Ну, например: сначала изучи человека, – потом учи его. Разве это не имеет отношения к к любому общению? Сначала стоит понять человека, разобраться в том, чего он хочет, а уж потом начинать на него воздействовать.
Или одно из открытий Монтессори: если ребенок заинтересован в работе, он в состоянии довольно долго концентрироваться на ней. Разве это не относится ко взрослым? Понимаем ли мы, что, если нам не удается уговорить (заставить) человека концентрироваться на работе, то часто это происходит не от того, что он – ленив, а потому, что он в ней не заинтересован?
Или еще. Монтессори считала: чтобы заинтересовать ребенка, награда и наказание не нужны. Мы можем любить награды и бояться наказаний, но любой из нас прекрасно понимает: ничто не заменит радости от самого процесса деятельности и, если человек работает только ради наград, – значит, что-то в его работе не так, что-то не верно.
Кто такой настоящий, а уж тем более великий педагог? Это тот, кто всю жизнь выстраивает философию отношений с подрастающим поколением.
Понимаете, да? Всю жизнь старается понять суть и систему человеческих отношений. И, если мы согласимся, что человек человеку – учитель, совершенно нелепо игнорировать философские взгляды педагога.
Поэтому так важно понимать не только педагогические воззрения Марии Монтессори, но и ее мировоззрение, – тем более что они очень тесно связаны.
Она мечтает о школе будущего; размышляет о том, что такое должно непременно существовать в этой школе, чего нет в современных ей учебных заведениях. Думает: как перенести все то, что она поняла и открыла в работе с «идиотами», на работу с обычными детьми, от чего стоит отказаться в этой в целом всеобщей теории, а что необходимо добавить.
Пока все это – теория. Размышления. Выводы. И так будет до той поры, пока судьба не предоставит ей возможность практически реализовать все то, о чем она пока столь много размышляет.
Свой метод Монтессори назовет «научная педагогика». Согласимся, довольно смело. Можно подумать: все, что делалось в педагогике до нее, было ненаучным. Однако Монтессори действительно считала, что совершает революцию в педагогической науке, предлагает нечто принципиально новое.
Да, поначалу речь шла именно о том, чтобы реформировать образование. Но потом стало ясно: необходимо создать принципиально новые отношения между учеником и учителем, выстроить никогда доселе невиданную систему обучения.
В 1902 году Марию Монтессори приглашают в Неаполь на Вторую национальную педагогическую конференцию.
В 1903 и 1904 годах она публикует две статьи по педагогике. В них немало написано о ее методике работы с «идиотами», но уже появляются важные слова и о новых подходах к образованию обычных детей.
В 1904 году ей предлагают работу, однако, со студентами, а не с детьми. Монтессори интересен любой педагогический опыт, и она становится преподавателем антропологии в Педагогической школе в Римском университете. Работает на этой должности четыре года, до 1908-го, когда после открытия первой школы ее практическая педагогическая работа ни на что более не оставляет времени.
Ее ученик и биограф Эдвин Мортимер Стэндинг описывает, как выглядела примерно в это время педагог Мария Монтессори: «Она была самым привлекательным преподавателем, с легкой и милой манерой общения. Все, что она говорила, было согрето жизненным теплом. Я помню, как некоторые студенты говорили: “Ее лекции пробуждают в нас желание стать лучше”»[58].
Представляете, если так она общалась со студентами – людьми более или менее взрослыми, то как же по-доброму и мягко должна она была говорить с маленькими детьми в своих школах?
Дети любого возраста ее никогда не раздражали. Она всегда относилась к ним заинтересованно. И свой знаменитый метод Монтессори не придумала, а, если угодно, изобрела, наблюдая за детьми, с любовью изучая их.
И в те времена, и позже она очень любила мечтать… И более всего – мечтала о школе, которую хотела бы построить.
«…дети нуждаются в домах, которые подходили бы им и были легко узнаваемы, чтобы, гуляя по городу, нельзя было спутать школу ни с чем: это место, в котором человечество находится в первой стадии своего развития, стадии становления человека. Внутри могли бы находиться те же триста или четыреста детей, но все части здания были бы для них адаптированы. Например, все должно быть ниже: низкие окна, низкие подоконники, невысокие ступени лестниц. Дверные ручки, звонки, выключатели, краны – все должно быть расположено ниже, чтобы с первого взгляда было понятно, что это не место для взрослых, и таким образом показывало бы, что есть часть человечества, чьи права защищены и о которой человечество подумало и подготовило для нее специальные условия.
Таким же образом должны выглядеть и мебель, и предметы для деятельности. Они должны быть сделаны так, чтобы ребенок сам мог ими пользоваться. ‹…›
За основу взят следующий принцип: дети не двигаются под команду учителя, но они свободно перемещаются в среде»[59].
Этот текст написан Монтессори позже описываемых нами событий, но таково удивительное качество ее «мечт»: они имеют свойство сбываться, но не меняться.
Школы Монтессори работали именно так, как мечталось их создательнице.
Честно говоря, я с некоторым сомнением отношусь к мечтам. Они, конечно, украшают жизнь – неслучайно же про них столько песен написано, стихотворений и всякого разного другого, где мечты прославляются.
Но какие-то они при этом недейственные, неактивные. Мечты – это бабочки человеческой жизни, смысл которых в красоте и более ни в чем. «Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…» – вот тебе и вся мечта.
Печально еще и то, что в мечтах ты все проживаешь, словно в реальности. И если вдуматься: сколько событий в своей жизни я промечтал… Вроде как прожил. А на самом деле только нафантазировал.
Но не так было у нашей героини. Удивительным образом она могла мечту превращать в желание, которое потом непременно воплощала.
Долгое время (если не всю жизнь) это был едва ли не главный конфликт ее существования: между привычной школой, которая вроде никого особо не раздражала, и той, какой она должна быть, той, о которой мечталось.
Она нашла в себе силы не просто увидеть некие общие недостатки старой школы, но четко разобраться в них, и мечтать – пока мечтать, но весьма конкретно – о том, как в ее школе эти проблемы непременно будут решены.
Борьба и мечты…
Давайте представим себе, что накануне открытия своей первой школы Мария Монтессори произносит «Три коротких монолога о борьбе и мечте», борясь с прошлым и приближая будущее.
Нам это важно, чтобы понять: с чем конкретно собиралась бороться Мария Монтессори и о чем именно мечтала.
Еще мгновение – и откроется первая Монтессори-школа.
С какими взглядами начинает дело своей жизни наша героиня?
Мария Монтессори. «Школа нуждается в торжестве свободы, а вовсе не в механизме скамьи»[60].
Думаю, если сейчас, в 20-е годы XXI века, с такими словами вы придете в любую российскую школу, вас вряд ли примут с распростертыми объятиями, – могут и не понять.
Что такое «торжество свободы» в школе? Чьей свободы? А как же дисциплина?
Это сегодня. А каково в прошлом веке, в самом его начале?
Но Монтессори была убеждена: дисциплина есть результат не «механизма скамьи», а осознанной заинтересованной работы учеников. Если маленький человек занят чем-то, что ему очень интересно, – вопрос о соблюдении дисциплины решается сам собой. И только свободный человек может получать истинные знания, расти счастливым и полезным обществу.
Да, с учеником, который ощущает себя свободным, иметь дело куда сложнее, чем с испуганным, готовым исполнять любые указания, лишь бы не наказали.
Но именно такие, свободные, люди должны учиться в школе-Монтессори, в которой не будет не поощрений, ни наказаний. А дисциплина станет устанавливаться только потому, что детям интересно то, чем они занимаются.
Мария Монтессори. «Кроме мучений физических, дети претерпевают еще и мучения духовные. Учеба стала непосильным бременем. Дети мечутся между скукой и страхом и испытывают переутомление и нервозность. Они становятся вялыми, унылыми, меланхоличными, развращенными, теряют доверие к себе и детскую жизнерадостность»[61].
Век назад написано… Век!
И что изменилось?
Да ничего. Увы, эти слова можно отнести к большинству наших сегодняшних школ.
Лучшие годы детства и юности наши дети «мечутся между скукой и страхом и испытывают переутомление и нервозность. Становятся вялыми, унылыми…».
Так же учились мы. И наши родители. И родители родителей тоже.
Монтессори хочет сломать этот устоявшийся, с позволения сказать – порядок. Мечтает изменить саму привычную атмосферу школы, чтобы там царили не переутомление, нервозность и страх, а интерес и свобода.
Чтобы в ее школах детям было не страшно, а хорошо и комфортно. Чтобы дети росли психически благополучными и чтобы понимали: получать новые знания, учиться – это не только нужное, но и очень интересное занятие.
Мария Монтессори. «Воспитателя слишком долго учили быть единственно активным и свободным лицом в школе, слишком долго в его обязанности вменялось подавлять действия учеников»[62].
До сих пор – особенно, например, в День учителя – приходится слышать: мол, учитель в школе – главный человек.
На самом деле вопрос: кто в школе главный – учитель или ученик? – принципиально важный и, что самое главное – абсолютно практичный.