ательные песни, — сообщил мне артист, — написаны на слова Ваншенкина и Винокурова.
— Замечательные поэты! — сказал я.
— Замечательные поэты! — подтвердил Бернес.
Мы продолжали гулять.
— Прекрасный у вас город. Обязательно приеду на гастроли, — сказал он мне при прощании.
Однако так и не смог приехать. Но мы с большим удовольствием постоянно слушали потом в Ереване его песни — по радио, по телевидению. Слушали его пластинки, смотрели фильмы с его участием…
На следующий день после нашего знакомства — на многотысячном Республиканском стадионе Бернес исполнил названные им две новые песни и вместе с Борисом Андреевым продемонстрировал эпизод из кинофильма «Два бойца». Они были удостоены грома аплодисментов. Здесь произошло одно интересное совпадение, которое впоследствии удивило артиста. Проезжая на машине мимо зрителей, Марк Наумович бросил букет в толпу. Он, конечно, не знал моего места и навряд ли видел меня — однако букет попал именно в мои руки.
Через некоторое время в газете появилась моя статья «Любимый киноартист и певец», которую я вместе с нашими фотокарточками послал Бернесу. Несмотря на то что певец оставил свой адрес, я умышленно написал: «Москва. Бернесу». И. письмо дошло!
И вот я в Москве. Позвонил Марку Наумовичу, и он тотчас же пригласил меня к себе. В его квартире меня прежде всего привлекла богатая библиотека, где было много поэтических сборников. Бернес всегда искал настоящие, близкие сердцу стихи. До сих пор мне кажется, что он родился для того, чтобы быть поэтом. Он был одарен поэтическим чутьем и интуицией и очень часто подсказывал темы поэтам, находил их интересные решения, поправлял отдельные строчки и четверостишья. И если бы не было Марка Бернеса, без сомнения, не было бы создано ряда известных песен, которые так и называются «Песни Марка Бернеса».
Познакомив меня с супругой Лилией Михайловной, певец достал пластинку. Мне казалось, что это должны быть его новые записи. Но каково было мое удивление, когда комната наполнилась звуками песни «Мама» — известного французского певца и композитора, армянина по происхождению — Азнавура.
— Замечательный певец, настоящий артист, — с волнением произнес Бернес, добавив: — Жаль, что Азнавур в Москве не был принят так, как следовало бы принять великого артиста. Шарль достоин самого лучшего приема.
Говоря об этом, он с большой теплотой смотрел куда-то в сторону, и вдруг я заметил, что он смотрит на большое цветное фото Азнавура, подаренное певцом Марку Бернесу.
Во время следующей встречи он показал мне множество зарубежных газет и журналов, в которых рассказывалось о гастролях Бернеса за границей. Было безмерно много хвалебных слов и слов любви…
Спустя несколько лет, когда я учился на Высших Литературных курсах при Союзе писателей СССР, появилась возможность еще чаще встречаться с известным артистом. Помню, в Театре Эстрады, а затем в концертном зале гостиницы «Советская» проходили вечера Никиты Богословского. Пять раз приходил я на эти концерты. И каждый раз — с Марком Бернесом и с его оркестром. До концерта он обычно давал указания оркестру.
Свое выступление певец начинал из-за кулис. Вдруг, без объявления, из глубины сцены раздавались слова песни «Три года ты мне снилась». Зал восторженно аплодировал любимому певцу. Со свойственной ему улыбкой Бернес выходил на сцену и друг за другом исполнял песни: «Темная ночь», «Любимый город», «Мы в этом сами виноваты…» и другие. Зал хотел слушать еще и еще… Артист с большой любовью продолжал петь.
В преддверии Первого учредительного съезда Союза кинематографистов СССР в Доме кино в Москве должен был состояться концерт Бернеса. Вечером выяснилось, что из-за болезни некоторых оркестрантов концерт отменен. Надо было видеть огорчение зрителей…
На следующий день я встретил Бернеса во Дворце съездов, где и проходил этот съезд работников кинематографии. Войдя в зал, я услышал со сцены: «Звание народного артиста РСФСР присвоено Бернесу Марку Наумовичу…»
Зал долго аплодировал. Во время перерыва почти все обнимали, поздравляли, целовали артиста. Он же взял меня за руки и долго не отпускал.
Выйдя из Дворца съездов, мы встретили ожидавшую нас Лилию Михайловну и поехали к ним домой. Вдруг кто-то позвонил Лилии Михайловне и Бернес так мастерски исполнил роль ревнивого мужа, что очень долго мы не могли успокоиться.
Позвонили из редакции газеты «Вечерняя Москва». На вопрос, какие у Бернеса планы, он ответил:
— Буду петь и сниматься.
…Однажды Марк Наумович пригласил меня вместе пойти на телестудию. По дороге сказал: «Когда ты присутствуешь, я пою еще лучше». Немного погодя, он пожаловался на свое здоровье. И тут же с грустью добавил: «Не думай, что боюсь смерти. Нет! Я думаю о своей дочери. У нее нет родных, близких, кроме Лили!»
Следующий раз я увидел его в больнице. Когда мы оставались одни, он откровенно говорил, что плохо себя чувствует, а когда приходили родные или врачи — улыбался и без конца шутил.
Вскоре Марк Наумович выписался из больницы. Мы снова встретились. Говорили долго о его песнях. Певец рассказывал, что хочет исполнять их по-новому. Он не любил, когда песни, специально написанные для него, исполняли другие.
Через несколько дней в кинотеатре «Форум» ко дню Советской Армии демонстрировался фильм «Два бойца». Пригласили и Марка Наумовича как исполнителя главной роли. До демонстрации фильма Бернес сказал, что это — одна из его любимейших кинокартин, и прочел тексты новых песен: «Журавли», «С чего начинается Родина». Зал с беспредельной теплотой встретил мастера кино.
Всем своим существом он был артистом. Он помогал людям быть чище и честнее, быть гуманными. Певец говорил: «Пока человек поет — он молод».
Зимой, в начале 1969 года, я поехал в Казань. Проездом побывав в Москве, позвонил Марку Наумовичу. Как всегда, он пригласил к себе. Но, к сожалению, не было времени, и я сказал, что обязательно встретимся осенью. Еще успеем много раз повидаться и поговорить.
В конце августа 1969 года я брал книгу в зале Ереванской публичной библиотеки и вдруг услышал, как одна сотрудница с грустью сказала другой: «Бернес скончался»… Я не поверил, я не мог поверить, но они показали мне некролог…
Скончался неповторимый человек. Слишком рано распрощался с жизнью. Весь вечер я просидел в сквере и вспоминал о наших незабываемых встречах… Семь лет мы были близки. Он остался для меня непревзойденным певцом, человеком, другом, и я знал, что на свете не будет нового Бернеса. А в мире более трех миллиардов людей и очень много певцов. <…>
В моем рабочем кабинете в Ереване висит фото артиста с добрыми глазами, устремленными вдаль, с обаятельной бернесовской улыбкой. Это фото он подарил мне…
Очень жаль, что обрушилась не только большая страна, но и души людей, подмятые заграничным и местным музыкальным шумом и сомнительными мыслями. Я не говорю, что все нынешние песни плохи. Есть среди них и замечательные. Я говорю лишь о том, что сегодня, кажется, нет потребности в песнях Марка Бернеса, а честное и человечное выглядит чуждым и смешным. Вот что ужасно!
Уверен, что все веяния и вихри пройдут и доброта и искренность опять поднимутся на сцену.
Когда по радио звучит голос Бернеса, жена и внуки зовут меня: «Иди… Бернес!» И это мой праздник души.
Долгое время мне было трудно слышать его песни.
А потом я стал снова слушать их и начал думать, что он — есть и живой…
МИХАИЛ ЧАРНЫЙПамяти Бернеса
В горький час осиротела песня,
Грустная, оплакала певца.
Кто заменит ей теперь Бернеса?!
Умного и доброго отца…
Как она любила и боролась!
Никогда не сможем мы забыть
Этот голос, этот добрый голос,
Песню, помогающую жить…
С ней шагали в снегопад и вьюгу,
Думая, надеясь и верша…
Песня друга — это сердце друга
И его прекрасная душа…
Пел он про войну и про Одессу
Вдохновенно, нежно и легко.
…Люди, чаще слушайте Бернеса,
Он любил вас — слушайте его.
1970 г.
МИША ПО́ПОВИЧМарк Бернес пел нежно…[33]{121}
«…Опустел наш дом. Нету больше с нами веселого, радостного, а иногда грустного Марка. Постоянно мне кажется, что он все-таки придет, что он где-то на гастролях, а я в мыслях с ним, ибо он где-то там один. А он так не любил ехать один… Я знаю, что это все фантазия, но так легче…»
Это одна часть письма, направленного непосредственно после смерти большого художника, актера и певца Марка Бернеса, написанного в январе 1970 года. В письме его супруги Лили, которая писала их белградскому другу, дальше следует:
«Я хожу два раза в неделю на Новодевичье кладбище. Я отнесла ему от тебя букет гвоздик и сказала: „Здравствуй, Марко“… Вообще много югославов приходят на могилу Марка — я их не знаю. Кажется, что многие во время пребывания в Москве приходят, чтобы отдать ему почет. И ты знаешь, сколько он любил ваш народ и вашу страну…»
Марк Бернес любил своих югославских друзей, так что при первой возможности он спел и песню Белграду. Он любил людей, пение которых было прежде всего нежным. Его баритон знал успокоить и шумных «электриков», потому что «Три года ты мне снилась», «Подмосковные вечера» и знаменитая «Темная ночь», столь популярная в первые послевоенные годы, действительно чудесно красивы…
Таким был Марк Бернес — певец. Такой же он был и как актер. Он снялся в больше пятидесяти картинах, некие из которых известны и нам… «Пастырь Костя»… «Человек с ружьем», в котором он впервые запел. Это все картины, которые и нынче показываются во многих кинотеатрах по всему миру.