Может быть, это вообще не нацвай.
Я растираю желтый порошок по зубам и чувствую, как рот постепенно наполняется слюной.
И это слово.
С ним все в порядке.
И не имеет даже существенного значения, почему порошок желтого цвета, и не имеет значения, что входит в его состав, и не имеет значения, приготовили его из подручных средств в Подгороднем или привезли из Самарканда.
Потому что я могу произнести это слово.
Слышите?
ЗАБОЙ.
5
Бывшая Персональная Пенсионерка Союзного Значения ничего не может мне объяснить. Она открывает рот. И закрывает его обратно.
Открывает.
Закрывает.
Она смотрит на меня просительно, даже – умоляюще, нет, даже – самоуничижительно, но она не способна объяснить, как в ее сумке оказалось восемь килограммов маковой соломки, и потому на меня ее взгляд производит нулевое впечатление.
У нас в стране наркотики редко пересылают по почте. Их не так много, и они дорогие.
Где-нибудь на Таиланде или в Турции, там, где конопля растет под каждым забором, можно просто запаковать ее, наклеить почтовую марку и попытаться переслать на адрес заказчика. Пограничные и почтовые службы в подобных странах вынуждены держать специальных собак, обнюхивающих все посылки, особенно идущие за границу. Все вы знаете трогательные истории о том, что для того, чтобы собака эффективнее искала наркотики, ее сажают на иглу, говоря проще – делают из нее наркоманку, именно поэтому каждая собака, как правило, ищет только какой-нибудь один конкретный наркотик. Чтобы убедиться, что в посылке нет ни одного из запрещенных к свободному обороту средств, необходимо держать несколько собак, каждая из которых сидит на какой-то своей дряни. Такие собаки очень быстро старятся, если регулярно давать им дозы, – но иначе пропадет квалификация. И когда они уже не могут справляться с работой, их просто усыпляют. Без наркотиков они не выживут.
На Украине наркотики всегда пересылают курьером. Даже если надо отправить посылку из Днепропетровска в Николаев, ее будет кто-нибудь сопровождать. Поэтому нам нет смысла заводить подобных собак, во всяком случае, не столько, сколько их в Турции или Таиланде. Нам надо иметь хорошую агентуру и пару-тройку отточенных трюков, с помощью которых мы могли бы вычислять курьеров непосредственно на местах.
В девяти случаях из десяти курьером будет тот, на кого ты подумаешь в последнюю очередь. Это будет субтильная студентка с красивыми голубыми глазами. Респектабельно одетый усатый господин, по виду – отставной полковник. Краснощекая женщина с лицом добропорядочной домохозяйки. Мальчик, которого, по словам проводника, посадили на поезд родители и должна встретить тетя на станции прибытия. Конечно, мы постараемся взять эту тетю, устроить засаду и выпустить на перрон мальчика так, как будто ничего не случилось. Хотя подобные вещи редко срабатывают – ты можешь быть уверен, что вместе с курьером едет еще и контролер – кто-то, купивший билет в тот же вагон или даже в то же купе, но едущий вообще без товара, кого невозможно не только задержать, но даже просто вычислить. Если что-то случится, контролер даст знать на станцию прибытия, и мальчика никто не встретит.
В девяти случаях из десяти курьером будет тот, на кого ты подумаешь в последнюю очередь. В десятом же случае курьером окажется кто-то, на кого ты вообще никогда не подумаешь.
Бывшая Персональная Пенсионерка Союзного Значения начинает плакать и рассказывать мне что-то о подарках правнукам.
В десятом случае это может оказаться бабушка восьмидесяти одного года от роду, честно проработавшая всю жизнь на заводе, затем честно жившая на свою пенсию долгие годы.
Бывшая Персональная Пенсионерка Союзного Значения говорит, что она не знает этих людей, просто ее попросили перевезти старую спортивную сумку из одного города в другой, ей по пути. Ее попросили перевезти сумку и дали за это двадцать гривень.
В десятом случае это непременно окажется бывшая комсомольская активистка, которая не только никогда не думала нарушать закон, но брезговала даже здороваться за руку с людьми, когда-либо подозревавшимися в совершении преступлений.
Бывшая Персональная Пенсионерка Союзного Значения в конце концов признается: да, она подозревала, что нарушает закон. Но она даже подумать не могла, что из этой сумки, которую она везла, можно сварить героина по меньшей мере на десять тысяч долларов. Она думала, что перевозит какую-нибудь контрабанду, что-нибудь вроде итальянских шмоток, привезенных в страну без пошлины, или «черный» водочный спирт. Ей ведь даже в голову не приходило, ЧТО у нее в сумке.
Два килограмма маковой соломы.
Если разделить это количество на весь поезд, то хватит, чтобы дать каждому пассажиру по три года. Я объясняю это бывшей Персональной Пенсионерке Союзного Значения, и она начинает плакать. Она рассказывает мне о том, как тяжело ей живется на пенсию в двести пятнадцать гривень и как ей хочется иногда побаловать своих правнучков, старшему из которых уже девять, и как она планировала купить им конфет на эти двадцать гривень, которые она заработала на провозе сумки. Она рассказывает, как выглядели люди, которые дали ей сумку, и как должны выглядеть те, кто встретит ее на станции прибытия, но она не знает, кто они, она даже имен не знает, и ей ничего не известно о наркотиках.
Конечно, она должна получить срок. Но мне трудно представить себе судью, у которого поднимется рука посадить на нары бывшую Персональную Пенсионерку Союзного Значения. Скорее всего, она получит пару лет условно, не проведя в камере ни одного дня. И мы возьмем ее на учет, и она будет регулярно приходить к нам отмечаться, и время от времени, когда у нас будут рейды, мы будем проверять – все ли у нее в порядке. Возможно, даже будем проводить у нее обыски.
Потому что, если она нам соврала, и она, или ее родственники, или ее знакомые имеют к этим наркотикам хоть какое-то отношение, она сядет – в этом можно не сомневаться – до конца своих дней.
Но я уверен, что она говорит правду, поэтому она ставит закорючку на подписке о невыезде и обещании явиться по первому требованию правоохранительных органов и идет домой.
Я был старшим оперуполномоченным отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков районного органа милиции.
Это интересная работа.
Я собирался рассказать вам, почему я ушел оттуда.
Мне очень нравилась моя работа.
Конечно, ловить нариков или даже накрывать притоны посреди ночи: стоять в засаде без единого движения по шесть часов, пока не придет нужный тебе пушкарь, чувствуя, что твои отмороженные ноги сейчас просто откажут, и ты грохнешься на землю, стоит попробовать сделать хотя бы один шаг, а затем врываться в клубы опиатных испарений и орать, надрывая глотку: «ЛЕЖАТЬ, СУКИ! Я СКАЗАЛ, ЛЕЖАТЬ!» – размахивая при этом табельным пистолетом Макарова и ожидая в любую минуту выстрела из-под кровати или удара ножом из-за поворота коридора, – не самое приятное занятие на свете.
И не самое безопасное.
Да уж.
Сотрудники милиции все еще делят с шахтерами второе и третье места по числу гибнущих на рабочем месте на Украине. Опаснее работа только у пожарных.
Но это интересная работа. Когда-то я слышал, что кто-то из великих назвал политику «единственной достойной игрой для настоящего мужчины». Кто бы это ни был, он ошибался. Я никогда не занимался политикой, но я знаю наверняка, что он ошибался.
Потому что единственная достойная игра для настоящего мужчины – это раскрытие преступлений.
И раз уж зашел разговор о моей старой работе, то я добавлю, что она еще и доходная. Безусловно, получая зарплату госслужащего, не разбогатеешь. Ты можешь откладывать по гривне каждый день, но помни, что ни одно крупное богатство не было нажито бережливостью. Когда-нибудь обязательно придет день, который превратит все твое золото в черепки.
Как это случилось при развале Советского Союза.
Но ведь есть и другие источники дохода.
Весь мир вокруг тебя – это система, у которой есть свои законы. Такой же системой является район, будь то район города или административный округ, на территории которого расположено несколько сел. Тебе может нравиться то, что здесь происходит, а может не нравиться, но в любой момент ты должен помнить, что все это – система.
Районный орган внутренних дел должен держать ее под контролем.
Существует множество правил того, как это делается.
Например, ты всегда должен помнить, что спрос рождает предложение. Если есть спрос на сигареты, продаваемые возле дверей твоего дома, а не в магазине, к которому надо идти через всю улицу, то всегда найдутся старушки, которые будут продавать сигареты непосредственно возле входа в чей-нибудь подъезд. Тебе это может нравиться, а может не нравиться – это просто факт. И не имеет никакого значения, что это незаконно и для продажи табачных изделий нужна лицензия, которой у старушки, конечно же, никогда не будет. Тебе нужно понять, что ты не сможешь бороться с этим. Потому что это – часть системы.
И поэтому самое мудрое, что ты можешь сделать, – взять систему под контроль.
То же самое относится к продажам спиртного, скупке краденого, хищениям металла для сдачи его в лом, браконьерству и производству порнографии.
То же самое относится к торговле наркотиками. До тех пор пока будет существовать спрос – будет существовать и предложение. И если ты будешь слишком рьяно исполнять свои обязанности, ты достигнешь двух вещей – во-первых, наркотики существенно подорожают, а, во-вторых, тебя перестанут воспринимать всерьез. Потому что человека, который никогда и ни с кем не хочет договариваться, никто не воспринимает всерьез. В конце концов, ты можешь даже выгнать всех пушкарей со своей территории, и наркоманы облюбуют хазу в соседнем районе.
Но ты ведь не будешь исполнять свои обязанности слишком рьяно?
До тех пор пока ты не задокументировал преступную деятельность пушкаря, ты все равно не можешь его посадить. Ты можешь сделать его жизнь невыносимой, но все, чего ты добьешься, – наркоманам придется ездить за дозой в соседний район и больше воровать, чтобы оплатить дорожающие наркотики.