ил когда-то Джиён, что всё в моих руках, я сама могу решить, чему со мной быть, и раньше я всегда выбирала гибельный путь. Потому что он губил только меня, а теперь на этом же пути и Джиён, а его я не хочу ставить под угрозу. И звонок, который я уже представила в малейших деталях, как я, плачущая, попрошу украсть меня у невыносимого Сынри, как Джиён попросит подождать пять минут, сказав перед тем, как положить, что любит, этот звонок не состоится. И чудовище в сияющей чешуе не прилетит за мной, чтобы избавить от мучений. Я должна избавить себя от них сама. Избавить, а не усугублять, как последние десять месяцев. Почти год! Я покосилась на календарь, который висел у Сынри неподалёку от полочек с банными принадлежностями. По утрам, пока брился и приводил себя в порядок, он сверялся с датами, вспоминая свой график и оживляя в голове расписание дел. В июне будет год, как я здесь… я повела глазами дальше, считая автоматически месяцы, и, резко пронзённая безумной мыслью, сплюнула пену изо рта, быстрее прополоскав его и вернувшись к календарю. Это было нереально, почти без шансов, но если суровый рок любит смеяться, то через девять месяцев после этой ночи будет январь. И если организм не швейцарские часы, выдающие что-либо с точностью до дня, то у меня имеется возможность родить от Джиёна ребёнка на Рождество. Я разразилась коротким истерическим смехом, зажав его ладонью, после чего напряглась и, забившись под раковину, села, обняв колени. Слёзы встали на глазах. А если я действительно беременна? Весьма оригинально было бы отцу-священнику родить внука от Дьявола на Рождество. Я просто собрание идиотизма и парадоксов. Ещё и год следующий, раз мне будет двадцать четыре — год Дракона. Что-то слишком много совпадений, которые мне совсем не нравятся. У двух драконов само собой только в этот год кому-нибудь и рождаться. Да неужели Джиён не подумал обо всём этом? Не верю. С другой стороны, я не верила, что он хотел бы ребёнка. Одна я-то была для него неподъёмной моральной ношей и ответственностью, а тут двое. Способен ли он любить детей? Я не должна думать об этом, потому что не должна планировать с ним никакого будущего. Я рано паникую, с чего мне оказаться в положении? С одного раза? Ладно, с двух. Но это тоже ещё ни о чём не говорит. Ручка в ванную пошевелилась. Дверь не открылась, потому что я защёлкнула замок. Меня выдала выключенная вода, что я уже всё закончила, и торчу здесь не ясно зачем. — Даша? Всё в порядке? Идём есть, — спросил и позвал меня Сынри. — Да-да, сейчас! Одну минуту! — Я поднялась, ещё раз умываясь и успокаиваясь. Поесть — это не страшно, за едой, да при Хадиче, которая наверняка вертится на кухне, Сынри не станет до меня домогаться. Накинув халат и попытавшись изобразить более-менее естественную улыбку, я вышла. Завтрак, поданный в обеденное время, пах аппетитно и пробуждал хорошее настроение. Я села на обычное место, незаметно чуть отодвинув стул подальше от Сынри. Тот отложил смартфон, в котором уже решал какие-то деловые вопросы перепиской. — Ну что, дорогая жена, — заладил он этим словом, пододвигая бутылку вина, — выпьем ещё раз за вчерашнее? — Я не буду, — отмахнулась я легонько, — ещё голова побаливает. — А вдруг я беременна? Я не буду пить, пока не узнаю, что это точно не так. — Тем более, надо опохмелиться, — протянул руку с бутылкой Сынри к моему бокалу, но я его накрыла ладонью. — Я лучше супчиком. Я научила Хадичу рецепту вашего корейского похмельного супа, попрошу её приготовить. — Не желая напрягать меня настойчивостью, Сынри налил только себе. Я отдала женщине распоряжение по поводу супа, но всё равно принялась есть то, что уже было на столе. — Даша, как ты хочешь провести медовый месяц? Я думаю взять отдых на некоторое время, побудем вдвоём. — Мои пальцы стали мучить палочки, перебирая их и потирая, взгляд остановился в тарелке. — У тебя… ну… ты всё ещё против воды, или пляжа? — Не знаю… да, пожалуй, я ещё не хочу к воде, — помотала я головой. — Тогда снять какую-нибудь виллу на побережье отменяется. — Ничего не надо, Сынри, меня всё устраивает. — Тебя всегда всё устраивает, я знаю твою скромность. Поэтому и хочу придумать сам, от тебя потребуется только согласие. — Он накрыл мою ближнюю к нему ладонь своей, нежно её погладив. — Солнышко, ты пойми, что финансово мы не стеснены абсолютно, привыкни уже к красивой жизни, какую я тебе дарю. — Красота в счастье, а не материальном благополучии, — прошептала я, запивая слова прохладной водой. — Опять утренние проповеди? А я уж было стал по ним скучать, — хмыкнул Сынри, возвращаясь к еде. — Не с той ноги сегодня встала? — Не с той кровати. — Прокомментировала я. Хадича всё равно не понимала наших бесед. Муж нахмурился, не совсем уловив суть подтекста. — Да ты с неё просто-таки выпала. — Ты сегодня поедешь в офис? — Нет, кто же работает на второй день после свадьбы? — Он плотоядно впился в меня глазами. — Я намерен не вылазить отсюда с неделю точно. — А Джиён не может позволить себе и дня. Если бы он остался со мной на неделю, то мы бы погибли. А Сынри всего лишь бизнесмен, платящий откаты негласному правителю Сингапура. Чтобы он спокойно работал и отдыхал, другие держат в железном кулаке весь криминал государства и не теряют бдительности ни на мгновение. Итак, секс сегодня неизбежен, если ничего не предпринять. Если бы мы не жили до этого вместе, я бы обманула насчёт месячных, но Сынри и без меня знал, когда они были последний раз. Хватит ходить вокруг до около! Нужно обозначить то, что я хотела. Как бы ни пыталась я затянуть время на кухне, торчать там бесконечно невозможно, поэтому, когда новоявленный супруг стал поглаживать мне коленку под столом, я вышла, прошагав в спальню. Следом за мной там образовался и Сынри. — Нам нужно поговорить, — произнесла я, стоя к нему спиной. — Я слушаю, — приближался он ко мне, грозя обнять и привлечь к себе. Я резко развернулась, уставившись в его лицо. — Ты больше не дракон. — Что? — сдвинул он брови к переносице. — Ты можешь больше не работать на Джиёна. Ты свободен. — Что? — повторил Сынри, недоумевая, откуда я беру всё это, что за шутки и сочинения? — Ты вступил в его клан с одним условием, что я буду жива-невредима, и что он не тронет меня и пальцем. Он тронул, и больше ты ему ничего не должен. — Не понял, — признался мой муж. Несмотря на всю нелюбовь к нему, на отсутствие взаимного желания, где-то, в каком-то отсеке сердца, совсем чуть-чуть, он был мне симпатичен, исключительно за то, на сколько жертв пошёл ради меня, за то, что часто не боялся ничего, лишь бы сохранить меня. Я была ему благодарна. — Я расплатилась с Драконом за твою свободу. Мы переспали, — смело и без сомнений сказала я, скрестив руки на груди. Сынри сначала приподнял брови, потом опять опустил их и прищурился. Некоторое время изучал меня, как новую, затем хмыкнул или даже фыркнул и улыбнулся, пытаясь утопить в этой улыбке правду. — Очень смешно. Когда бы это? — Сегодня, пока ты спал. — Улыбка его немного подвяла. — Даша, это неприятная шутка, что на тебя нашло? — Это не шутка. Где, по-твоему, моё подвенечное платье? — Сынри моргнул, будто приходя в себя. — Я, кстати, не заметил его, когда… — Он прекратил на меня смотреть и сорвался с места, поднесясь к шкафу сбоку. Лихо его распахнув, мужчина стал перебирать вешалки, двигая одну за другой, но там не было пышного белого наряда невесты, его видно было бы издалека. Однако Сынри, погружаясь всё дальше в произошедшее, в то, что я не солгала, два раза переметал туда и обратно всю одежду, после чего начал выдвигать ящики, открывать тумбочки, заглядывать под них и кровать. — Сынри, его здесь нет. — Он вылетел из спальни, и я услышала, как хлопают дверцы шкафов в других комнатах. Квартира большая, он может долго обыскивать её целиком. Я подошла к порогу и крикнула: — Оно у Джиёна, Сынри! Супруг продолжал носиться из помещения в помещение, раскидывая диванные подушки, пиная коврики, откидывая шторы и занавески — вдруг я повесила платье туда, чтобы пошутить? — Сынри, прекрати! — повысила я голос, привлекая его внимание, но он сделал ещё два круга, прежде чем вернуться ко мне, с красным и злым лицом, с глазами, становящимися бешеными. Его ноздри раздувались, а желваки нервно дёргались. Я не потупила взор. — Ты… ты что, серьёзно отдалась ему? — Я не хотела врать, что это было ради него, но нельзя говорить, что это по любви, тем более, взаимной. Мне хотелось как-то отплатить Сынри за всё, что он для меня сделал, и я считала, что выход из клана драконов будет для него доброй наградой. Сомневаться в том, что Дракон его отпустит, при условии знания о нашей с ним ночи, не приходилось. Когда Джиён услышит, что это я рассказала Сынри об измене, он меня поймёт, он не станет больше эксплуатировать господина Ли. Ну, а сам он — мой муж, — насколько я его знала, вряд ли притронется к женщине, которая потрахалась ещё с кем-то. — Да. И теперь ты свободен. — Замерев на секунду, Сынри занёс руку и обрушил на меня удар. Не кулаком, а ладонью, но я всё равно упала от силы и неожиданности. Оказавшись на полу, я повернулась к мужчине, присевшему на меня, сверху. Он схватил меня за халат, приподняв. — Ты! Как ты могла?! Я женился на тебе вчера! — И что? — немного пугаясь его ярости в глазах, всё-таки смогла я спокойно произнести это. — Разве ты не изменял мне никогда? Но ты делал это ради удовольствия, а я — для твоего же блага. — Шлюха! Шмара! — заорал он на меня, ударив по лицу снова, так что я вскрикнула. В проходе образовалась Хадича, готовая броситься на мою защиту. Сынри заметил её. — Пошла отсюда! — гаркнул он ей, но она не шелохнулась. Попытавшись не замечать её, Сынри ударил меня третий раз и, отпустив, отбросил от себя, поднимаясь. В ушах у меня слегка зазвенело, а щёки горели, челюсть немного болела справа. — Шалава, сука! Шлюха! — Сынри дал мне, лежащей, пинка под зад, взяв себя после этого в руки. — Я… я женился на тебе! — снова привёл он решающий аргумент. — Я же всё для тебя… я же… разве просил? Я ради тебя в драконы пошёл, я просил избавлять меня от этого?! Мне только нужно было, чтоб ты моя была. Моя, и больше ничья! — опять заорал он, нависая надо мной. Я отползла спиной к шкафу, прижимая ладони к лицу. Я даже не обиделась за удары. Мне было жалко Сынри. — Шлюха! Как все, грязная и беспутная блядь! Зачем ты спала с ним, ну зачем?! — возводил он руки над головой, беснуясь и хватая себя пальцами за аккуратно подстриженные волосы. — Как же теперь-то… как мне себя мужиком чувствовать? Мою жену, не любовницу или девку, мою жену имел Дракон! Да я для него теперь вообще пустое место, не вызывающее уважения! — Если на то пошло, то он тебя никогда особенно не уважал, — подала я голос, получив ещё одну угрозу избиения, спрятавшуюся во взоре Сынри. Но он отвернулся, направившись к ящику с носками. Он стал собираться куда-то, одеваясь. Я не задавала никаких вопросов. — Если я теперь свободен от Дракона, то я и от тебя освобожусь! Ничего, браки аннулировать несложно, скажу, что он не был консуммирован! — Наспех натянув брюки, застегнув рубашку, накинув пиджак, Сынри немного криво завязал галстук и вылетел из квартиры, едва не сбив Хадичу. Когда дверь захлопнулась, она поспешила ко мне, присев и оглядывая припухшее чуть-чуть лицо, начинающее синеть на подбородке. — Бедная Даша! — взмахнула она руками. — Лёд надо. — Всё в порядке. Достань его, я сейчас приду на кухню, приложу немного. — Женщина ушла, а я, поднявшись и най