— Тебе предоставляется такая возможность.
— Слушаю вас, Евгений Андреевич.
— Местное общество любителей золота, зубные техники и хозяева ювелирных мастерских решили обойти нас и завезли на днях большую партию золота. Вот вы вдвоем вытряхните их из штанов и все выясните. Пусть по-хорошему отдадут наши двадцать процентов. А за эти их художества взыщите с них штраф в том же размере. Все. Ступай.
Усов заехал к «Калифорнийцу», и они уехали на дело.
— Сейчас заедем к председателю их общества, наш уважаемый Мориц Зельмович должен нам все честно и обстоятельно рассказать, — заявил Усов.
Подъехав к ювелирной мастерской, они постучали в окно. Шторки раздвинули, и оттуда высунулось осунувшееся лицо старого еврея. Узнав Усова, он открыл дверь. Хозяин ювелирной мастерской сразу же с порога начал все объяснять.
— Мы ни в чем не виноваты. Это они все забрали.
— Кто они, говори толком?
— Ребята «Питона» забрали золото.
— А зачем вы им отдали?
— Они и спрашивать не стали. Направили на нас свои стволы и забрали ровно половину всего золота. При этом предупредили: если мы будем жаловаться, то они будут нас отстреливать.
— Это уже беспредел, — отреагировал «Ус».
Он обратился к «Калифорнийцу» и произнес:
— Пойдем отсюда, нам здесь делать уже нечего.
Они вышли на улицу.
— Что будем делать? — спросил «Ус».
— За такие дела нужно наказывать. Поехали.
Возвратившись в свою контору под вывеской «Пивной бар» в центре города, они собрали своих людей. Привезли оружие. «Калифорниец» взял себе две гранаты и пистолет, остальное оружие разобрала «братва». Все разместились в трех иномарках и поехали к спортзалу, где располагалась штаб-квартира «Питона».
Спустя четверть часа автомобили подъехали к зданию спортзала.
— Вы все остаетесь в машинах, а я один пойду на переговоры, — сообщил «Калифорниец».
— Может, пару ребят возьмешь на всякий случай?
— Нет, они для меня будут обузой. Одному мне будет легче.
— Ну, как знаешь!
Он вышел из машины и направился в офис. Спустя один час «Калифорниец» вернулся с дипломатом и сел в автомобиль.
— Поехали, — сказал он, и автомашина тронулась с места.
— Не понял тебя, «Калифорниец», и все, что ли?
— Да! Золото они возвратили, а кто это сделал, они сами накажут.
— У меня нет слов! Ты молодец, «Калифорниец»!
— Не все можно решить силой оружия, — ответил он и продолжил: — Сейчас силой слова можно убеждать лучше всякого оружия.
«Ус», внимательно слушая своего товарища, думал: «Да, «Калифорниец», с каждым разом ты становишься опасным для меня. Завтра, «Дух», мы обязательно с тобой встретимся».
«Сиплый» заулыбался:
— О, «братва», кого нам привели! Да это же сам начальник уголовного розыска собственной персоной. Ну а если сам сюда попал, то должен отвечать «по понятиям». Ты что же, забыл, сука, как нашего брата загонял сюда, как прессовал?
Буйнов не ожидал, что его поместят в общую камеру с разным уголовным отребьем. Он видел, как на него смотрели несколько пар глаз, удивленных и злобных, от которых ничего хорошего ожидать не приходилось. И надо было как-то выходить из создавшегося положения, а иначе они подомнут под себя.
Буйнов взял себя в руки и с ехидной ухмылкой и деланным пренебрежением обратился к присутствующим:
— Привет, бродяги, принимайте сокамерника, теперь я буду «бугром» у вас в камере. А кто пикнет, зубы повышибаю, небось помните, как я это делаю.
Он надменно оглядел камеру и, увидев в нижнем углу кровать, обратился к присутствующим:
— А это чья «шконка»?
— Моя «шконка», — ухмыляясь, ответил «Сиплый».
— А теперь будет моя, — заявил Буйнов и продолжил:
— А тебе придется пододвинуться поближе к параше, понял, козел?
— За козла отвечать придется, петух. Ха-ха-ха… — отреагировал «Сиплый».
И его смех подхватила остальная сокамерная «братва». Смеялись долго. Кто-то стал кукарекать, и это еще сильнее провоцировало смех. От всего этого скверно стало на душе у Буйнова, и он понял, что если сейчас он не выйдет достойно из создавшегося положения, то ночью ему действительно придется кукарекать. Буйнов подошел ближе к «Сиплому», улыбаясь, и в это время его кто-то ударил сзади по голове. В глазах у него помутилось, и Буйнов потерял сознание. Прошло время, пока сознание возвратилось. Он открыл глаза, увидел перед собой зека и услышал:
— Ну что, «Маруся», проснулась, вот и хорошо. Вставай.
Все на него смотрели и ждали. У Буйнова сильно болела голова, он плохо соображал, но потом до него дошло, в каком положении он оказался в камере. Буйнов встал, ухмыльнулся толпе уголовников, а сам лихорадочно соображал, что ему делать.
Он медленно подошел к «Сиплому» и посмотрел ему в глаза. «Сиплый», улыбаясь, сказал:
— Ну что, мент поганый, это тебе не на воле, здесь я «смотрящий». Ты теперь у параши сидеть будешь, жрать остатки со стола, а по ночам кукарекать. А если ослушаешься меня, то утром не проснешься.
После услышанных слов кровь ударила в голову Буйнову. Он вдруг дико заревел, схватил «Сиплого» за кадык и сдавил ему горло. «Сиплый» замычал, глаза у него надулись и покраснели, он хрипел. Буйнов резко дернул, и в руках у него оказалась гортань с ошметками мяса. «Сиплый» упал, и из горла его хлестала кровь. Блатные не ожидали такого поворота событий. Все были шокированы. Бывший начальник уголовного розыска, как зверь, стоял и смотрел на арестантов.
— Кто следующий? — прохрипел Буйнов. Все молчали, опустив головы. Тело «Сиплого» дергалось в предсмертных конвульсиях. Жизнь вожака угасала.
«Это конец!» — подумал Буйнов.
Автомобиль въехал в лесной массив, петляя по проселочной дороге, и подъехал к избушке местного лесника. У входа в избушку на скамеечке сидел пожилой худощавый мужчина. Увидев подъехавший автомобиль, он встал и поднял кошелку, наполненную опятами. Из автомобиля вышел крепкий мужчина и направился к нему.
— Здравствуй, «Овод»! Вот, пока дожидался, собрал молодых опят, будет тебе, чем оправдаться.
— Спасибо, Иван Иванович, удружили, а как же себе? Может, отсыплете.
— Нет, у меня припасена и вторая кошелка, полная грибов.
— Когда же вы успели?
— Далеко ходить не пришлось, тут кругом все усеяно грибами, мне хватило одной поляны, чтобы собрать две корзины.
Они вошли в избу и, присев за стол, стали о чем-то тихо говорить.
— Так, с первым вопросом ясно, перейдем ко второму. Что тебя в нем смутило? — спросил Сорокин.
— На сборах в лагере он был инструктором и мастерски владеет боевыми приемами спецназа. Недавно у него была возможность дважды меня ликвидировать, сила была на его стороне, но он этого не сделал, а, наоборот, помог мне. Я понял, что он меня сразу узнал, улыбнувшись мне, как старому знакомому.
— Он говорил с тобой о тех временах и о лагере подготовки диверсантов?
— В том-то и дело, что нет, он даже намеком в беседе не упоминал об этом. Вот это для меня странно.
— Ты думаешь, он что-то задумал?
— Возможно. Его уступчивость чрезмерно подозрительна.
— В таком случае я дам команду спецгруппе «Оса» распотрошить его и ликвидировать.
— Я думаю, только распотрошить! После этого мне необходима с ним встреча с глазу на глаз.
— Я ее тебе устрою, «Овод»!
Пришелец, распрощавшись, вышел из избушки, сел в автомобиль и уехал.
Иван Иванович присел на скамеечку, закурил сигарету и задумался. Он вспомнил еще совсем молодого «Овода», когда тот вернулся из секретного и опасного задания живой. Тогда за успешное выполнение задания он получил свою первую награду — орден Красной Звезды. Вся спецгруппа, кроме «Овода», во главе с тем инструктором, которого только что упоминали, не вернулась. Значит, они все погибли. А сейчас, через много лет, выясняется, что Павел Жмайлик жив. Он даже псевдоним оставил себе прежний, «Питон».
— Что же ты делаешь, «Питон», в этом тихом городке? Ведь твоя родина — Белоруссия, — произнес Сорокин.
Вертолет ВС США летел на высоте триста метров, облетая небольшие возвышенности. В кабине пилотов в правом кресле находился полковник ЦРУ Брокман. Он попросил командира экипажа передать ему управление. Командир, улыбнувшись, кивнул ему, Брокман взял управление в свои руки и стал рассказывать:
— Да, когда-то в молодости я был первоклассным пилотом вертолета. Воевать пришлось во Вьетнаме, там я попал в переделку, был сбит, ранен, потом плен. Спасибо русскому «спецу», который меня отпустил. Благодарен я этому русскому «Апостолу», его все местные люди знали по этому псевдониму, он там пользовался уважением среди «вьетконговцев». Дай-ка вспомню. Ах, да, его имя, кажется, Михаил. Если бы не авторитет «Апостола», не было бы меня сейчас, а значит, и моих детей.
— Надо же, как вам повезло, — отреагировал пилот.
— Еще как повезло, — произнес полковник.
Брокман подумал: «Когда буду в России, надо бы найти «Апостола» и поблагодарить».
В салоне вертолета в удобном кресле расположился генерал Джеймс Дрейк, именно он был инициатором разработанной им программы по распространению современного наркотика «Z-999», этого сильнейшего оружия против молодого поколения России. Сейчас он летел с Брокманом, чтобы прорубить «окно» с юга. Не считаясь с международной Конвенцией, ему необходимо было с юга нанести удар по России.
Сейчас, как и прежде, Брокман сжимал в руках ручку управления вертолетом. Вот он сделал вираж вправо, затем вираж влево, огибая небольшие горы. Впереди показалось глубокое ущелье, в которое нырнул вертолет. Управление вертолетом в ущелье держать нужно было уверенно, никаких отклонений в сторону, иначе нарушится режим полета — и гибель. Командир экипажа, контролируя полет, подстраховывал Брокмана. Неожиданно вертолет вылетел из опасной зоны, под ними оказалась небольшая равнина и речушка, которая, петляя, проходила мимо. Брокман немного убрал обороты дви