– Тогда пошел вон из моего дома! Вор! Собирайся – и вон! – сказал он.
Я слышал, как всхлипнула мама, но мне в этот момент полегчало. И уйду, только чтобы вас всех не видеть. Идиоты! Не помню, так ли я это тогда сказал, но что-то я точно отцу сказал. Что-то очень злое. Он завопил еще громче.
– Вон! – повторил отец, вышел из моей комнаты и хлопнул дверью.
Мама посмотрела на меня и пошла за отцом.
Я сразу вскочил, оделся, в прихожей надел кроссовки и выбежал на улицу без ключей. Не пойду больше домой. Хрен вам! Пусть сдохну, но не пойду. Буду гулять, пока мне плохо не станет.
В восемь утра на улице еще никого из пацанов не было. Я сходил к футбольному полю, но и там было пусто. Взрослые шли на работу, а их дети еще спали. Ну, или только-только начинали есть яичницу. Все это время я думал о том, что теперь я ушел из дома и у меня нет семьи. Сначала было страшно так думать, но минут через пятнадцать я успокоился и даже загордился собой. Ушел! И совсем не жалко.
Я наудачу зашел за Саньком и Диманом Струковыми. Открыла их мама и сказала, что они еще спят, а потом им обоим надо идти к зубному. Ох, зубных я терпеть не мог!
Я вышел из подъезда Струковых и подумал, что зря я заходил. У них семья, мама, папа, тепло и покой, а я один. Я из дома ушел, и теперь мы не будем дружить. Я – изгой.
Я побродил по двору еще минут пятнадцать, потом все же решил зайти за Жириком: вдруг он тоже из дома решил уйти. И тоже сегодня. Двум изгоям выживать будет проще. Тут как раз из моего подъезда вышли мои родаки, и я спрятался за дерево, чтобы они меня не увидели. Мама оглядела двор, крикнула: «Марк!», – но я не отозвался. Они ушли на работу, а я почапал за Жириком.
– А Леша сегодня у бабушки, – ответила его бабушка.
Я чуть было не спросил, кто такой Леша, но вовремя вспомнил, что Леша – это Жирик. Я всегда путался, сколько у Жирика бабушек. С одной он жил, к другой раз в неделю ездил. Мои вот бабушки жили все далеко, и видел я их редко.
Мой побег из дома очень быстро мне наскучил. Никого из пацанов не было. Сидел бы я сейчас дома да играл в компьютер. Но нет: раз уж сбежал, то сбегай до конца. Я стал думать, чем себя занять.
Тут я увидел Арсена. Он стоял возле своего подъезда, а рядом стояли большая женщина, небольшой мужчина и маленькая девочка. Я сощурился и пригляделся. Наверное, это была семья Арсена. Да, девочка была той, которую Арсен вел на днях домой за руку. Точно, сестра.
Потом все, кроме Арсена, ушли. Арсен огляделся, увидел меня, но подходить не стал. Просто сел на лавку рядом с подъездом, где обычно сидят наши дворовые бабки и плюют семечки. Я махнул ему рукой. Арсен встал и пошел в мою сторону.
Выглядел он хреново. Пара синяков на лице, забинтованная кисть руки. На губе еще ссадина. Но без гипса. Значит, пинали его несильно и ничего не сломали. А то точно гипс бы был.
– Гуляешь? – спросил я Арсена.
Тот помотал головой и ответил:
– Ремонт. Весь день ремонт. А я слежу.
– Сам следишь, что ли?
– Да.
– А что на улице тогда делаешь?
– Там весь день будут сверлить, дрелить и полы менять. Пыльно. Поэтому я на улице сижу.
– А твои куда пошли?
– Мои?
– Ну, родаки твои всем скопом куда-то почухали, я видел.
– Они уехали. До завтра. А я слежу.
– До завтра? Так ты один, что ли, на весь день?
– Да.
– Меня никогда одного на день не оставляли. Думают, я точно расколочу что-нибудь. А что делать весь день будешь? На лавке сидеть и балдеть?
– В магазин схожу. И буду сидеть, да.
– А то пойдем вместе гулять, – сказал я. – Я из дома ушел. Ну, как ушел… Выгнали. Я деньги просто спер у родаков, чтобы Костику отдать, а отец узнал.
– Ты отдал деньги?
– Не. Костян сказал, что не надо. Он хоть отморозок, но своих защищает.
– Нет, – ответил Арсен.
– Ну, он двор держит зато.
– И я убью его. Он…
– Да ладно, расслабься. Тут всех поначалу метелят. Вон Жирика, когда он переехал к нам, тоже растягивали. А потом узнали, что у него батя – мент, и отстали. Но пару недель с синяками ходил, вот как ты прямо.
– Нет.
– Ну, нет так нет. Заладил, блин, – ответил я. – А тебе прямо сидеть тут нужно и следить за ремонтом? Весь день?
– Нет. Мне вечером нужно строителей домой… отправить домой их.
– Ну до вечера до фига времени. Пошли гулять. А вечером ты пойдешь домой, а я дальше бродяжить пойду. На Урале заночую. Там тепло сейчас.
– Пойдем. Куда?
Я задумался. Нас два пацана. Что мы можем поделать? Лучше всего пойти на Урал. Далеко на Урал. Не на пляж рядом с нашей ржавой лестницей, а далеко-далеко. За наш «прыгательный» обрыв. Я там не был ни разу, хотя старшаки иногда туда ходят. Я предложил это Арсену.
– Я еще не был на Урале. Я не знаю, что там.
– Ты уже неделю в нашем дворе и не был? Точно пойдем. Но нам будут нужны спички. И нож, – сказал я.
– Зачем?
– Как, блин, зачем?! Ну, костер сделаем. Еду сготовим. Я же из дома ушел, помнишь? Да и клево костер-то. А нож… Нож нужен. На Урал надо с ножом ходить. Лучше с двумя. Так что у тебя есть? Нож? Спички? Давай к тебе домой сгоняем и возьмем? Я-то от своего дома ключ не взял, теперь только тогда, когда родаки домой придут. Хотя не. Мне домой нельзя никак. Я же совсем ушел.
– У меня ножей дома нет. И спичек у нас нет. Нам еще плиту не привезли, и спичек нет. Дрель только есть и другие инструменты.
– Блин! Ладно, придумаем, – сказал я. – Так что на Урал пойдешь со мной? Сбежим?
– Пойду, но не сбегу. Мне вечером домой надо. Рабочих отпустить домой, – повторил Арсен.
– Ладно-ладно. Заладил. Я сбегу, а ты до вечера со мной. Только не говори никому, что я на Урал сбежал.
– Ладно.
– Но спички и нож нам нужны. Пойдем за мной.
Мы оба потопали к тайнику, который мы сделали с Саньком Струковым. Тайник был в полу одного из детских деревянных домиков во дворе. Я отковырнул одну доску, разбросал землю и вытащил наружу две рогатки, кучу шпонок в пачке из-под сигарет, карбид в полиэтилене, связку гвоздей и дюбелей и коробок спичек. Я потряс коробком. Спичек десять на слух там было. Хватит. На коробке был нарисован самолет – значит, это хорошие спички, если с самолетом. У нас продавалась еще и другая марка, с каким-то памятником, но те спички были никакие. Не горели и рассыпались.
– Держи! – передал я коробок Арсену. Тот начал его рассматривать.
– Мокрая, – сказал он.
– Что мокрая?
– Спичка твой мокрая.
Я засмеялся и передразнил Арсена: «Спичка твой мокрая!». Арсен ничего не сказал, а просто моргнул несколько раз и снова потряс коробком. Я перестал смеяться.
– Это плохо, – сказал я и проверил спички. Да, они были мокрые. Странно. Дождей у нас не было пару недель, и тайник был сухой. – Тогда пойдем бутылки сдадим. Нужно четыре бутылки, и будут у нас спички.
– Четыре?
– Ага. Меньше четырех не принимают.
Мы быстро нашли во дворе четыре пивные бутылки и понесли их сдавать. Пункт приемки работал. Это был глубокий подвал с табличкой прямо под магазином «Юбилейный». Грязный мужик в рабочей одежде вручил нам рубль, и мы купили четыре коробки спичек. С самолетом. Хорошие спички.
Оставался нож. Мы с Арсеном вернулись во двор, но там ничего не поменялось. Во дворе было пусто. Только Машка и Ленка сидели возле своего подъезда и собирались куда-то идти. Вид у них был уж очень нарядный.
– Давай попросим у них? – сказал Арсен.
– У Ленки с Машкой? Ха! Да у них ножа-то нет. Они девчонки.
– Из дома вынесут. Ты знаешь их?
– Я-то их знаю. Хрен они его вынесут.
– Пойдем спросим? – настаивал Арсен.
– Ну иди спроси. Я у Жирика тогда пока пойду попрошу.
Я думал, Арсен струхнет и не пойдет у девчонок просить нож, но он пошел. Арсен вообще какой-то бесстрашный. Я бы ни за что не пошел. Идти и просить вынести нож у девчонок? Засмеют ведь, как нас с Жириком вчера засмеяли с мороженым. Нет уж!
Я вспомнил, что Жирика дома нет, и остался сидеть во дворе и смотреть за Арсеном. Я не слышал, что он там говорил девчонкам, только видел, что Машка и Ленка, как обычно, захихикали. Арсен постоял возле них какое-то время и вернулся.
– Нет у них ножа, говорят. И смеются. А как их зовут?
– Светлую – Ленка, темную – Машка, – ответил я. – Ладно, пойдем тогда карбид возьмем и… и пойдем.
– А они из двора? – спросил Арсен.
– Машка с Ленкой? Говорю ж, что да. Только они со старшими гоняют. Не обломится тебе ничего.
– Со старшими? С теми… с мотоциклом?
– С Костяном и Ромой-то нет. У них свои девчонки. Такие, знаешь… шлюхи. Машка с Ленкой, они, ну как… короче, с Костиком они не общаются: он наркоман, и все такое. А у них, – я кивнул на девчонок вдали, – родители крутые. Ну, не прямо крутые. Но у Машки, вот например, отец на машине. На «мерсе», – зачем-то добавил я.
– А они не пойдут с нами на Урал? – спросил Арсен. – Чтобы мы вместе гуляли.
Арсен явно в Машку влюбился. Я прямо видел, как у него глаза загорелись.
– Не, не пойдут, – ответил я. – О, вон Санек с Диманом вышли. Сейчас нож выпросим. Айда!
Диман и Санек Струковы стояли у подъезда и чего-то ждали, наверное пока выйдет кто-то из родаков. Лица у них были унылые, а сами они нарядные: чистые штаны и футболки. Ясный пень, к зубному только так и идти. Я побежал к ним. Арсен пошел не спеша за мной. Он немного прихрамывал, и бежать ему было больно.
– Пацаны! Вытащите нож, а?
– Да мы уходим уже, – ответил Санек. – В ад. За фига тебе нож-то?
Я замялся. Я не хотел говорить, что я ушел из дома и сейчас с Арсеном пойду на Урал. Санек и Диман были моими лучшими друганами во дворе, и всегда на Урал я ходил с ними. Они обидятся, если узнают, что я пойду странствовать без них с каким-то новичком. С Арсеном, которого все у нас во дворе только и делают, что бьют. Но я не сдержался и рассказал.
Санек с Диманом тут же повесили носы. Они тоже захотели уйти из дома и бродяжничать со мной. А вместо этого им надо идти в стоматологию, а потом к бабушке. Все сегодня, блин, идут к бабушке. Я им сказал, что