Буду помогать, траву срезая,
Все равно
Меня хвалить не будешь
И не скажешь мне: “Какой прилежный!”
781
Ночью черной, как черные ягоды тута,
Вчера ты домой отослала с порога…
Хоть сегодняшней ночью
Не вели мне вернуться,—
Ведь такою далекою шел я дорогой!
782
Песня девицы из рода Ки, посланная подруге вместе с подарком
Ветер бушевал у берегов, Но меня не испугал тот ветер:
Для любимой,
Даже омочив рукав,
Я жемчужные срезала травы…
783-785
Три песни Отомо Якамоти, посланные неизвестной девице
783
И позапрошлый год,
И год прошедший,
И этот год — все также я люблю,
Но деву милую мою
По-прежнему мне трудно встретить!
784
Наяву —
Опять сказать нельзя…
О, пусть бы хоть во сне я мог увидеть,
Что изголовьем, на котором сплю,
Мне служат рукава моей любимой!
785
Как белая роса, что, засверкав, легла
На травах возле дома моего,
Так жизнь
Недолговечна, как роса,
Но мне ее не жаль, раз нет с тобою счастья!
786-788
Три песни Отомо Якамоти, посланные Фудзивара Кусумаро
786
Весенние дожди
Все льют и льют…
А вот цветы на белой сливе
Еще до сей поры никак не расцветут,—
Не оттого ль, что слишком молодая?
787
Ах, мнится мне,
Как будто сон все это,
Когда приходит
От любимого, тебя,
По многу раз гонец в знак твоего привета!
788
Посадил я
Слишком молодую сливу,
Что еще цветами даже не цвела,
И шумит о нас кругом молва,
Оттого я и тоскую ныне!
789-790
Еще две песни Якамоти, посланные Фудзивара Кусумаро
789
С какой тоской
Мечтаю я теперь,
О, если б в час, когда туман весенний
Легчайшей дымкой стелется вокруг,
Пришли бы вести от тебя, мой друг!
790
О, были б только сказаны слова,
Что прошумели бы, как шум весенних ветров,
А время пусть идет…
Пусть нынче не судьба…
Но будет все лишь так, как ты желаешь…
791—792
Две ответные песни Фудзивара Кусумаро
791
Глубоки корни сугэ, что растут
В тени у скал,
В ущелье горном.
И так же глубоко тебя любя,
Я разве не плачу взаимною любовью?
792
Ведь, говорят, дождей весенних ждут,
Как видно, в этом нынче дело.
Ах, слива юная
У дома моего
Еще раскрыть бутоны не успела!
КНИГА ПЯТАЯ
793
Песня, сложенная Отомо Табито, генерал-губернатором Дадзайфу, в ответ на соболезнование [по поводу кончины его жены]
Теперь, когда известно мне,
Что мир наш суетный и бренный,
Никчемный и пустой,—
Все больше, все сильней
Я тяжкой скорби преисполнен!
794
Плач {Яманоэ Окура}
В дальней стороне,
Где правление вершит
Наш великий государь,
Там, где яркие огни
Зажигают на полях,
Там Цукуси есть страна.
Словно малое дитя
Плачущее, в ту страну
Ты, тоскуя,
Прибыла.
Не успели мы вздохнуть
И побыть с тобой вдвоем,
Не успели миновать месяцы, года,
За такой короткий срок
Что и сердцем не гадал,
Надломившись, ты слегла.
Что сказать, что делать мне,—
Я в отчаянье не знал.
У деревьев и у скал
Я хотел найти ответ,
Но ответа не нашел.
Если б дома ты была,
Я бы облик видел твой…
Но, несчастная жена,
Божество мое, скажи,
Что ты думала тогда
Обо мне в последний час?
Вдруг, нарушив наш обет,
Что давали мы с тобой,
Обещая быть всегда
Вместе, рядом, как в воде
Утка с селезнем своим,—
Ты оставила наш дом
И покинула меня…
795—799
Каэси-ута
795
Домой возвратившись,
Как быть, что мне делать?
Как тяжко мне будет
В покинутой спальне
Увидеть на ложе твое изголовье!
796
Как жаль безгранично мне доброе сердце
Любимой жены, что, любя и тоскуя,
Ко мне прибыла
Из далекого дома,
Чтоб вместе со мною прожить так недолго…
797
Как об этом сожалею я…
Если б мог заранее я знать,
Что случится с нею страшная беда,
Здесь, в стране прекрасной зеленью листвы,
Сколько бы я мог ей показать!
798
Верно, лепестки лиловые ооти,
На которые любила ты смотреть,
Все опали…
Только слезы, что струятся,
Высохнуть не могут до сих пор…
799
Над горою ближнею Оону,
Подымаясь, расстилается туман…
Из-за ветра —
Вздохов горести моей —
Подымаясь, расстилается туман…
800
Песня, посвященная обращению на истинный путь заблудшего сердца
Глядя на отца и мать,
Люди почитают их,
Глядя на жену, детей,
Люди нежно любят их.
В мире здесь
Закон таков!
Как приманка — птиц,
Крепко держит всех закон!
От него уйти нельзя!
И упрямый человек,
Что идет, презрев его,
Как бросают, сняв с ноги
Стоптанный башмак,
Не из дерева ль такой,
Не из камня ли, скажи,
Сделан этот человек?
Имя назови свое!
Коль уйдешь на небеса,
Делай там, что хочешь ты,
Коль живешь ты на земле,—
На земле есть государь.
Здесь, под солнцем и луной,
Озаряющими мир,
До пределов, где плывут
В дальнем небе облака,
До пределов, где ползет
По долинам дальним тварь,
Он правление вершит
На просторах всей страны!
Так иль эдак
Делать все, что на ум тебе взбредет,—
Допустимо ли, скажи?
801
Каэси-ута
В небеса путь не простой,
Чем стремиться в эту высь,
Лучше
Поверни домой,
Нужным делом там займись!
802
Песня [Яманоэ Окура], сложенная в думах о детях
Дыни ли отведаю —
Вспомнишься ты мне,
Каштанов ли отведаю —
Стремлюсь к тебе вдвойне.
Откуда только взялся ты
Назойливый такой?
Все пред глазами вертишься,
Стоишь передо мной!
Одними лишь заботами
Мне наполняешь грудь,
Из-за тебя спокойным сном
Я не могу уснуть!
803
Каэси-ута
Для чего нам серебро,
Золото, каменья эти?
Все ничтожно.
Всех сокровищ
Драгоценней сердцу дети!
804
Поэма сожаления о быстротечности жизни {Яманоэ Окура}
Как непрочен этот мир,
В нем надежды людям нет!
Так же, как плывут
Годы, месяцы и дни
Друг за другом вслед,
Все меняется кругом,
Принимая разный вид.
Множество вещей
Заполняют эту жизнь
И теснятся на бегу,
Чтобы вновь спешить вперед.
С женщин мы начнем.
Женщине привычно что? —
Жемчуг дорогой
Из чужих краев надеть,
Любоваться им,
Белотканым рукавом
Другу помахать в ответ
Или алый шлейф —
Платья красного подол,—
Идя, волочить
И с подругою своей,
Взявшись за руки,
Играть —
Вот он радостный расцвет
Жизни сил!
Но тот расцвет
Удержать нельзя.—
Все пройдет:
На прядь волос,
Черных раковин черней,
Скоро иней упадет,
И на свежесть
Алых щек
Быстро ляжет
Сеть морщин.
А теперь — мужчин возьмем.
Рыцарям привычно что?
Славный бранный меч
Крепко привязать к бедру,
Крепко в руки взять
Стрелы счастья,
Оседлать
Своего коня
И, красуясь так в седле,
Забавляясь, разъезжать.
Мир, в котором мы живем,
Разве прочен он?
Там, где сладко девы спят,
Рыцари, сойдя с коней,
Двери распахнут
И приблизятся
И рук яшмовых рукой
Чуть коснутся — и тотчас,
Обнимая юных дев,
Руки вмиг переплетут
И в объятьях
До зари
Будут вместе спать.
Но глянь!
Нет этих ночей:
Вот уж с посохом в руках,
Сгорбившись,
Они бредут,
И теперь — они
Презираемы людьми,
И теперь — они
Ненавидимы людьми.
В мире здесь конец таков
Яшмою сверкающей
Юной жизни
Жаль тебе,—
Но бессилен ты.
805
Каэси-ута
Ах, неприступным, вечным, как скала,
Хотелось бы мне в жизни этой быть!
Но тщетно все:
Жизнь эта такова,
Что мы не в силах бег ее остановить!
806-807
Две песни генерал-губернатора Дадзайфу царедворца Отомо [Табито]
806
Эх, коня бы сейчас,