мгновенно поставив левую на такое же расстояние, но под прямым углом к правой. – Кто мне скажет, почему фехтовальщик именно так ходит во время боя?
Марк поднял руку:
– Чтобы все время чувствовать устойчивость, чтобы пока одна нога задрана, противник меня не сбил…
– Ты кто такой – «задрана» – догадливый? – удивилась Чернышева и молниеносно ослепительно улыбнулась. – Фамилия?
– Мидлер, – сказал Марк, безразличным голосом скрывая восторг.
– Альт! – Раиса Ивановна вернулась из стойки и, подняв лежащую на полу рапиру, буднично спросила притихших подростков, которые заполнили теперь зал почти наполовину. – Чему я вас буду учить? Мидлер, молчи! Больно умный! – неожиданно грозно обернулась и остановила она Марка. – Во-первых, вам надо будет научиться занимать в пространстве такое положение, при котором вам удобней всего атаковать противника, а ему – как раз наоборот, сложней всего нанести вам укол. Ради справедливости признаюсь, что за четыреста лет до нас эту суть фехтования определил Жан-Батист Поклен – Мольер, по-моему, величайший драматург Франции и параллельно известный специалист по психологии дуэлей. «Фехтование – это искусство наносить удары, не получая их». Это кто сказал?
– Вы! – пискнул Марк.
– Сейчас выгоню! – подавив улыбку, «рассердилась» Раиса Ивановна. – Мольер… Теперь – как атаковать. Уймись, не тяни ты руку, откуда ты взялся, Мидлер? Родился фехтовальщиком?! Существует девять видов атак, – Чернышева придала голосу демонстративную занудность, имитируя скучного лектора, что получалось у нее забавно. – Атака на подготовку, атака ответная, атака повторная, атака обоюдная, атака простая, атака с действием на оружие, атака с финтами, атака комбинированная, атака с задержкой. Широко известны шесть основных типов боя. – Чернышева погрозила маленьким своим кулачком открывшему было рот Марку. – Бой ближний, бой наступательный, бой оборонительный, бой маневренный, бой скоротечный, бой выжидательный… Ну, что завяли? А как насчет девяти разных защит, семи главных действий? А контратака. А контрзащита. А контрответ. А контртемп… Я вас еще не так запугаю! – Чернышева звонко рассмеялась: – А теперь быстро – чай, пирожки и – по домам! Следующая тренировка послезавтра.
Перелистываю страницы «Автобиографии». Марк пишет: «Честно говоря, сколько себя помню, я хотел что-нибудь и кого-нибудь полюбить. Как-то не удавалось. В фехтовальном зале – удалось! Я начал быстро выигрывать у сверстников.
Раиса Ивановна обратила на меня внимание, дала рапиру, костюм и маску, потому что получить или купить все это в те годы было невозможно. И я начал тренироваться и выступать на двух видах оружия: на рапире и на сабле».
Прерву цитату из «Автобиографии». Марк мне как-то сказал: «Чтобы почувствовать фехтование как спорт, надо прозаниматься им самое меньшее два месяца. Главное – преодолеть первые недели, когда тебя учат ходить в фехтовальной стойке: «шаг вперед, шаг назад». Вместо того чтобы сразу красиво поражать красивого противника или противницу красивой шпагой, саблей или рапирой, ты должен поставить на расстоянии шага правую ногу перпендикулярно левой и в такой позиции мерить шажками зал и наносить без оружия воображаемые уколы. Потом ты должен делать шаги и выпады – в воздух, без противника, но теперь с рапирой в руке. И никаких тебе поединков – ходи в фехтовальной стойке до умопомрачения. Коли в воздух. Потом коли в мишень. И так из занятия в занятие.
Вот когда ты заслужишь право надеть плотный и тесный защитный костюм и маску, фехтовальный труд становится не скучным. Впрочем, мне он стал интересен сразу и навсегда».
С того дня миновало полтора месяца, всего семь тренировок – и, как вспоминала впоследствии Раиса Ивановна, Марк Мидлер изумил ее. По ее словам, «у Марка стала получаться такая фехтовальная стойка, какой позавидовал бы взрослый мастер». Раиса Ивановна Чернышева пригласила на занятие своего мужа – Виталия Андреевича Аркадьева, заслуженного тренера СССР, среди учеников которого было впоследствии больше чемпионов мира по фехтованию, чем у кого бы то ни было в Советском Союзе.
В зале было тесно: четыре пары подростков двенадцати-тринадцати лет друг напротив друга двигались со скучными лицами, отрабатывая фехтовальные шаги. Еще пятеро работали на мишенях.
– Виталий, – сказала Раиса Ивановна, – обрати внимание на этого мальчика. Ничего тебе не скажу, кроме того, что у него сегодня всего восьмая тренировка.
Виталий Андреевич сел на лавочку и с минуту наблюдал, как Марк шагом вперед с выпадом атакует мишень.
– Простите, молодой человек, можно вас, – церемонно сказал Аркадьев, – я много времени не займу.
Марк был готов к оклику, потому что, как только Раиса Ивановна вошла в зал в сопровождении незнакомого мужчины, Марк, продолжая без остановок делать шаг-выпад-укол в мишень, возврат в боевую стойку, три шага назад и снова шаг-выпад-укол, краем глаза наблюдал за этими двумя. В какой-то момент между выпадом и попаданием в мишень он поймал себя на том, что испытывает нечто, похожее на ревность…
Незнакомец держался необыкновенно прямо, как держатся военные и аристократы.
– Дворянская косточка, – шепнул сам себе Марк.
– Милостивый… э-э-э… государь, позвольте к вам обратиться… Как вы держите… э-э-э… флеретт?
Марк молча предъявил правую руку со сжатой в ладони рапирой.
– Не забудьте, пожалуйста, молодой человек, что рапиру, как… э-э-э… бокал хорошего вина, надо держать, хоть и крепко, но нежно и бережно. Вот так – большим пальцем и – указательным. Остальные пальцы, ладонь и кисть помогают ведущим, поддерживают их. Но не более того.
Что-то подобное Раиса Ивановна говорила Марку, но она на своей рекомендации не настаивала: в словах Виталия Андреевича, напротив, чувствовалось предложение, от которого невозможно отказаться.
Аркадьев снял пиджак и, аккуратно сложив его, передал Чернышевой.
– Э-э-э… теперь оторвемся от поверхности…
Виталий Андреевич совершенно неожиданно и молниеносно вытянул правую руку к Марку, от которого он был в трех шагах, прыгнул и, как бы пролетев, утянутый вперед своей рукой, легко коснулся вихра, спадавшего на лоб Марка.
– Теперь ваша очередь. – Аркадьев слегка задыхался.
Марк попытался повторить полет (он слышал от Раисы Ивановны, что такая атака называется флеш), сиганул с вытянутой рукой к Аркадьеву и, не долетев, рухнул на пол.
Не обращая на упавшего внимания, Виталий Андреевич сказал Чернышевой:
– Прыгучесть… э-э-э… хорошая, координация движений нормальная, азарт есть, наблюдательность есть, обучаемость есть, сообразительность есть, э-э-э… интеллектуальная активность – ты сказала – в разогретом состоянии? Ну-ну! Теперь что мы видим в базовой типологии? Тип телосложения мышечный, – Виталий Андреевич прищурился, – мышечный, но… э-э-э… в странном сочетании с торакальным. Смотри, – Марк стоял перед ними, опустив глаза, – э-э-э… смотри, Рая: от мышечного типа широкие кости скелета… Не смущайтесь, юноша, – мягко улыбнулся Аркадьев, – чувствуйте себя гладиатором, а нас – покупателями. Э-э-э… плечи шире бедер, руки и ноги средние, – Виталий Андреевич перешел на бормотание, – эпигастральный угол между нижними ребрами прямой, сила мышц явно большая, а выносливость, как нам известно, абсолютно не характерная для мышечного типа, она свойственна торакальному типу – я же смотрел, как он работал на мишени, – возвысил голос Аркадьев, – скорость и выносливость замечательные! Так, милостивый государь, вам известно, какое влияние на ваш характер и, следовательно, на вашу судьбу окажет парад-рипост?
– Защита-ответ? – неуверенно спросил Марк.
– А как вы находите Проспера Мериме? – продолжал Аркадьев, едва сдерживая улыбку.
– «Хронику времен Карла IX»? – включился в игру Марк.
– Все читали «Хронику», – посетовал Аркадьев Раисе Ивановне, – а как же «Души чистилища»! Ведь необыкновенная книга!
Марк виновато молчал.
– В «Душах чистилища», – укоризненно сказал Аркадьев, – Мериме… э-э-э… определил ту особенность фехтования, которая много лет будет, мой друг, формировать вашу жизнь, главным образом, ваши отношения с людьми.
– О чем ты, Виталий? – встревожилась Раиса Ивановна.
Легко коснувшись пальцами густой шевелюры Марка, Аркадьев произнес:
– Долгая привычка к фехтованию делает рипост вслед за парадом движением естественным, почти невольным. Приготовьтесь… э-э-э… милостивый государь, к тому, что, начав у меня тренироваться всерьез, вы очень скоро привыкнете реагировать на жизнь, как на каждодневную атаку, защиту и ответ. И дело не в том, что я агрессивный человек – я человек… э-э-э… не агрессивный. Но само фехтование так устроено, что с вашим характером через пару лет тренировок мир станет для вас похож на арену для гладиатора.
– На том и порешим! – брякнул Марк неожиданно для себя самого, и все трое рассмеялись.
В судьбе Марка Раиса Ивановна Чернышева и Виталий Андреевич Аркадьев сыграли очень важную роль, стали для него вторыми родителями, скажем так: духовниками в спорте.
Первое представление об атмосфере того времени, когда брат начинал свой путь в спорте высших достижений, дают некоторые фрагменты интервью, которое взяла у Марка в 2011 году Елена Гришина, спортивная журналистка, мастер спорта международного класса по фехтованию, чемпионка Европы по женской рапире, пресс-секретарь Федерации фехтования России.
Е. ГРИШИНА: Когда вы пришли в секцию, кто работал в зале?
М. МИДЛЕР: Раиса Ивановна Чернышева от «Динамо». В «Динамо» было такое подразделение «Юный динамовец». Мне выдали билет юного динамовца. Я гордился. Там дата была на билете, когда выдан: 26 октября 1943 года. Это война еще шла… Начали заниматься – инвентарь старый. Маски эти – тебе показать, ты даже не узнаешь, какие-то плетеные. Нагрудники зеленые такие, ватные…
Раиса Ивановна и Виталий Андреевич были тренеры-интеллектуалы, заставлявшие мыслить спортсменов, учили правильно жить. Раиса Ивановна была настоящим подвижником, не просто в зале тренировки проводила, а ходила по ученикам, по домам, проверяла дневники и оценки. Однажды пришла и ко мне домой и говорит: «Ну, давай дневник проверим». А у меня там двойка по какому-то предмету.