Гормональный взрыв – процесс неизбежный, физиологический, он способен обнажить в человеке то, что до поры лежало под спудом страхов.
Например, если ребенок живет в атмосфере отсутствия уважения; если его – извините за мой французский – «чморят» все, кому не лень, – то вполне возможен бунт в подростковом возрасте.
В этом случае взрослые станут привычно кричать: «Вот, сложный возраст! Пубертат!»
На самом же деле сложным было детство, а переходный возраст эти сложности обнажил.
Вывод о том, что в проблемах переходного возраста виноват сам ребенок, придумали взрослые, чтобы снять с себя ответственность за проблемы выросшего дитяти.
Ребенок стал неуправляемым?
Возраст виноват. Ну не мы же, родители!
Что же делать с этим неуправляемым комком подростковых нервов?
Ответ очевиден: дрессировать.
«А можете, например, научить заполнять ребенка квитанции за коммунальные услуги, – советует Лариса Суркова. – Это хороший способ показать, как важно, например, выключать свет, когда выходишь из комнаты»[102].
Вот она – дрессировка в действии.
Попробовала бы так женщина дрессировать своего мужа… Уверен: такой брак долго бы не продлился. С мужем – нельзя. А с ребенком – пожалуйста.
Отношение к мужу – как к человеку.
К ребенку – как к недочеловеку.
Как говорится, «почувствуйте разницу».
Все люди – люди. Но это вовсе не отменяет того факта, что у них – разная психика. Понятно, скажем, что с дедушкой и с внуком мы будем говорить по-разному, но и с тем и с другим будем беседовать как с людьми.
Монтессори настаивала: учитель не имеет права быть высокомерным по отношению к ребенку. Она считала, что у наставника не должно быть честолюбия и предубеждений, когда он заранее считает ученика ниже себя.
Монтессори предлагала педагогу научиться вырабатывать состояние интеллектуального спокойствия, этакого духовного смирения. Ведь духовное смирение, духовная чистота – это то, что свойственно детям. Если учитель приблизится к этому состоянию, ему будет легче понять ученика.
Так стоит ли учить ребенка заполнять квитанции, дабы таким образом воспитывать его? А может быть, мы это делаем вовсе не для воспитания, а чтобы и ему, и себе показать собственное превосходство? Мы умеем то, чего не умеет дитя – так учись!
Вечная «радость» во взаимоотношениях с подрастающим поколением: учись, малыш, делать то, что умею я! Учись у меня! Однако сам я ничему учиться у тебя не буду…
Нам трудно вступить с детьми в партнерские отношения, нам всегда нужно быть выше их. И это не их проблема, а нас, взрослых.
Монтессори призывала помнить: ребенок – это человек. Не стоит его уничижать высокомерием; не стоит его ни наказывать, ни поощрять – и то и другое бессмысленно; не стоит давать ему постоянное ощущение, что он от вас зависит, и, как следствие, манипулировать им.
Да, у ребенка есть свои особенности. Так у каждого из нас они имеются, но это не мешает нам относиться друг к другу по-человечески.
Как для человека глубоко и искренно верующего, для Марии Монтессори было очевидно: все люди – равны, все люди – рабы Божии. И они требуют одинакового уважения, вне зависимости от возраста.
Как оглянешься назад, в смысле в историю, так и создается ощущение, будто все времена делятся только на две группы: либо люди в тревоге ждут трагедию, либо трудные и печальные времена уже наступили.
Сто раз читал фразу: «Мы живем в нелегкие дни», причем относилась она к разным временам. И никогда не доводилось прочесть: «Мы живем в радостное время!»
Но та эпоха, о которой рассказываем мы, действительно была пронизана трагическими тревожными ожиданиями. К власти в разных странах начали приходить фашисты – партия, которая, кроме тревог и разрушений, больше ничего принести не могла.
В Испании после всех перипетий, о которых мы рассказали, к власти пришел генерал Франко. Его девиз: «Один вождь. Одно государство. Один народ». По сути, он строил фашистское, безусловно диктаторское государство.
В Германии к власти приходят фашисты. В воздухе сразу начинает тревожно ощущаться приближение войны.
В 1922 году Италию возглавил дипломированный преподаватель младших классов Бенито Муссолини. Об их взаимоотношениях с нашей героиней мы расскажем в свой черед. Пока же Мария Монтессори назначена государственным инспектором школ Италии. Она еще верит, что с помощью Муссолини, – человека, не чуждого, как ей кажется, проблемам педагогики, она сможет делать свое дело.
Открывает школы. Читает лекции. Много. Ничего принципиально в лекциях не меняет, лишь углубляет свою систему.
Но, как известно, важен не только текст, но и контекст. Ее выводы о том, что только свободный человек может проявить все то лучшее, что заложено в нем Господом; что абсолютное послушание превращает человека едва ли не в механизм; что в отсутствие свободы никакое воспитание невозможно, – в эти годы звучат иначе, чем раньше. В них читается не просто новый взгляд на воспитание, но во многом вызов происходящему в стране.
В государствах, где все больше и мощнее «расцветала» диктатура, Мария Монтессори говорила о недопустимости палочной дисциплины, о свободе и об осознанном, а не подкаблучном воспитании.
Побывав в школе Монтессори и изучив ее метод, американская журналистка Шейла Рэдис написала книгу с замечательным названием «Новые дети».
Конечно, в школе для нее многое было удивительно, но, пожалуй, более всего ее поразило, что дети усердно трудятся и абсолютно тихо сидят на уроках не потому, что боятся учителя, а потому, что им интересно то, что они делают.
Люди, приходившие в Монтессори-школы по всему миру, видели сорок – иногда чуть больше, иногда немного меньше – детей разных возрастов, которые сидели кто как: кто за столом, кто на столе, а кто даже полулежал на коврике на полу. Каждый занимался своим делом. Стояла абсолютная тишина – сорок детей, напомню! Потому что, когда человек занимается своим делом, ему не до капризов и проказ.
Педагоги тихо подходили к тем, кто просил о помощи, и так же тихо, шепотом объясняли им, что непонятно.
Ничто не должно было отвлекать детей от работы. Ведь они, напомню, занимаются важнейшим делом на земле: строят себя.
Мария Монтессори очень боялась, чтобы в ее школах не случилось того, что привычно происходит повсюду, и ученик перепутает хорошее поведение со статикой, а плохое – с действием.
Монтессори возмущало, что для взрослых чаще всего дисциплинированный ученик – означает неподвижный и молчаливый. Она же старалась сделать так, чтобы «дисциплинированный» значил совсем иное: владеющий собой, умеющий сосредоточенно делать свое дело.
В школе, где учился я (да, подозреваю, что и вы, дорогой читатель), происходило именно то, чего опасалась Монтессори: стоило чуть быстрее пойти по коридору, а то и побежать – школьника тут же записывали в нарушители дисциплины.
Через много десятилетий после этого меня, уже в качестве отца, вызвали в школу, чтобы попросить воздействовать на моего сына, который, видишь ли, бегает по коридору.
Я ответил:
– Спасибо, что вы подтвердили: мой сын – здоровый человек восьми лет. В этом возрасте бегать естественно.
Монтессори настаивала на том, что дисциплина служит для организации работы, а не для воспитания пассивности и абсолютного послушания.
«Дисциплина всегда достигается косвенными средствами, – писала она. – Не тем, что мы нападаем на ошибку и боремся с ней, но тем, что развиваем деятельность в спонтанной работе… ‹…› Дисциплина – не факт, а путь (курсив мой. – А. М.), следуя которому ребенок почти с научной точностью усваивает отчетливые понятия блага и благонравия»[103].
Как это работало на практике?
Когда дети ели, их обслуживали официанты, которым было четыре года. Эти четырехлетние люди накрывали на стол. Между прочим, клали в том числе и ножи, что особенно удивляло гостей школы. Потом, например, несли на подносе пять стаканов с водой или пять чаш с горячим (!!!) супом.
Ничего не билось. Не проливалось. Не расплескивалось.
Четырехлетние люди…
Им никто не говорил про дисциплину и аккуратность. Они сами все понимали и старались.
«“Жди и наблюдай!” – таков девиз воспитателя, – считала Монтессори. – Позвольте жизни (курсив мой. – А. М.) свободно развиваться в рамках доброты и наблюдайте за тем, как эта внутренняя жизнь меняется. В этом состоит цель нашей миссии. И, наблюдая, возможно, мы должны помнить слова Иисуса Христа, Который воплощал собой добро: “Пустите детей приходить ко Мне”. Иными словами: “Не мешайте им идти, потому что, если они свободны и ничто им не мешает, они придут сами”»[104].
Вы понимаете, о чем идет речь?
О доверии более всего. О том, что взрослые должны доверять детям не меньше, а возможно, больше, чем себе. И, как следствие, предоставлять им больше свободы.
Дорогие родители, читающие эту книгу! Вы никогда не задумывались над тем: доверяете ли вы своему ребенку? Если нет – то почему же вы убеждены, что впоследствии он станет доверять вам – тем, кто не преподал ему уроков доверия?
Интересные вопросы, на мой взгляд. Стоит подумать.
Ученик Монтессори-школы все время рисовал красные деревья. Может быть, ему казалось, что так красивее, а может быть, он просто любил красный цвет.
Каждый день мальчик ходил в парк, видел коричневые стволы и зеленые листья, возвращался в класс и брал красные краски.
Ему никто не делал замечаний, никто не спрашивал, почему он так поступает… Все словно не замечали его ошибку.
И вот однажды ребенок нарисовал коричневый ствол, на котором – коричневые ветки, а на них – зеленые листья.
Его похвалили: