обдувающим спальню. Сынри гладил моё плечо, другой рукой держа мою ладонь, вернее, пальцы, на одном из которых сияло новое кольцо. — Тебе не нравится, как я готовлю? — усмехнулась я. — Да при чем здесь это? Ты очень вкусно готовишь, — успокоил он меня. — Но через день мы и так едим не дома. Зачем повар? — Пусть приходит по выходным. Ну, пойми, после свадьбы ведь будут другие хлопоты… — Я побоялась, что он заговорит о детях и, встревоженная, судорожно вставила: — Я не против горничной. — Да? Отлично. Позвоним в центр занятости, или службу подбора персонала… — У меня уже есть одна на примете. — Серьёзно? — Да. Ты ведь сделаешь мне подарок? — Сынри непонимающе и предполагая от меня очередную неожиданность повел бровью, а когда услышал мой вариант, то долго упирался, спорил, выдерживал осаду, пока мне не удалось, наконец, его уговорить. Я попросила его поехать в бордель Зико и выкупить ту женщину из Таджикистана, что говорила со мной в единственный проведенный мною там вечер. К счастью, она была жива и цела, разве что снова на начальных стадиях беременности, так что пришлось выбить из Сынри ещё и оплату аборта. Да, это попросила сделать я, понимая, что этому ребенку не грозит выжить или стать счастливым, а ещё, что он причинит одни горести своей матери, у которой и без него жизнь уже отобрала троих. И я, отдавшая свою невинность за плод внутри Вики, выступила организатором аборта, за который меня слёзно поблагодарила эта самая женщина. Если я погубила душу не родившегося младенца, то она сразу попала в рай. А на меня можно вешать любое количество грехов. Мне всё равно. Её звали Хадича. Она всё так же с акцентом и ошибками говорила по-русски, но мне нужен был кто-то, с кем я могла бы говорить на родном языке хоть как-то. И она заняла одну из восьми комнат квартиры Сынри, принявшись безропотно, с благодарностью и тщанием, свойственным среднеазиатским народам, убирать, стирать, готовить и делать по дому всё, что только требовалось. Она буквально с восхищением выполняла мои просьбы и, за спасение её из борделя, или из-за того, что никак не могла понять, как я так высоко взлетела, с благоговением служила мне, считая хозяйкой именно меня, а не Сынри. Да они и не могли бы понять друг друга, и общение, минимальное, но иногда необходимое, проходило только через меня. Я допивала кофе, когда появился мой будущий муж. Извинившись за задержку, он поздоровался с представителями журнала, поцеловал меня в щеку и, подав мне руку, пошёл со мной обратно на площадку. — Ханна не приедет на свадьбу, — шепнул он мне на ухо. Его семья была причиной откладывания церемонии, которая с изначально запланированного февраля уже дотащилась до середины апреля. Сынри никак не мог с ними сговориться и упросить прибыть на важное торжество. Отец, изначально грозившийся отказаться от него за такую крепкую связь с проституткой, найденной в публичном доме, не выходил с ним на разговор месяц. Мать держалась стороны отца, а сестра только и орала в трубку, что её брат идиот и потерявший из-за какой-то «дырки» голову дурень. Однако отец же и отошел первым, начав компромиссные переговоры, после чего подключилась и мать, и в результате родители Сынри должны были прилететь на свадьбу. С Ханной же всё было куда сложнее. — Ты будешь продолжать пытаться уговорить её? — безразлично спросила я. — Перенесем ещё раз? — Нет, пошла она к черту! Я больше ничего не буду сдвигать. — А твои родители?.. — Не жди теплого приёма. По крайней мере, от отца, а от мамы в его присутствии. Но они будут, и это хорошо. Я не хотел бы скандала в своих кругах ещё по этому поводу. — Сынри заметил, что я слишком спокойно отношусь к этому всему, будто слова проходят сквозь меня, не задевая, и воспринял это почти правильно, угадав хотя бы направление моих мыслей в связи с этим всем: — Мне жаль, что твои родственники никак не могут сюда прибыть… — Так даже лучше. Чем дальше они отсюда, тем лучше, — выдержано и ровно выговорила я. — Понимаю. Надеюсь, что Дракон не будет, как злая фея из «Спящей красавицы», которая обиделась, что её не пригласили на праздник, и принесла плохой подарок… — Тебе подобрали очень элегантный костюм, — пригладила я лацкан черного пиджака. — Правда? — Он самодовольно повел плечами, расправляя ткань на спине. — Мне вообще идут костюмы, я в них сразу всем бабам нравлюсь. — Ну, лишь бы без него они не разочаровывались, — похлопала я его легонько по лопатке. — Эй, — недовольно покосился он на меня. — Что за намеки? Тебе что-то не угодило? — Угодило, в смысле, попало в цель? Нет, ты пока не промахивался, тут пожаловаться не могу. — Даша, прекрати это ехидство, ты невыносима, когда начинаешь подъёбывать. — Прости, это от переизбытка чувств. — Господин Ли, госпожа Уайт, повернитесь на объектив! Улыбку, пожалуйста! — Мы с Сынри солнечно просияли. На заднем сиденье автомобиля мы ехали домой, пока за рулем сидел верный водитель моего жениха. Сынри болтал по телефону с восточно-китайскими партнерами, и многое я уже понимала. Смыв грим, я осталась с великолепной укладкой, которую не могла разрушить без мытья головы, столько на ней было мусса, геля и лака. Так что половина стараний имиджмейкеров продолжала существовать до конца. Сынри закончил переговоры и убрал мобильный. — Завтра нужно будет лететь в Гонконг. Очередные торги за поставщика. Дня на два. — Ладно. — Подумав, что он может обидеться на такую легкость в расставаниях, я взяла его за руку. — Мне будет трудно без тебя, ведь ещё столько всего нужно сделать к свадьбе! — Ничего, успеем. Хочешь какой-нибудь презент к свадьбе? — Я заговорщически сощурила глаза. — Есть у меня одно желание… — У меня все жилы вытягиваются, когда ты так начинаешь говорить. — Я так безумна в желаниях? — К сожалению, всех, кроме постельных. Твою бы фантазию, да развернуть на секс. После горничной от тебя не знаю, чего и ждать. — О, это не должно быть накладным. — Говори уже. — Не узнаешь ли ты ещё раз, как поживает Вика? — Губы Сынри съехались в нить, и вся мимика приобрела оттенок пренебрежения и отрицания. — Опять ты начинаешь?! Блядь, неужели нельзя уже забыть о ней?! У нас свадьба скоро, можно на ней сосредоточиться? Я не хочу знать ни о какой Вике! — Разве это так трудно? Я просто хочу знать, как она поживает! — А я не хочу! — У неё твой ребенок! — Блядь, хоть десять, мне плевать на эту Вику, ты поймёшь или нет?! — Я замолчала, отвернувшись к окну. Если бы не водитель, я бы продолжила кричать, может, влепила бы Сынри пощечину за его дрянное прошлое (да и кто сказал, что всё осталось в прошлом?). Тишина стала гнетущей, затянулась и накалялась. Будучи слабым и прекрасным полом, я поразмыслила и пришла к заключению, что мой пол должен быть и мудрее, а потому терпеливее и снисходительнее. — Мне нужен маленький отрывок информации, больше ничего, — тише и вкрадчивее, нежно попросила я, поворачиваясь к Сынри с глазами, полными подобострастия. Он посмотрел в них и, слегка расслабив позу, мотнул головой, продолжая на тонах пониже: — Если ты обещаешь, что это последний раз, когда мы о ней говорим… Я не хотел бы испортить себе жизнь постоянными упоминаниями каких-то бывших, совершенных ошибок и прочей ерунды. Я же не тыкаю тебе борделем! — Зато успел потыкать подозрениями, что я переспала с другим, пока была не с ним целую неделю в декабре. Мне стоило некоторых усилий убедить его в том, что он до сих пор единственный мужчина, с которым я спала. — Хорошо, это в последний раз. И больше я не подниму тему Вики. — Мутит от одного её имени, — рявкнул грубо Сынри. — Если бы не она, ты никогда не получил бы меня. — И проблем на свою задницу! — Я затаилась, как оскорбленная львица и, попытавшись усмирить в себе гнев, не справилась с ним, велев водителю: — Остановите, пожалуйста! — Куда ты собралась? — с удивлением повернулся ко мне Сынри. — Ты никуда не пойдёшь одна! — Почему же? Я же такая большая проблема, а что, если от меня тебя, наконец, избавят? И проблем больше не будет! — Не останавливай! — приказал Сынри шоферу, и вновь забормотал мне: — Даша, прекрати, ты тоже ляпаешь много чуши сгоряча и невпопад! — Ну вот, без меня не надо будет и много чуши слушать. Остановите! — Езжайте! — Он взял меня за запястье. — Да добуду я тебе сказ о житие этой Вики, приеду из Гонконга и сразу всё сделаю, успокойся! — Я хочу в туалет, и выпить чего-нибудь! Останови у какого-нибудь кафе, — задвигая эмоции вглубь себя, попросила я. Сынри сдался и, вникая в ситуацию, сам попросил водителя притормозить у первого попавшегося заведения. Оно нашлось на ближайшем же углу. Поправив юбку, летящую фалдами и повыше колена, я выбралась на тротуар, от которого шло тепло и, на каблуках, вошла в простое и незаполненное наполовину людьми кафе. Оглядев мельком посетителей, я решила сначала заказать что-нибудь в баре, а потом пойти в уборную. За барменом находился стеллаж с зеркальной задней стенкой, увеличивавшей количество бутылок со спиртным вдвое. Цветные ликеры и сиропы для коктейлей привлекали внимание. Подойдя к стульям, я собралась уже открыть рот, но только тогда заметила по правую руку от себя знакомую фигуру, сидевшую на высоком стуле за стойкой, обернувшуюся и остановившую на мне долгий и многозначительный взгляд. Какая удача! О таком совпадении нельзя было и мечтать. — Привет, Тэян, — немного растеряно сказала я. — Привет, Даша, — мягко и с каким-то облегчением хрипловато изрек он. Я смотрела на него, не помня уже, когда мы встречались в последний раз? Как давно это было? Он провел большим пальцем по кружке пива, которую держал в руке, но взгляд не отрывал от меня. — Как поживаешь? — Да вроде ничего, — несмело улыбнулась я, пожав плечами. — Слышал, замуж выходишь? — Поглядев беспокойно через своё плечо, я вернула внимание к Тэяну. — А что остаётся? Если это единственный шанс выжить. — Мой бывший сутенер нахмурил брови. — Не любишь его? — А сам как думаешь? — Тэян посмотрел на полированную поверхность стойки, подтянул к себе пиво, отпил, и надолго уставился в содержимое кружки. — Тяжело жить будет, без любви-то. — Умирать легче? — С любовью, пожалуй. Было бы за что. — В самом деле, было бы за что, — хмыкнула я, стараясь не делать этого слишком цинично. — А если не за что умирать, почему бы не пожить, как думаешь? — Если помирать не за что, жить-то тогда ради чего? — Я коснулась его пальцев, отводя их от кружки и, достав её, отобрала и отпила крепкого пива, поморщив нос. Однако оно было божественно холодным. — Ради жизни, Тэян. Закажи мне чего-нибудь ледяного и некрепкого, ладно? Я отойду в дамскую комнату и вернусь. Моё отсутствие длилось меньше пяти минут. Когда я подошла обратно, то рядом с Тэяном пенилась вторая кружка светлого пива, в котором градусов было поменьше, чем в его. Я забралась на стул. — Спасибо. Я ненадолго, меня ждут. — Я махнула головой назад, к выходу. Голые плечи Тэяна, не прикрытые черной майкой, смуглые и в татуировках, напряглись. — Сынри окончательно забрал тебя у Джиёна, стало быть? — Сынри не любит, когда я надолго пропадаю. Ревнует. — Ты злишься на меня, что я отвез тебя тогда к нему? Или… ты изменилась, Даша. — Я постаралась улыбнуться, искреннее и беззаботнее. — Не знаю, по-моему, я всё такая же наивная дурочка, ничего не понимаю в этой жизни, в людях, которые встречаются мне. Всё такая же трусливая и надеющаяся на лучшее. — Ты никогда не была трусливой, — заметил Тэян. Он говорил, что меня не тронут, что меня не собиралис