ла в тонусе. Почему-то я посмотрела на Сынхёна, как на мужчину. Зачем его-то я оцениваю с такой точки зрения? Внешне он эффектный, но даже недолго с ним пообщавшись, я поняла, что он совершенно неподходящий мне человек. Да и кому бы подошла такая личность? Наркотики — это не шутки, и если он не откажется от них, то вряд ли сумеет стать кем-то ответственным и достойным. Мы поднялись по длинному ряду ступенек. Оступившись один раз, я была теперь поддерживаема Сынхёном. Людей вокруг уже не было, и мы вошли в затемненную комнату, где стояла оттоманка, не горел свет, а лишь падал откуда-то с улицы, через зауженное окно, разделенное на два прямоугольника от пола до потолка. Тишина не была полной, мелодии всё-таки откуда-то доносились, но воздух в самом деле проветривался лучше. — А есть что-нибудь попить? — присев, посмотрела я на приведшего меня сюда. — Только не спиртное. — Конечно, сейчас принесу. Он вышел, оставив меня одну. Мысли сбились в кучу. Состояние было немного сонным, и в то же время я никак не смогла бы уснуть сейчас. Меня потряхивало. Да и нельзя позволить себе вырубиться, нужно вернуться домой. Домой! В Россию, а не особняк Джиёна. Любыми средствами, подальше, лишь бы там не было Мино. Я опустила лицо в ладони. Почему он так прекрасен? Я не вернусь вниз, за столик, я не пойду туда, где ещё совсем трезвый он, ценящий шлюх и желающий только их, сидит и весь вечер думает о работе и делах, или о той женщине, которую посещает в борделе, но никак не обо мне, а я уже спокойно смотреть на него не в силах. Когда танец кончился, я была на грани, я хотела его поцеловать! Господи, спаси! Последним меня целовал Тэян, пытавшийся внушить мне, что это приятно и здорово, но он не нравился мне сильно внешне, пусть даже какой-то шарм в нем был. Но Мино! Боже, почему ты не можешь создавать таких же сильных соблазнов, как дьявольские? Я не помню, чтобы когда-либо меня так влекло к моему законному будущему мужу, одобренному родителями, я не помню, чтобы я когда-либо ловила комплименты или сама видела себя красивой в длинных юбках и закрытых кофтах, а в этом платье, сегодня, я в результате поняла, что способна нравиться, и это нравится мне. Боже! Как хорошо, что здесь нет Мино. Я бы первой к нему не полезла, разумеется, но если бы он не попытался поцеловать меня — я бы заплакала. Я и теперь уже готова рыдать, потому что хочу, чтобы он взял меня за руку, и ещё раз сказал что-нибудь на ухо, и его приглушенный щекочущий голос ворвался бы глубоко-глубоко, до самого низа живота, где так тянет и крутит. Интересно, сколько уже времени? Может, надо попросить отвезти меня домой? Когда я прекращу называть домом виллу Дракона? Я запуталась. Я хочу в Россию. Но там не будет Мино. Никогда уже его там не будет. Я вернусь к жениху, мы поженимся. И тут мне дословно вспомнился провидческий рассказ Тэяна о том, что меня поимеет какой-то неопытный юнец, который будет стесняться, не зная, что и куда, и не сможет доставить мне удовольствие, а здесь — мужчины опытные. И Мино был опытным, а вот мой жених — не был, я это точно знала. Смог бы доставить удовольствие Мино? Яркой вспышкой в моём внутреннем взоре возник он, рывками расстегивающий пуговицы своей белой рубашки, отшвыривающий её, надвигающийся на меня, толкающий, забирающийся сверху прямо в брюках, хватающий и целующий. Я тихо проскулила в ладони, замотав головой. Все эти удовольствия — от лукавого! Пусть мне безумно этого захотелось, но лишь потому, что плоть слаба. Да, я должна бороться с соблазнами и искушениями, я не должна жаждать этого, соглашаться на что-либо подобное! Истинное счастье в духовной любви. С нареченным у нас будут дети, мы будем воспитывать их в мире и радости, поддерживать друг друга в горестях и болезнях, никогда друг друга не бросим, а Мино что? Что будет после вот этой вожделенной представленной картины, где он начинает мной овладевать? Переспать и разойтись — вот как тут живут. А если не разойтись? Если бы моим женихом был Мино. О, Господи, зачем я это предположила?! Но ведь он же, если бы не его бывшая, серьёзным был парнем, и в продолжительных отношениях проявил себя должным образом. Любовь возможна и с ним. Но я не любви его добиваюсь, по замыслу Джиёна, а перемен. Зачем мне любовь? Вот именно что, перемены — нужны Джиёну, а я хочу любви. Я хочу любить Мино и быть любимой им. Справа меня почти ослепил свет, на контрасте с мраком и чернотой, в которых я сидела. Но когда глаза привыкли, я поняла, что это всего лишь луч из щели приоткрытой двери. Тут есть ещё одна дверь! Я и не заметила, когда пришла сюда. Поднявшись, я решила посмотреть, кто же зажег там свет. Подойдя к проёму, я сначала увидела за ним окно, более широкое, чем в этом проходном закутке. С включенной люстрой под потолком оно засвечивалось, отражая, как зеркало, комнату, являвшейся спальней с просторной кроватью. И в этом отражении я увидела Джиёна и Кико. Они были за стенкой от меня, и благодаря нужному углу, под которым находились я, они и окно по отношению друг к другу, я будто попала в первый ряд театра. Они не разводили жадного поцелуя, в котором сливались их губы. Мужчина подталкивал её к постели, и лишь когда она завалилась на неё, он приподнялся и стал стягивать со своего худощавого татуированного тела футболку. Я попятилась, чтобы не продолжать смотреть, но уперлась во что-то за спиной и ахнула. — Тише, — шепнул Сынхён. Его рука со стаканом апельсинового сока обогнула меня и вставила его в мою руку, не дав отойти и отвернуться. — Не будем мешать им, — я всё-таки попыталась развернуться, но он придержал меня и вернул на шаг вперед. Я не была совсем безвольной, но опьянение ещё далеко не отступило. Язык не смог выговорить задуманное, и я опасалась быть услышанной парой, которая не знала, что за ней наблюдают. — Брось, Даша, за просмотр же денег не берут, — наклонился ко мне Сынхён, растапливая свой голос в моём рассудке. И он слился с ним, создавая ощущение, что этот хрипловатый бас — голос моего сознания. — Тебя ведь никто не заставляет участвовать и присоединяться, да и вряд ли бы взяли к себе… но посмотреть… неужели никогда не смотрела подобные вещи? Все люди этим занимаются, и ничего постыдного в этом нет. Это одно из божьих изобретений, — перекатившаяся на живот Кико дала Джиёну расстегнуть молнию платья на спине и он, сняв его, опять перевернул её на спину и опустился губами к её губам. Я смотрела на эти касания, видя то, чего не могла представить — Джиёна в любви, даже если только физической. От его поцелуев Кико выгибала спину, улыбаясь от удовольствия. Черное нижнее бельё выделялось на её белой коже, но ещё больше с ней дисгармонировало пестрое от тату и подзагоревшее тело Дракона. Их тела тесно сливались, и когда кожа вливалась в кожу, я это будто ощущала сама. Я видела, как продавливается под ними кровать, и додумывала, зная немного после Тэяна и Сынри на опыте, каково это, ощущать тяжесть мужского тела на себе. Но одно дело, когда это посторонний похотливый мужчина, и совсем другое — когда твой, которого ты хочешь. Джиён снял с девушки трусики, медленно, сопровождая игривым взглядом, стянув их с ног. Я опять хотела отвернуться, но Сынхён коснулся моего подбородка и развернул. — Всё же посмотри и скажи — что в этом плохого? Разве кому-то из них будет плохо? Разве это похоже на что-то отвратительное, изобретенное сатаной? — Я отвела глаза от того места, где Джиён расстегнул штаны, и вцепилась взглядом в лицо Кико. Оно было довольным, блаженствующим, торжествующим, влюбленным, каким угодно, но не несчастным. Я расфокусировала взор лишь после того, как их бедра слились и важная часть тела Джиёна утонула внутри девушки. Она простонала, вцепившись ему в плечи. На какую-то минуту я забыла обо всем на свете. Её стоны наслаждения вбивались мне в уши, резонировали по нервной системе и заставляли дергаться нескольким тикам во мне тут и там. Толчки, сопровождавшиеся характерным звуком причиняли мне почти явственную боль. — Разве не хочется каждой девушке хоть раз почувствовать это? Скажи мне, Даша, — окутывал меня всё тот же обезличенный голос. — Не хочется ощутить, как тебя хотят? Как в тебя входит член мужчины, ласкающего тебя? Не хочется отведать сладкой боли первого раза, после которой останется одно сплошное наслаждение? Не хочется стонать под тем, кто способен выбить эти стоны? — слыша сопутствующие усиливающиеся стоны Кико, я развернулась и, оттолкнув Сынхёна, чуть расплескав сок, до которого так и не дошел мой рот, быстрыми шагами пошла прочь из этой комнаты. Пока я видела только Джиёна — это ещё было терпимо, я всего лишь наблюдала за Кико и понимала, что ей гораздо лучше сейчас, чем мне. Я даже в какой-то степени позавидовала, что она настолько близка к человеку, которого боится вся округа, и они приносят друг другу удовольствие. Быть той, которую имеет Дракон — это здесь престижно. Меня он тоже имеет, но совсем в другом смысле. Но под конец я не выдержала и увидела на их месте себя и Мино. Я услышала внутри себя свой голос, и когда Кико обвила ногами поясницу Джиёна, я почувствовала чего и где мне не хватает, чтобы эти спазмы в животе прекратились. Едва не скатившись кубарем по лестнице, я всё же осталась цела и не переломала ноги, вовремя ухватившись за перила. Спустившись, я залпом попыталась осушить бокал, но на последних глотках осознала, что сок слишком горчит и обжигает, и в нем явно что-то ещё. Сынхён, что ты за человек?! На входе в наш зальчик я столкнулась с Мино, и чуть не вскрикнула. Не от испуга, а чтобы не заплакать. Слёзы уже стояли в глазах, и по одной простой причине: этот молодой человек не пытается обнять меня, поцеловать, завалить куда-нибудь, как в череде тех грез, что проплыли передо мной в темной комнате. — Всё нормально? Куда ты пропала? — Искала свежий воздух… — И как, удачно? — как хвост черной кошки, его бровь, играясь, демонстрировала приподнявшееся настроение. — Подышала немного, — я показала ему стакан. — Сынхён разбавил мне чем-то сок, а я сдуру выпила, — Мино взял у меня его и попробовал губами, отставив после на поднос проходящего официанта. — Водка. Это коктейль «Секс на пляже». — Мне и без этого было неважно. — Может, отвезти тебя обратно? — предложил парень. Обратно? В пустой особняк? Я и он? Нет, там буду только я, потому что он привезет меня и уедет, а что будет делать мне? Но подступающая дурнота — вероятная перспектива, и оставаться тут невменяемой не хотелось. Я кивнула. — Только спрошу у Джиёна… — я поймала его за запястье. — Он… с Кико. Не думаю, что ему теперь есть дело до того, кто куда денется. — Ах вот оно что… — поскольку я обернулась, говоря об определенном месте, то увидела, что по лестнице возвращается и Сынхён. Мне не терпелось высказать ему что-нибудь, выговорить за его проделки, но я не стала. — Ну что, — подошёл он к нам. — Веселимся? — Я хотел отвезти Дашу в особняк. Ей не очень здорово. У тебя нет ключей? — Нет, они у Джиёна, а он… занят немного, — улыбаясь, посмотрел на меня Сынхён. Я отвела глаза. — Могу дать ключи от своей квартиры, у меня там никого, и меня там до утра тоже не будет. Завтра утром заберешь Дашу к Джиёну. — Ну, в таком случае сегодня у меня самого свободно, — Мино достал ключи от машины. — Передашь, что ей стало плохо, и я её увез, ладно? Завтра утром привезу в особняк, — они попрощались, а я, всё что услышала, это что мы едем к Мино домой. Вдвоём. До утра. А неестественное состояние крайнего возбуждения меня ещё не покинуло. Однако