, теперь вот, расплачиваясь телом, с Сынри. Как много сомнений. Взлететь обманом на высокое место, чтобы сразить с него Джиёна, или и дальше пытаться быть честной, но внизу, подпиливая, подтачивая его могущество своим упорством? До встречи с Драконом оставалось немного, а я никак не могла определиться окончательно, какую тактику выбрать? Поев в одиночестве, я направилась в душ, готовясь к вечеринке. Кто на ней будет и явится ли сам Джиён? От него всякого можно ждать. Возможно, он так и не захочет столкнуться со мной напрямую. Замотавшись в нагревшееся от жара в ванной комнате полотенце, я вышла, не заматывая волосы, чтобы они свободно обсыхали. Дождь за окном прекратился, будто я через кран слила всю воду, и на горизонте, в стороне пролива, завиднелось несколько черных точек — птицы. Крыльев мне никогда не видать, но отрастить когти можно, и вцепиться зубами в свою жизнь, в свои права, в свои принципы я могу. Теми зубами, которых поостерегся Сынри. Выйди я за него замуж, это хоть как-то прикроет грех внебрачного сожительства, это не будет откровенным блудом, хотя на венчание со мной точно никто не согласится, у них тут подобное не практикуют. Прикрыть бесчестье именем того, кто обесчестил — разве не справедливо? Здесь дело будет даже не в корысти и не в средстве к свержению Джиёна. Сынри всего лишь вернул бы мне долг. Почему мне так врезалась в голову эта идея? Возможно потому, что слишком много уверенности было в его усмешке: «Ты же не думаешь, что я впрямь намерен жениться?». Какой же ты спесивец, Ли Сынри! Он вернулся в обычное время и, застав меня застёгивающей лифчик, замер на пороге спальни на мгновение. — Нет, не надевай светлый, — моргнув, поставил он сумку-пакет с фирменным лейблом на пол, бросил телефон на стул и скинул пиджак. — Я привёз тебе платье на вечер, оно черное. Под него нужно черное нижнее бельё. — Выслушав его, я послушно сняла бюстгальтер и подошла к ящикам, где разложила все свои вещи. Сынри тотчас оказался рядом, обняв меня сзади, и, проведя ладонями вверх, положил в них мою грудь. — Не хочется ехать на эту вечеринку. — Удивительно, но мне хочется. Страшно, но хочется. И не потому, что если останусь, то вновь буду трахаться с Сынри, а потому, что мне предоставится возможность хоть что-то выяснить с Джиёном. Если предоставится. Не обращая внимания на руки Сынри, я наклонилась, стянув с себя трусики, и достала черные. Мужчина скользнул одной рукой между моих ног. Я выпрямилась, ожидая, что Сынри примется за прелюдию, а потом и за секс, чтобы расслабиться после работы, но поводив немного пальцами у меня внизу, от чего я почувствовала себя взбудораженной, он отпустил меня, позволив натянуть трусы. — Не хочется, но ехать надо. К тому же, будет некрасиво опоздать. Мы заедем в салон, тебя превратят в настоящую невесту миллионера. — Очередной тип тащит меня к косметологам, визажистам и парикмахерам! Я как племенная кобыла, которая требует должного ухода. Почему меня не оставляют такой, какая я есть, ведь именно такая их всех заинтересовала? Нет, они начищают и украшают меня, как на выставку, чтобы хвастаться друг перед другом. Вот именно что, им никогда не было дела до меня самой, они работают на зависть других самцов. Хотя Сынри и у себя в квартире меня наряжает в тонкие, шелковые, кружевные вещи, дорогие и неудобные, скользкого льющегося материала короткие халатики, полупрозрачные гипюровые кофты, белые обтягивающие бриджи, узкие джинсы с бедер, в которых стоит присесть и ползадницы наружу. Намного проще было у короля Сингапура: напялила с утра футболку с шортами и броди по особняку, занимаясь уборкой, готовкой, подтиранием за Гахо с Джоли, пока не выползет из своей спальни такой же, в болтающейся на нём майке, пляжных неказистых шортецах, приглаживающий всклокоченные со сна волосы сам Джиён. Ни разу я не видела его в костюме, чем-нибудь таком, в стиле Сынри. Платье было элегантным. Чуть выше колена, с небольшим надрезом сбоку, обтягивающее, над грудью переходящее в прозрачную ткань до горла, с длинными рукавами из неё же. Сзади прозрачным платье становилось от самой талии, разделенное пополам золотой молнией. Туфли на шпильке из той же черной ткани Сынри поставил передо мной, когда застегнул на спине молнию. Всовывая ступни в них, я почувствовала, как мужчина откидывает мои волосы и застегивает что-то на моей шее. Я посмотрела в зеркало. По ключицам пролегло колье, золотое, сияющее ослепительным блеском бриллиантов, с подвесками, инкрустированными крупными голубыми камнями. Не приходилось сомневаться, что составляющие этого украшения — не поддельные. — Это… очень красиво, — в благодарность сказала я. Сынри молча развернул меня к себе и, поцеловав, пошёл на выход. Когда в салоне мне, вопреки создавшемуся обычаю, волосы не распустили, а забрали в высокую и безукоризненную прическу, соответствующую строгому с одной стороны платью, я с трудом себя узнала. Мне даже лет как будто прибавилось (или я, действительно, повзрослела, после всего случившегося?). Теперь я выглядела минимум на двадцать пять, хотя мне едва было двадцать два года. Мастер вставил мне несколько шпилек в залаченные пряди, с голубыми же стразами, подходящими под колье. Сынри довольно улыбался, усаживая меня в машину. Мне стоило сделать несколько шагов по тротуару, чтобы несколько прохожих оглянулось. Но, в отличие от того раза, когда Джиён нарядил меня проституткой, или того раза, когда я на вкус Мино надела вызывающее красное платье, я, как и пообещал Сынри, не просто выглядела, но даже чувствовала себя невестой миллионера. Я видела эту девушку в зеркале — ухоженную блондинку с печальными глазами, чуть впалыми щеками и заострившимися чертами. Она была не мной, а какой-то светской львицей, она вызывала у меня восхищение, но при этом не нравилась. Мне было её чуточку жаль, и в то же время я не желала бы ей сейчас оказаться в другом месте, во власти Дракона, или сразу в борделе. А уж представить её за плетнем в российской глубинке, в длинной юбке, бегающей с деревенской ребятней, изгвазданной, из-за того что на неё радостно наскакивала грязными лапами здоровенная псина, названная моими братьями Петром, потому что сторожит ворота (не в рай, но всё-таки), но низведенная мамой до Петрушки — это невозможно, это уже не укладывается в голове. Но именно так, несомненно, и представляла меня семья, если получила подарки и догадалась, что я жива. Улетевшая и нашедшая лучшую жизнь дочка, брезгующая ступать своими изящными туфельками по проселочным тропам, поэтому предпочитающая разъезжать в автомобилях класса люкс. Какое счастье было бы сейчас натянуть резиновые сапоги и шмыгать по расквашенной после дождей дороге, перемешавшейся с коровьим навозом и соломой, слышать чарующий сельский говор бабушек, ковыляющих мимо, затягивать потуже на голове цветастый платок, чтобы не намочить косу под ним от измороси! Кто бы мог знать, о чем мечтает и о чем старается не плакать эта блондинка, закинувшая ногу на ногу на заднем пассажирском, когда на её колене лежит ладонь спасителя, спонсора, её ёбаря, сидящего рядом, пока их везёт его личный водитель. Мы подъехали к клубу. Это был тот самый, куда меня впервые вытащил вместе с Джиёном Сынхён. Только сегодня не было очереди на вход, и стало ясно, что вечеринка частная. Однако машин всё равно хватало, и солидные дяди, небольшими группами или поодиночке, а иногда и со спутницами, шагали к открытой двери, перед которой стояли охранники. Не успел Сынри выйти из авто, как уже с кем-то поздоровался, и снова, пожимал руки, заговаривал с кем-то. Подцепив меня, взявшую его за локоть, он о чем-то остановился поболтать с каким-то азиатом, но не корейцем. Китайцем, возможно, или вьетнамцем. Было ощущение, что мы звезды на ковровой дорожке. Последнюю и правда расстелили. — Для чего Джиён собрал столько народа? — спросила я, когда мы прошли внутрь. — Это не он. Вечеринку устраивает «Нептун», транспортная компания. Просто это не корпоратив крупной транснациональной организации, а один из тех раутов, когда бизнесмены налаживают связи с чиновниками, бандитами и другими директорами, партнерами или конкурентами. Официальные и неофициальные структуры укрепляют союзы и вот так тоже. Здесь важно показать своё лицо, зарекомендовать себя, пообщаться с нужными людьми. — Я оглядывалась, ища Дракона. Он уже здесь? Женщин вокруг было мало, и ни одной без сопровождающего её мужчины. В основном молодые девушки, как и я, всех рас и внешностей, смуглые и светлые, загорелые или бледные. Наконец, я нашла двух женщин, которым было точно около сорока. — Сюда приходят только с любовницами? — Нет, это не то мероприятие, которое заканчивается оргией, — хмыкнул Сынри, подхватив два бокала шампанского с проносимого мимо официантом подноса. — Кто-то и с женами, или подругами, или коллегами. Многие приезжие, и их семьи живут не здесь, поэтому они и заявляются с молоденькими девочками, чтобы не скучать, ведь подобные вечеринки не всегда для веселья. Под улыбки, смех, музыку и немножко танцев пытаются плести интриги и заарканивать в партнерство нужных людей. Идём, поищем то