единенное место, чтобы удовлетворить свою похоть. Я вроде бы тоже теперь одна из таких… бывшая путана, вытащенная из борделя, любовница миллионера. Почему я стою, как вкопанная, и дрожу, как влюбленная девчонка, и ничего не изменилось как будто с тех пор, как я поднималась за аттестатом после окончания одиннадцатого класса. Я смотрю на Мино, и внутри всё трепетно переворачивается, от любви ли или желания, но я, как и раньше, жду первого шага от принца, жду своего спасителя, который что-нибудь сделает, заберет меня, украдет, исчезнет вместе со мной отсюда. Но он ничего не делает, и даже не знает, что сказать. Жизнь настолько далека от той реальности, в которой нам хотелось бы жить, в которой всё представляется идущим так, как хочется. Мино смотрит в мои глаза, не знаю, какими они сейчас выглядят со стороны, и почему-то спрашивает: — Я могу для тебя что-нибудь сделать? — Да, постареть и стать уродливым, чтобы я не мечтала о тебе, и ты мне не снился. Или, например, победи Дракона, размажь Сынри, полюби меня, как я тебя, а не как мой бывший жених, забывший меня за месяц, верни мне веру, наивность, сделай мне детей, умри со мной в один день. Так и сказать тебе, Мино? — Да нет, ничего не нужно. — Я улыбнулась, правдоподобно легкомысленно, и даже немного горделиво. Он как будто и сам хочет что-то сделать, без моих подсказок, но почему-то, как я заметила, на этом свете правит бал катастрофическое бездействие, характеризующееся как «стопор, чтобы наверняка упустить момент». И я, спускаясь ещё на одну ступеньку, чтобы уже пройти мимо, всё-таки в бар, и освежиться там минералкой или согреться чаем — сейчас мне одинаково без разницы, — понимаю, что бездействие сработало и на этот раз. Деятельность же пробуждается в основном в виде «сделаю, чтоб всё испортить». Интересно, возможно как-нибудь наладить эту сбившуюся до почти ста процентов ошибок систему, чтобы люди делали, когда надо, и не делали, когда лучше стоять и не двигаться? — Ты… — делает попытку Мино, и я, отчаянно надеясь, что всё-таки что-то случится, притормаживаю. — Прекрасно выглядишь. Впрочем, как всегда. — Взаимно, — принимаю комплимент я и возвращаю его. Да, разумеется, это всё, а чего я ждала? Нет, в ту секунду, когда в груди ухнуло в предвкушении, что вот-вот что-то значимое будет сказано, в ту секунду можно было сказать точно, что ничего не будет. Каждый раз, когда моя надежда ещё жива — она не оправдывается. — Так, Джиён тоже здесь? — Мино кивнул. — С Кико? — зачем-то уточнила я. — Нет, без неё. — Что ж, — началась во мне неловкость от передержания себя рядом с объектом вожделения. — Ещё увидимся. — Конечно. — Мино опять спрятал кисть в кармане и, когда я отвернулась и пошла вниз, пошёл вверх, куда и направлялся до нашего столкновения. Я просидела с полчаса за стойкой, попивая то воду, то чай, чтобы вернуть себе самообладание. Одно дело смиряться с Сынри, когда не видишь того, с кем по-настоящему хотелось бы быть. Или хотя бы побывать. Но совсем другое ощущать на талии не ту ладонь, слышать не тот голос, знать, что ночью ляжешь не под того, когда тот попадается на глаза. И НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ. Как просто ненавидеть и любить одновременно, всё-таки. Я готова была презирать Мино за то, что он столь инфантильный по отношению ко мне, а с другой стороны, если он ничего ко мне не испытывает, то с чего бы ему что-то делать? Поднявшись со стула, я вернулась в банкетный зал. Веселье всё нарастало, дым коромыслом. Именинника я отыскала не сразу, смеялся над чьей-то шуткой в компании четырех парней, двое из которых были с девушками. Сынри не был пьян, но и трезв уже не был. Я постояла возле них, после чего мы с Сынри двинулись дальше. Кто-то отвлек его, позвав пошептаться насчет дел. Оставшись одна, я принялась высматривать Мино в толпе. Нет, всё-таки гостей было даже больше, чем на помолвке. И приглушенный, как в клубах, свет, не помогает разглядеть всё толком. Время было не меньше часа ночи, когда Сынри, взбудораженный, раскрасневшийся от спиртного, снявший где-то пиджак, нашёл меня и, взяв под локоть, повёл в дальний конец помещения. Я знала, что там есть дверь в чил-аут зону. — Идём, у меня есть для тебя небольшой сюрприз. — Для меня? — удивилась я, ещё не получив сюрприза. — Но сегодня твой день рождения… — Ничего, ты участвуешь в этом, поэтому сможешь сделать мне подарок. — Меня это заинтриговало. Я видела, что он соображает ещё адекватно, так что это не шутка. Мы вышли в коридор, а из него нырнули в ближайшую же комнатку. В полстены в ней стоял аквариум с умиротворяющими маленькими рыбками, следя за которыми можно не просто расслабиться, а уснуть. — Проходи, — подтолкнул меня Сынри и прикрыл за нами. Я прошла до центра и встала, развернувшись к любовнику. Он танцующей походкой подошел ко мне, сияя, как кот. В одной руке у него всё ещё был бокал, который он не выпускал весь вечер. — Даша… — Да? — насторожилась я. Мужчина провел пальцами по моей щеке. Настроение у него было отличное — это читалось по лицу. Отпив вина, он поставил хрусталь на столик слева от меня. — А теперь сюрприз! — Поддернув брюки, он стал опускаться и, уверено и ловко, встал на одно колено. Я округлила глаза, не веря им и не думая, что услышу то, что обычно говорится при таком жесте. Однако: — Я прошу твоей руки, и твоего сердца. Ты выйдешь за меня замуж? — На какой-то миг мне показалось, что это я пьяна, и мне это снится. Вот так вдруг, внезапно, ни с того, ни с сего. Ничего не сказать — сюрприз удался, я потеряла дар речи. Сынри не вставал. Видя моё остолбенение, он взял мою ладонь в свою и потрепал её. — Ну? Давай, я разрешаю подумать ещё минуту. И жду твоего ответа. — Он улыбался так, словно заранее знал, что я скажу «да». Из-за его напористого взора и я едва не подумала, что вот-вот скажу «да», но рефлекс не сработал, и я промолчала, продолжая соображать. Что происходит? Он же сказал Джиёну, что не женится на мне, хоть и спорил по этому поводу с семьёй. Что на него повлияло сейчас? Опять поругался с сестрой и хочет показать, кто хозяин положения? Что им движет? У него два основных мотива: надуть Джиёна и вильнуть хвостом перед семьёй. Но никак не любовь, не чувства. Он даже не тот человек, кто женится по совести или из благодарности, нет. — Ну? — поторопил меня снова Сынри. — Ты не любишь меня, — вразумляюще промолвила я. Губы мужчины тотчас подобрались. — И что дальше? Ты не поняла, что я тебе предлагаю? Я прошу тебя стать моей женой. — Я всё прекрасно поняла! — Осторожно высвободив свою руку, я покачала головой. — В брак без любви не вступают. Я тоже не люблю тебя. — Я не понял… — начиная злиться, свел брови друг к другу Сынри. — Ты пытаешься мне отказать? — А кому нужен этот брак и для чего? Я и так живу с тобой, сплю с тобой… — Мы же обсуждали! Джиён должен думать… — Так я всё-таки права? Это никак не связано с чувствами. Мы станем мужем и женой для вида. — Разве тебе этого не хочется? Я не про видимость, а про статус жены. — Сынри искренне недоумевал, как кто-то мог помыслить об отказе, как это я не визжу от восторга и не твержу «да, да, да!». — Я никогда не болела статусами, и рваться к ним не собираюсь. Да, наверное, есть девушки, которые мечтают о роли жены, о статусе замужней, но для меня брак — это любовь, и совершается он не для того, чтобы им хвалиться. А мы с тобой не те люди, кто собирается быть вместе до конца жизни. Так незачем начинать этот фарс, тем более, если он для Джиёна. — Сынри медленно и грозно поднялся, выпрямившись передо мной. — Я прошу твоей руки, а ты говоришь мне «нет»? — вспыхнул он, и его лицо покраснело сильнее. Мне не хотелось смотреть ему в глаза, и я повернулась в профиль. Всё-таки, он нетрезвый. — Я объяснила тебе почему. — Да я… да кто ты… — захлебнувшись возмущением, Сынри взмахнул рукой и грохнул бокал на пол. Осколки, брызги. Хорошо, что я в темном платье, иначе бы остались заметные пятна. Он схватил меня за плечи. — Сука, ты решила меня унизить? Я перед тобой тут… а ты… нет, значит? — Сынри, ты выпил лишнего! — откинула я его руки в стороны и скрестила свои на груди. — У меня нет желания тебя унизить, к тому же, нас никто не видит. Я отказываю, потому что так требует моё сердце. — Сердце? Боже мой, вот она, доброта и нежность, — хмыкнул мужчина. — По сердцу она всё делает… что-то я не видел последние пару месяцев в тебе сердечности. Стерва! — Поморщив нос, он яростно впился в меня глазами. — Я дважды просить не буду! Если ты отказываешься, значит, этот вопрос больше не поднимается никогда, ясно? Живи дальше, как шлюха! — Как будто мне привыкать, — прошипела я сквозь зубы. Сынри с сожалением посмотрел вниз. Ему было жаль не бокал, а то, что нечего выпить сразу же, чтобы запить горечь неудачи. Он не привык получать отказы, и этот останется в его памяти надолго, резанувший по самолюбию острым клинком. Недаром он мне постоянно твердил, что я понижаю его самооценку своими словами и поступками. — Ну и катись к черту, я сегодня не приеду на ночь домой! — озарился он вариантом мести, и бросил мне это в лицо. — Все шлюхи одинаковые, почему бы не вернуться к тому, чтобы менять их без разбора? — Воля твоя, — сдержано ответила я, что не угасило гнева в Сынри. Его ноздри так и раздувались, а желваки дергались. Запоздалое осмысление подкрадывалось ко мне, подсказывая, каково это всё было с точки зрения Сынри. Он был уверен, что его жест будет широким, эффектным и щедрым. Какой бы не была конечная цель, он рассчитывал произвести на меня впечатление, но не вызвал даже искрометного вопля радости. Я не поблагодарила его, не взвесила, просто выговорила, что думаю по этому поводу, и отвергла его. Было ли для него волнительно делать мне предложение? Если бы оно легко ему далось, он бы не стал выпивать для этого. Неужели всё-таки для Сынри это что-то значило? Или он так расстроен, потому что срываются его планы с Джиёном? Развернувшись, он пошел на выход, запнулся ногой о ковер, выругался «блядь» и, хлопнув дверью, покинул меня. Я простояла несколько минут, переваривая свершившееся. Тэян любил меня, и тоже делал предложение, но я отказала, потому что не люблю его, и понимаю, что не сделаю счастливым. В случае с Сынри это вообще двусторонняя фикция. Мы не любим друг друга, а делать брак оружием в игре совсем уж отвратительно. Если они все тут грязно играют, то не надо вмешивать в грязь чистое, то, что должно быть олицетворением правильности, законности. Выйдя из комнаты, я вернулась в зал, гадая, остался ли Сынри здесь, или рванул в какой-нибудь бордель? Или продолжает напиваться? Крадучись, вдоль стенки, я пересекла всю площадь, заметив, наконец, нервно пританцовывающего именинника в окружении знакомых мужчин и девиц. Вздохнув, сама не зная над чем, я вышла в коридор с другой стороны. Если он не вернётся сегодня на ночь домой… у меня есть ключи от квартиры… а где-то здесь есть Мино… Господи, о чем я думаю? Почему я допускаю такие мысли? Почему мне кажется возможным спать тайком с кем-то, когда я живу с другим? Я прижалась спиной к стене и закрыла глаза. Как всё странно, глупо, напрасно, сложно, тяжело, грешно, непонятно. — Трудности в личной жизни? — Я открыла глаза и увидела перед собой Дракона. — Ты думаешь, что это ты мне их создал, привезя сюда Мино? — Да нет, напротив, я думал Мино поможет тебе как-то… ну… — наиграно пристыжено расплылся Джиён, подергав заговорщически бровью. — Расслабиться. — Для этого тебе стоило отдать ему конкретный приказ. Вряд ли без него он осмелится действовать. — Осмелится.