Чего стоят, например, ее отношения с самим Зигмундом Фрейдом!
Фрейд относился к Монтессори с восторгом, утверждая, что если бы каждый ребенок посещал школу Монтессори, то он, Фрейд, людям бы вообще не понадобился.
Более того, дочь Фрейда – Анна – известнейший психолог, ее называют одним из основателей «детского психологизма», в 1937 году в Вене открыла Дом детей, работавший по системе Монтессори.
Понимаете, да? Дочь Зигмунда Фрейда работала по методике Монтессори!
Все эти любезности между тем не помешали Монтессори, с одной стороны, восторгаться психоанализом как величайшим открытием Фрейдом, не изученным до конца исследовательским полем, как интересной и оригинальной психологической теорией.
Но, с другой стороны, она могла написать о Фрейде довольно жестко: «…теории Фрейда не могут удовлетворить нас, так же как и его методы лечения, так как они никоим образом не ведут к исцелению душевных болезней»[80].
Ничего себе, да? Монтессори говорит о человеке, который всю жизнь мечтал получить Нобелевскую премию именно по медицине, сам себя считал врачом и в историю мировой психологии вошел не только как исследователь, но и как доктор.
Нельзя утверждать, что для Монтессори вовсе не было авторитетов. Были. Вспомним того же Сегена, чьи книги она переводила и каллиграфическим почерком переписывала от руки.
Но авторитеты она выбирала сама. Как, впрочем, и все в жизни. Не подчинялась общепринятому мнению, но делала вывод самостоятельно. Всегда и во всем.
Это была ее позиция, и она не собиралась от нее отступать.
Если американцам что-то действительно нравится, они умеют работать быстро. За два года – к 1913-му – в США открылось около ста Монтессори-школ.
Книга Монтессори, рассказывающая о ее методе, переиздается в Америке шесть (!!!) раз. Каждый тираж расходится практически мгновенно.
В общем, все идет к тому, что героине нашей явно надо плыть за океан.
И снится Марии сон…
Будто плывет она по Атлантическому океану в лодке… Вокруг – ничего, кроме воды: ни рыбы, ни человека, ни корабля. Но страха нет и волнения нет – хорошо плывется, легко, мягко. Мария смотрит вокруг себя радостно и говорит сама себя тихо и спокойно: «Надо же, как просто, оказывается, добраться до Америки».
И просыпается.
Монтессори была потрясена, что буквально наутро после такого удивительного сна ей позвонил человек, представившийся доверенным лицом миллионера Макклюэра. Он имени своего босса он сделал Марии предложение, от которого, казалось бы, невозможно отказаться.
Макклюэр передавал через своего помощника, что, если Мария Монтессори переедет жить в Соединенные Штаты, для нее построят школу, которая должна стать эталонным учебным заведением. Впоследствии непременно создадут школы для умственно отсталых, глухих и немых детей. Работа по строительству будет происходить в постоянном контакте с Марией Монтессори так, чтобы все ее замечания и пожелания были учтены. По сути, ей предлагали построить школу в том виде, который ей кажется не просто правильным, но идеальным.
Если вы ждете, что я напишу: мол, это был обман, а Макклюэр – аферист, мечтавший познакомиться со знаменитостью, – так нет. Не обман. Вполне серьезное предложение от вполне себе реального владельца «заводов, газет, пароходов».
Сон оказался в руку!
Точнее: мог оказаться…
Но…
Мария Монтессори от этого весьма и весьма заманчивого предложения отказалась.
Почему?
На самом деле, как ни парадоксально, какой-то ясной и внятной причины отказа от приятного во всех отношениях предложения не было.
Лучше всего, пожалуй, объяснил удивительную ситуацию знакомый нам Эдвин Стэндинг, который считал: Монтессори поступила так, «руководствуясь тем непонятным, но непреодолимым чувством, которое охватывало ее в решающие моменты жизни»[81].
Что это за странное чувство?
Желание (или нежелание). Вот и всё.
Ей просто не хотелось переезжать в Америку навсегда и накрепко привязывать себя к этой стране.
Она не испытывала страха, не ждала обмана, более того: понимала все очевидные выгоды такого предложения.
Но ей не хотелось.
Термин «подсознание» и пришедший ему на смену – «бессознательное» ее знакомый Зигмунд Фрейд еще только-только начал употреблять. Мода на такой подход только-только начиналась. Однако Монтессори всегда бессознательному подчинялась больше, чем логике.
Мария Монтессори доверяла своей интуиции абсолютно. Если та подсказывала делать что-то – делала, не делать – и пальцем не пошевелит.
Волюнтатерапия работает. Может быть, Монтессори до старости сохранила абсолютно ясный ум, доброе отношение к людям и физическую крепость в немалой степени потому, что никогда не шла наперекор собственным ощущениям и желаниям.
В декабре 1913 года Мария Монтессори все-таки отправилась в США. Не навсегда – на время. С лекционным туром.
Тур, во время которого еще и показывались фильмы о ее европейских классах, прошел с невероятным успехом. Никогда еще педагог не удостаивался внимания, которому могли бы позавидовать эстрадные звезды.
Тур начался не где-нибудь, а в знаменитом Карнеги-холле, который был, что называется «забит под завязку», а это – внимание! – около трех тысяч человек.
Люди пришли не на концерт рок-звезды или великого исполнителя классической музыки. О нет! Они хотели послушать, как 43-летняя итальянка будет их учить взаимоотношениям с собственными детьми.
Известно: американцы с большим скепсисом относятся к иностранцам, которые учат их жить. Однако авторитет Монтессори был таков, что от скепсиса не осталось и следа.
Манхэттен расцвечен флагами, на которых написано: «Добро пожаловать, доктор Монтессори!» Под флагами стоят сотни людей, не сумевших попасть на лекцию, и умоляют о лишнем билетике за любые деньги.
Так происходило в каждом городе, где она выступала.
Встречи с ней не просто вызывали овации и всяческий восторг. Как правило, они вели к тому, что в городах начинали организовывать новые Монтессори-школы.
Монтессори умела говорить так, чтобы, с одной стороны, объяснить слушателям про их детей то, чего им никто никогда не объяснял. Если угодно: поменять философию отношения взрослых людей к детям.
Однако этого мало! Она внятно и эмоционально показывала, как можно практически изменить школу и детский сад, чтобы внедрить совершенно новое образование и чтобы дети начали по-иному относиться к самому процессу обучения.
За Марией Монтессори стояли книги, расходящиеся сумасшедшими тиражами, школы и в Европе, и уже в США, фильмы, которые четко и понятно демонстрировали, как можно преподавать и учиться в Монтессори-школах.
Ей верили.
О создании необходимой для роста ребенка среды, отдельной, ни на что больше не похожей, Монтессори говорила всюду, в том числе и в США.
Хотел написать: потому, что это был вопрос принципиальный, но потом понял: непринципиальных вопросов в деле воспитания для Монтессори не существовало. Да, это, действительно, был вопрос важнейший и, как выяснятся, лежащий в русле прогрессивных психологических изысканий того времени.
Итак, занавес закрыт.
Перед ним выходит женщина. Монтессори? Внимательно вглядываемся в лицо вышедшей… Нет, это не наша героиня.
А кто же это? И почему она здесь?
Однако женщина уже начала говорить. Спокойно. Рассудительно. Точно.
Надо послушать.
Карен Хорни. «Только сам человек может развить присущие ему способности. Но, чтобы «вырасти из желудя в дуб», человек, как и любой другой живой организм, нуждается в благоприятных условиях, он нуждается в «теплой атмосфере», которая давала бы ему ощущение внутренней безопасности и свободы, позволяющие иметь свои собственные мысли и чувства и выражать именно себя (курсив мой. – А. М.)»[82].
– Хорни, Хорни, – разносится по залу. – Это Карен Хорни.
Да, это великий психолог ХХ века Карен Хорни, которая, как и Монтессори (мы уже говорили об этом), первой среди женщин получила профессию врача. Только Монтессори в Италии, а Хорни в Германии.
На сцену выходит Монтессори. Они обнимаются с Хорни.
Да, я знаю, что Карен Хорни переехала в США лишь в 1932 году, и вообще, насколько мне известно, эти великие женщины знакомы не были.
Ну и что? В нашем театре мы можем позволить себе что угодно. Никто не запрещает нам нафантазировать такой диалог, тем более слова, которые произносят его героини – подлинные.
Монтессори, улыбнувшись Карен Хорни, произносит текст, глядя в зал.
Мария Монтессори. «Ребенок – это основное звено в сохранении и построении человека – похож на Мессию, Который не знал, где приклонить голову. Эти слова можно понимать по-разному, но в том числе и как понимание необходимости специального места, где ребенку будет комфортно. Образование личности или свободного ребенка зависит от принципиального решения о создании для него особых условий – определенной среды, в которой он может найти то, что ему требуется для развития собственных функций»[83].
Вот такой, на мой взгляд, замечательный диалог мог бы получиться у этих двух чудесных женщин.
Карен Хорни – выдающийся психолог ХХ века, которая первая всерьез занялась женской психологией. Ее книги, вышедшие в середине прошлого века, в частности «Психология женщины» с интересом читаются и сегодня.
Кстати, Хорни активно спорила с Фрейдом, создала свою Ассоциацию содействия развитию психоанализа, утверждая, что именно она лучше других знает, как должен развиваться психоанализ.
И то, что взгляды такого безусловного авторитета в психологии совпадают с воззрениями нашей героини, без сомнения, делают Монтессори честь.