так? Если собрать абсолютно все деньги в одних руках, то люди сделают эквивалентом валюты что-то другое, что-то, чем можно будет платить, что им будет доступно, и тот, кто завладел всеми денежными средствами, окажется именно нищим. Разве я не прав, Йесон? Объясни, как финансист, крах международной экономики при концентрации средств в одном кошельке. — Перестав быть деньгами, купюры сами станут товаром, — ответил мужчина в черном костюме. Я вспомнила, что он и был мужем этой женщины и, стало быть, отцом девочки. Неужели они друзья Джиёна? — А поскольку единоличное владение образует монополию, то товар это будет очень дорогой. — Как быстро и далеко вы ушли от темы, — хмыкнул Сынри. — Извини. — Джиён вертел в левой руке зажигалку. — Поздравляю тебя с помолвкой, — протянул он правую и пожал ладонь знакомого. — Из всего, что ты когда-либо выбирал — это лучший твой выбор. — Ты мне льстишь, — любезно вклинилась я. Дракон бросил на меня взгляд. — Лесть подразумевает некоторый обман, разве я… — «врал тебе когда-нибудь?» сказал бы он, если бы я на половине фразы уже не вспомнила наш поцелуй, когда он сказал, что никогда не обманывал меня. По моему лицу было ясно, что я вспомнила тот день и его губы, потому что меня даже в дрожь бросило, и я отвернулась. Поэтому Джиён не стал договаривать и обратился к остальным: — Давайте как-нибудь продолжим вечер? Ещё так рано расходиться! — Поехали в казино? — предложил Сынхён. — Я бы сыграл сейчас. — Сынри подал знак, чтобы официанты поднесли ещё два стула, и мы с ним наконец-то сели между Кико и той женщиной. Я ближе к последней, а Сынри между мной и пассией Джиёна. — Мне не жалко денег, но играть на них обрыдло, — пожал плечами Дракон. — Другое дело, если бы на что-то более интересное… — Правда или действие? — предположил Сынхён. — Я думал, что на желания после тридцати уже не играют, — произнес Йесон. — Кто бы говорил, — загадочно улыбнулась его жена. — А что, давайте! — оживился Джиён, хлопнув в ладоши. — Здесь можно найти карты где-нибудь? — Сейчас найдём, — поднялся Сынхён и отправился в сторону распорядителя зала. Я огляделась. Последние гости отчаливают, подходя к Сынри и прощаясь, помещение пустеет, оставаясь красивой, но бессодержательной декорацией. Вокруг ещё полно выпивки и закусок, и только один столик решил порубиться в картишки среди всего этого. Я давно знала, что эти люди со странностями. — Даша, ты будешь? — спросил меня Дракон. — Я не умею играть в азартные игры, — отказалась я. Всё, что я умела — это игра в «дурака», да только и в нём я часто проигрывала, потому что не мастер следить и запоминать. Но даже если бы я была лучший карточный шулер, игр с Джиёном с меня довольно. Особенно на желания. — Мы бы тебя быстро научили, — предложил он без какой-либо лишней интонации, но глаза переливались напоминанием обо всем, чему меня уже научил Сингапур. Устала я от его уроков. — Не женское это дело, — подала голос супруга Йесона. — Вас четверо мужчин, вот и играйте. А мы посмотрим. — Кико, как плохо понимающая и говорящая по-корейски в основном молчала, но мне почему-то казалось, что она чувствует себя среди нас ещё более чужой, чем я себя среди них. Сынхён вернулся с колодой и уселся на прежнее место, отдав карты мне, положив на стол передо мной. — Раздай по две карты, пожалуйста. Ты единственный человек из присутствующих, который точно не умеет мухлевать. Не в обиду остальным дамам будет сказано, — оглядел их он, и принялся расстегивать манжеты белой рубашки, чтобы закатать рукава до локтя. Какие приготовления к кону! — А когда это я успела себя скомпрометировать? — изобразила смеющееся возмущение женщина справа от меня. — Дай подумать… когда вышла замуж? — захохотал Джиён. Я раздала карты и оставшиеся вернула на стол. — Сейчас посмотрим, к кому Даша расположена… — Дракон заглянул в свою пару. Выдохнул. — Меня она ненавидит… — Ему для этого нужны были подтверждения? Странно только, что выводы он делает из этого дикие, вроде того, что моя злоба основывается на том, что не он стал у меня первым мужчиной. Нет, конечно, это он сказал с издевкой. — Так, кто и когда будет загадывать желание? — вернулся к условиям Сынри. — Выигравший выбирает любого из троих проигравших и спрашивает его «правда или действие». Если «правда», тот должен ответить на любой его вопрос, а если «действие», то, соответственно, выполняет любое задание. — Все согласились с условиями, и я пожалела, что не знаток азартных игр. Во что они играли, я даже не очень поняла — двадцать одно, или покер? Представления не имела о различиях и правилах, но как бы мне хотелось победить в одном кону, чтобы потребовать чего-нибудь эдакого от Джиёна! Что бы я попросила, в самом деле? Сначала правду, да. Чтобы он ответил, какого черта ему нужно вообще? А потом победила бы ещё раз, чтобы заставить… заставить что? Следя за игрой, я увлеклась фантазиями о том, как могла бы унизить, выставить дураком, пристыдить Джиёна, но ничего толкового в голову не шло. — Пас, — скинул Дракон, спокойно приняв поражение и следя за оставшимися. Они производили какие-то действия с заменой по одной карте. Следующим произнес «пас» Сынри, поджав губы. Видя, что он недоволен и скрыто нервничает, не любя проигрывать, я положила ладонь на его руку. Едва заметное притопывание ботинка под столом прекратилось. «Открываемся» — сказал Сынхён и со смущенной улыбкой, судя по всему, явил победную композицию. — Ну, кого будешь мучить? — поинтересовался Джиён. — Йесона. Правда или действие? — Тот медленно сгреб карты в одну кучку, утрамбовал их и отодвинул ко мне. Что-то не помню, чтобы нанималась крупье, ну да ладно. — Действие. — Господи, я даже тут не увижу честность своего мужа, — иронизируя, опечалилась его жена. — Ладно, — задумался ненадолго Сынхён, окинув Йесона взором. — Всё оставшееся время пребывания в Сингапуре ты проходишь в желтом пиджаке. Меня давно раздражал этот траурный черный, а тут такая возможность! — В жёлтом? — переспросил его мужчина и получил затяжной, убедительный кивок. — Дай мне только выиграть, Сынхён, ты пожалеешь, вот увидишь. — Дорогой, он выберет правду, и месть не удастся. — Да? Тогда прогуляйся с дочкой немного, у меня будут очень нескромные вопросы к этому типу. — Джиён засмеялся, попросив меня раздать второй раз. Женщина, послушавшись или заскучав, на самом деле встала и, взяв за руку девочку, побрела в сторону балкона. Мне сделалось неуютно без её присутствия. Кико не спасала своим наличием, и я была будто одна девушка среди мужчин. Второй кон выиграл Йесон, и, никак не показав своей радости, посмотрел на Сынхёна, который пробасил «правда». — Хорошо. Расскажи о своей самой смелой сексуальной фантазии. — Ответчику, похоже, было всё равно, и за него покраснела я. Что нам сейчас доведется услышать? — Самой смелой… — загрузился Сынхён, перебирая их все, и складывалось ощущение, что смелые и извращенные у него — каждая первая, с таким трудом он извлекал из воображаемого подходящее. — Ты уверен, что все захотят это слушать? — Попробуй без подробностей. — Постараюсь… а фантазии, в которых участвуют не только люди, считаются как смелые? Или они уже не сексуальные? Или это уже перегиб? — Если ты хотел когда-нибудь трахнуть козу, думаю, мы не хотим развития рассказа, — засмеялся Джиён. — А что такого? — наивно пожал плечами Сынхён. — Все они, как и мы, Божьи твари. Правда, Даша? — Ну, нашёл у кого искать поддержку! Я ошарашено смотрела на него, не моргая. У меня не было слов. — Ладно, если серьёзно — правила всё-таки подразумевают искренность, — то животных я трахать не мечтаю. А вот беззвучную резиновую куклу — да. Знаете, в Японии делают настолько правдоподобных… Я хотел себе купить. Стоит гроши, около десяти тысяч долларов. Зато какая благодать — делай, что хочешь, а она не пискнет, не шевельнётся… — И какое удовольствие в не шевелящейся бабе? — поморщил нос Сынри. А я вот догадывалась какое. — А какое удовольствие в шевелящейся? — умудрено и слегка устало посмотрел на него Джиён, после чего перевел глаза на Кико, хлопающую ресницами. Ехидно улыбаясь, Дракон погладил её по щеке и, поцеловав, вернулся к игре. Я раздала третий раз. Мужчины вошли в азарт, и были такими сосредоточенными, что я боялась спугнуть их вдохновение на эту забаву. Победа досталась Джиёну. — Я выбираю Сынри. — Действие, — смело и быстро определился мой жених. Я подумала, а не зря ли? — Поехали сегодня отсюда в бордель. — Что? — поднялись брови Сынри вверх. — Зачем это? — Ты не знаешь, зачем ездят в бордель? — засмеялся Джиён. — Подрастерял хватку? — Я знаю, для чего туда ездят, но, если ты не заметил, у меня рядом сидит девушка и она, в отличие от твоей, понимает суть разговора. — Дракона отповедь не пристыдила. — Ну, на мальчишник все имеют право, почему нет? — Мальчишники перед свадьбой, а это всего лишь помолвка, — завелся Сынри. — Ты так сопротивляешься, будто Даша считает, что ты святой, хранящий верность, — откинулся Дракон. — Все мужчины изменяют, и все женщины знают об этом. — Что же ты тогда Йесона с нами не зовешь в компанию? — съязвил мой жених. — Мало с меня жёлтого пиджака? — невозмутимо напомнил тот. — В общем, ты отказываешься выполнять действие? — посерьёзнел Джиён. — Я ведь тебя не принуждаю ни с кем спать. Просто прокатиться в бордель. Что в этом такого? Но если ты не соблюдаешь правила… — Хорошо, прокатимся, — бросил злобно Сынри. — Играем дальше! Снова выиграл Сынхён, назначив жертвой Джиёна. Тот выбрал правду, но ничего такого, что мне было бы интересно, друг у того не спросил. Когда Сынхён выиграл опять, я вспомнила нашу русскую поговорку, что невезёт в карты — повезёт в любви. Так вот у Сынхёна дело обстояло наоборот. На этот раз его жребий выпал на Сынри, и тот предпочел правду тоже. Ему был задан вопрос «Что доставляет ему наибольшее удовольствие?» на который он растерялся. — Трудно сказать… а если я сам не знаю? — Назови то, что принесло бы самое сильное удовольствие в данный период жизни, сейчас, — посоветовал Йесон. — Секс, — определился Сынри. — А конкретнее? — уточнил Сынхён. — Куда конкретнее? — Ну… какой именно? — Частый, — расплылся Сынри. — Анальный, оральный?.. — Любой, — приструнил разыгравшееся любопытство победителя Сынри взглядом. И в следующем кону выиграл сам. — Джиён. — Мужчины посмотрели друг на друга. — Правда или действие? — Правда. — Из уст Дракона это слово звучало как-то странно, словно у него был совсем иной смысл, и мы все ошибались, понимая под ним что-то своё. — Что является твоей главной слабостью? — Губы Джиёна плавно расползлись в жалостливой по отношению к оппоненту улыбке. Его лицо так и говорило, что у него их нет. — Что ты подразумеваешь под слабостью? Каким образом меня можно задеть, оскорбить, расстроить, убить? — Что заставляет тебя переживать, — сказал Сынри. — Да много чего… ситуация на рынке, опасность от конкурентов, Гахо с Джоли… — А больше всего? — Бессмысленность, — изрек Джиён с потухшими глазами. — Чего именно? — Всего. Я боюсь, что в результате всё, что мы делаем — бессмысленно, и это заставляет меня переживать. С другой стороны, когда я понимаю, что так всё, скорее всего, и есть, то волнение проходит, потому что и оно, по сути, бессмысленно. — Сынри посмотрел на него, как на психа, Сынхён выслушал его, глядя в стол, и глубоко задумавшись, Кико всё так же хлопала глазами, я восприняла эти сло