Нисходящий курс
17го апреля, вокруг города начинают устанавливаться блокпосты украинской армии. Ловушка, начинает захлопываться. Первое время там стоят гаишники с усилением милиции, однако начальник ГАИ Мариуполя Саенко, сразу показал себя настроенным проукраински и отдал приказ стрелять на поражение при приближении к блокпосту.
Человеческая психика так устроена, что при длительном нахождении в стрессовом состоянии рано или поздно наступает перегрузка нервной системы. Выражается это в разных формах. У одних — это истерика, у других резкая агрессия или же паника. Я же, находясь в непрерывном движении и участии во всех событиях с 20х чисел февраля, почувствовал, что начинаю впадать в апатию. Усталость, и главное, понимание того, что дело, в которое вложили столько сил пошло совсем не так, оставляли без сил к дальнейшим шагам.
17го вечером, все же иду посмотреть, что с горсоветом. Людей там немного, но они по-прежнему есть. Тут же встречаю коменданта Диму, одетого по гражданке и сильно перепуганного. Он настроен уезжать, говорит, что вывез кассу, которую собирается отдать на лечение раненых. Тут бы мне стоило озаботиться этим вопросом, в состоянии растерянности, машу рукой.
18го, горсовет по-прежнему не разогнали. Так же узнаем, что подполковнику Савинскому выплатили полмиллиона гривен. (1,5 млн. руб) Выплатил олигарх Коломойский, можно сказать официальный спонсор Правого Сектора. Это было очень знаковое событие. Если действия Савинского еще и можно было объяснить присягой, уставом наконец, то получение денег за расстрел сограждан, это уже наемничество. Однако дальнейшие шаги — разгон горсовета, он не предпринял, хотя деньги сулили и за освобождение горсовета. (Сулили даже нам, — мол вы уходите, а мы делаем вид что штурмуем, бабки пополам) Возможно потому, что понимал настроения своих солдат, и опасался, что днем с оружием они перейдут на другую сторону. Может быть, поэтому, он приказал разделить полученные деньги между всеми военнослужащими. А может быть была и другая причина. Например, если предположить, что стрельбу 16го вели приезжая спецгруппа СБУ. Тогда, Савинский сам мог оказаться заложником ситуации. В любом случае, горсовет не разогнали, а поток славословия в адрес начальника ВЧ в СМИ пошел на нет.
По договоренности с милицией, мы по-прежнему остались в горсовете. Но, сняли маски и спрятали оружие (палки, коктейли) Взамен, милиционеры установили пост напротив здания. Для защиты, так сказать. Конечно, люди очень сильно отхлынули от движения после такого события. Но в плане доверия горожан, не все еще было потеряно.
Те, кто остался, провели опечатывание кабинетов, поскольку многие были разграблены в период безвластия. Мне тоже звонят и просят продолжать работать. Однако, по прежней договоренности, меня и так должны были подменить 17го (все же целыми днями там сидеть, нет возможности у всех) но нет, последний раз, когда я поверил обещанию Люды Кассай — горсовет остался без пресс-центра. Честно сказать, жалею, что попытался после взятия горсовета договориться с этой парочкой. Ничего кроме пустых обещаний и фактического саботажа от них не дождешься.
Так что я высказался о недоверии тому донецкому руководству, что повело нас на такие самоубийственные действия и попытался посвятить пару дней семье.
И тут стоит заметить, что то, недоверие Донецку, которое зародилось еще в начале марта, после событий в казначействе, теперь, после спровоцированного ими захвата горсовета и похода на воинскую часть, развилось в форменную фобию с зачатками параной. Причем не только у меня, но и многих других активистов движения.
19го все же продолжаю работу с журналистами, вожу их в ту самую больницу где лежит раненный Сергей. Смешно сказать, — он счастлив! Человек с трагическим семейным положением — родная дочка заражена идеями национализма, и в рядах Правого Сектора, была на майдане. Он с самого начала был настроен идти до самого конца, проводил ночи на дежурствах, сам ездил в Донецк и конечно, не мог обойти стороной и события ночи 16го апреля. Так вот теперь он действительно счастлив. Ранение легкое, зато он уже побеседовал за день с 4мя группами журналистов, и полон сил рассказывать о своей нелюбви к националистам и далее. Желаю ему удачи, пусть поправляется.
20го, проводим выездное совещание. Вопрос денег, как то, опять миновал нас стороной, а вот Вове Хабарову досталось. Те же самые спортсмены, люди хоть и ушлые, но недалекие, решили, что он и виновен в этом провале. Убеждаю, что Вова стал жертвой чужой провокации. Помогает, но все же от избиения это его не спасло. Ну хоть жив остался.
Вызволение Сергея
Самое приятное в этом мраке — мы все же вызволяем Сергея. Днем он сообщает по телефону, что его выписывают и за ним уже приехал следователь с конвоем. Мчусь с Бородой туда. Поднимаемся в палату, оказывается — поддерживают Серегу группа немецких тележурналистов, которые делают вид, что берут у него интервью. А следователь не решается забирать его при включенной камере. Выводим нашего товарища на улицу, усаживаю себе в машину, но милиционеры тут же пытаются заблокировать выезд, а следователь лезет ко мне в машину за раненным. Женщины, сотрудники больницы и просто прохожие толпой оттесняют его обратно и не дают милицейской машине отрезать выезд.
В окно заглядывает лысый немецкий журналист и улыбаясь подбадривает: «Таффай, таффай — на таран!»
Выезжаем на окраину. Сергей едет в Донецк. Прощаемся.
По правде сказать, наверное, и мне надо было тогда уезжать вслед за ним. Наш 4й этаж, по-прежнему нес службу. А в эти дни в Донецке как раз начало появляться оружие, и на разных этажах происходило формирование боевых организаций, имена которых стали на слуху. Небольшая группа получила вооружение и сформировала подразделение под флагом «Гр. Фронта Приазовья».
Но недоверие Донецку, опять сыграло свою роль. Но самое главное, все же было другое. Мариуполь, был стратегически важен, как южный фланг восстания, а наличие порта, давало потенциально, безграничные возможности для его снабжения. Стоимость же заводов, превышала все то, что имелось в Донецкой области. Можно сказать, Мариуполь был намного важнее чем Славянск для дела восстания, и уезжать, бросать город, было неверно с точки зрения общего дела.
Еще в первые дни формирования ополчения, в списки попало более 2х тысяч фамилий. Но их, так и не суждено было использовать. Поскольку, оружия все равно, не было, а для защиты горсовета хватало и тех немногих, кто приходил по своей инициативе.
Попытка отбить горсовет
21го снова все в горсовете. Дима-комендант, тоже вернулся. Пресс-центр все же работает, люди печатают листовки — хорошо, что они на своем месте. Большую инициативу проявляет молодой парень по имени Паша. Вот и замечательно. Стараюсь спихнуть это направление на него, а сам больше работаю с журналистами на прямую.
Денис Кузьменко — теперь пытается взять бразды правления в свои руки. Однако его криминальная репутация, здорово мешает. К тому же у многих возникают вопросы к его действиям. Никаких, даже мало мальских попыток организовать ополчение, он не предпринимает. Хотя и неплохо осознает логику процесса, и важность не только силовой, но и информационной составляющей. Пишем планы на 1–2мая, атмосфера праздника с символикой ДНР — лучше всего мотивирует людей.
В то же время, горсовет не работает по своей прямой функции. После 16 апреля, и нового витка мародерки, сотрудники не вышли на рабочие места. Эта существенная проблема ставит под угрозу отношение бюджетников к нашему движению и является хорошим показателем настроения мэра.
На 23е апреля в городе запланирован митинг проукраинских сил. Причем теперь инициатива этого сборища идет не снизу, а напротив получило полную поддержку городской администрации. На митинг свозят бюджетников, словом делают все то, что делали до 22 февраля, только под другими лозунгами.
Становится ясно, что до сих пор колебавшийся городской голова, сделал свой выбор, и что самое главное, этот выбор не отвергнут Киевом.
На митинге запланировано выступление приезжих гостей из Киева, презентация сил самообороны националистов, ну и высказывания самого мэра. Что ж. В другой момент мы бы ставили целью их разогнать, однако теперь чувствуется общая неуверенность. Под охраной, решаю прогуляться среди националистов, сделать фотоотчет.
Сам митинг проходит мирно, хотя меня и узнают в лицо никто, не нападает. Похоже, что чувствуют себя тоже неуверенно. Тем более, что классический подход городской власти — свезти побольше бюджетников привел к закономерному результату, — вместо заявленной 1000, едва пару сотен человек.
Фоткаю колоритных персонажей и наблюдаю интересную картину, внимание которой я сразу не придал. В момент исполнения государственного гимна, минимум 5 милиционеров из оцепления, дружно повернулись спиной к сцене.
После митинга все же вступаем в перепалки с националистами, особенно ярко высказываются приезжие из Киева. Логика как всегда проста. Лозунги: «Украина понад усе» они осуждают, Бандеру героем не считают. А если на камеру это сказать? Нет, нет — спасибо. По инициативе Кузьменко приглашаем их в горсовет. Приходят, усаживаются, напротив. Беседа продолжается в том же ключе по несколько кругов подряд. В конце они перед выходом, просят Кузьменко переговорить с ними наедине.
Чуть позже выяснилось, что этот десант из Киева стал ядром начавшего формироваться тогда карательного спецбатальона «Азов»[2]. Одним из них был Ярослав Гончар, зам командира подразделения — возможно один из немногих, кто самом деле не разделял неонацистскую идеологию ставшую официальной в батальоне. После событий 9го мая, он выступит с разоблачительной критикой в адрес руководства: «Мы действительно воюем с народом, который считает нас фашистами, хунтой» а также открыто обвинит карателей в применении пыток. За что будет разжалован, и посажен в яму своими же сослуживцами.