– А родаки-то у вас где? – спросил я.
– На работе, – ответили пацаны.
– Так суббота же.
– А у них смена, – ответил Санек и открыл дверь.
Вообще, странно это, конечно. Позавчера Рома сажал тебя на задницу и заставлял болтать всякую фигню про твоего друга, а сегодня этот же Рома говорит тебе, как воевать против «Мадрида», а ты лишь стоишь и киваешь. Типа вы друзья такие.
Сегодня нас не будут делить на две группы. Мы всей толпой пойдем на «Мадрид» через гаражи. Никаких открытых пространств, никаких перестрелок с большого расстояния. Только все вместе и дружно, и только бой на коротком расстоянии. Увидел «мадридского» пацана, выстрелил и сразу выбил его из боя. А если не выбил, то подбежал и кулаками помог ему «выбиться».
Я, Диман и Санек решили держаться вместе. Мы спрятали в карманы шорт свои пращи и пакеты с краской. Не хватало еще, чтобы старшим наше новое оружие понравилось и они у нас его отобрали.
– Вопросы есть? – как настоящий командир спросил Костик.
– Есть! Костян! Не, ну а что все же «Париж» против нас? На хрена? – спросил кто-то из пацанов.
– Этот сука Бажов им гашиша за так надавал, вот они и против нас.
– А он что торгует, да?
– Ты только проснулся, что ли?! Он уже три года торгует.
Я толкнул локтем Санька, но Санек и без меня уже понял, в чем тут дело и почему «Париж» воюет против нас.
– Он и Дрону продает, – шепнул я Саньку. – Я даже видел. Вот урод! Пацанов наших «снаркоманивает».
Что такое гашиш, я толком не знал и не видел. Наркотик. То, чем Дрон и Костян «долбятся» и что в вену себе колют.
Мусорка уехала из двора, и взрослые все разбрелись по домам. Я видел, как несколько «парижских» пацанов завернули в «Мадрид». Значит, это все правда, и сегодня будет нам тяжело. В «Париже» пацаны были шиты не лыком. Тридцать четвертая школа их всех сделала не очень-то добрыми. Даже мелких.
– В Лётке сегодня тоже воюем, – сказал Рома. – Свисти, Дань.
Даня свистнул. Начали. Мы побежали в гаражи и засели по углам в засадах. Сегодня лучше ждать и никуда не спешить. «Мадрид» сам придет. Я успел подумать, что раз мы сегодня и в Лётке воюем, то можем там встретиться с Арсеном и Верой. Они же как раз собрались в это время соломенные кучи для клёка собирать. Блин, как бы успеть на клёк еще? Надо проиграть быстрее. Проиграть точно получится быстрее, чем выиграть.
– Мы так до утра будем сидеть, – шепнул я Саньку с Диманом.
– Ну, можешь вперед пойти, – ответил Диман. – Только получишь сразу.
– Так «Мадрид» же тоже будет сидеть и пасти нас, пока мы не вылезем из засады, – сказал я.
– Ну посмотрим.
Мы с Саньком сидели со шпонками в рогатках и ждали. Диман сидел со своим арбалетом. Впереди послышались крики и мат. Кто-то уже получил первую порцию стрел. Все наши старшие продвинулись вглубь гаражей. Малыши залезли в Лётку, а мы втроем продолжали сидеть и ждать.
– Ладно, пойдемте, – сказал Санек.
Мы встали и побежали глубже в гаражи. Сидеть и ждать оказалось скучно. Зачем тогда вообще в войне с «Мадридом» участвовать, если можно просто сидеть?
– На гаражи надо залезть, – сказал Диман. – Оттуда краской можно запустить. И видно все лучше.
Да, нам не терпелось попробовать наши пращи в деле. Мы полезли на гаражи. Гаражи возле нашего дома почти все были металлические. Здесь же, у Лётки, они были кирпичные, с большими плоскими крышами. На крышах везде лежал рубероид. Он весь был очень старым и отваливался кусками. Ступать надо было осторожно, чтобы не споткнуться.
Диман первым полез на гараж. Он наступил на замок на двери, ухватился руками за крышу и подтянулся. Что было потом, я понял не сразу, потому что смотрел в другую сторону. Диман что-то крикнул, отцепил руки от крыши и шлепнулся на землю. Он схватился за лицо и откатился в сторону. Рядом с Диманом лежала дымная стрела.
– Краской уродов! – крикнул Санек, вытащил из кармана пакет и бросил его на крышу гаража.
Я сделал точно так же. Без всякой пращи. Раскручивать ее времени не было. Потом мы запустили еще по пакету. В нас полетела стрела, другая, но мимо.
– Вы совсем дебилы, что ли? – раздался голос с крыши. – Я как это все отмывать буду?
Наверху мы увидели двух пацанов с луками. У одного была заляпана краской штанина, а другому досталось прямо в лицо. «Мадридцы», похоже, хотели выйти из боя и спуститься с гаража, но мы с Саньком решили мстить за Димана. В «мадридцев» полетели еще два пакета – мимо, и еще два – в грудь и в голову. Пацаны начали орать и материться. Они отбежали от края гаража, так чтобы мы их не видели.
– Отмоются, – сказал Санек и подошел к Диману.
Диману попало хорошо. Стрела прилетела ему прямо в середину лба и оставила черную отметину от горелой изоленты. Будут и ожог, и ссадина. Да и с гаража Диман мощно грохнулся. Санек послюнявил палец и оттер брату сажу со лба.
– Домой теперь дуй, – сказал он Диману. – Йодом надо.
– Да я нормально, – сказал Диман, вскочил на ноги и начал отряхиваться. – Не больно даже.
– У тебя рожу кровью зальет сейчас, – сказал Санек.
Диман дотронулся рукой до лба. Там чуть-чуть сочилась кровь. Сам лоб покраснел.
– Фигня, – сказал Диман.
– Дебил! Заражение крови будет.
– Да не гони, – ответил Диман, но, кажется, испугался. Все пацаны боялись лома на дне Урала и заражения крови.
– Да сам подумай. У тебя кровь сейчас с горелой изолентой смешивается. Точно заражение будет.
– Ладно. Пойду йодом смажу, – сказал Диман и побежал домой.
Мы с Саньком огляделись. Два пацана из «Мадрида», которых мы извозили в красной краске, уже куда-то исчезли. Мы снова полезли на крышу. Санек – первым, затем я передал ему наши щиты из мешков, а уж потом вскарабкался сам.
На крыше никого не было. Даже странно: шестьдесят пацанов воюют, а никого нет. Вот только двоих встретили. Санек проверил карманы. У него остался лишь один пакет с краской, и у меня тоже один. По выстрелу. Потом мы спрячем куда-нибудь наши пращи и перейдем на рогатки.
Мы развернули наши щиты и осторожно пошли по гаражам. Иногда приходилось прыгать с одного на другой, но это было для нас легко. Расстояние между гаражами возле Лётки было совсем маленькое. Вот возле «Мадрида» – фиг перепрыгнешь. Голоса и крики пацанов становились ближе. Похоже, что совсем рядом с Лёткой шел бой. Мы с Саньком побежали туда.
На гаражных крышах было полно всякого барахла. Кажется, взрослым было лень тащить свои вещи на свалки, и они просто закидывали их наверх. Колеса, масляные тряпки, какие-то железки от машин и аккумуляторы. О, тут валялось очень много аккумуляторов! Как только сил хватило их сюда забросить? Аккумулятор-то – штука неподъемная.
Мы подошли по гаражам поближе к Лётке и увидели, как наши старшаки вперемешку с малышами отстреливались от «Мадрида». Вокруг что-то дымилось. Иногда мелькали перебегавшие от гаража к гаражу пацаны. Мы с Саньком наугад запустили нашу последнюю краску в сторону «мадридцев», но ни в кого не попали, а только заляпали чей-то гараж. Мы оставили пращи на гараже и взялись за рогатки. У Санька на руке были электронные часы, и я спросил его, сколько времени. Десять минут восьмого. А кажется, что воюем мы уже час или два.
Дело не двигалось. Мы с Саньком выпустили по паре шпонок, но без успеха. За гаражом раздался хриплый крик Костика: «Вперед, шпана! Не хрена сидеть!», – и наши пацаны побежали вперед. В ответ им вылетела пара стрел, но мимо. На бегу пацаны зажимали носы. Кто-то успел бросить вонючую дымовуху.
Санек быстро глянул на меня, сделал два шага назад, разбежался и прыгнул с гаража. Ясное дело, если все бегут в атаку, то ты тоже должен бежать. Когда все вместе, то можно и победить. И тогда сразу можно бежать в Лётку на клёк. А по одному нас всех перестреляют, только будет это медленно и неинтересно. Да и на клёк я не успею, если все будет медленно на этой войне. И хрен с Арсеном помирюсь. И Вера, наверное, обидится. Санек прав: надо прыгать и бежать.
Почему-то мне вспомнилась Машка с нашего двора. Сначала Вера, а потом Машка. Кто из них круче? Машка, конечно. Но Вера – она хорошая. Не крутая, как Машка, но она как друг. И с ней весело. А Машка… она… ну не знаю, короче.
Я сделал три шага назад для разбега, чтобы прыгнуть с гаража вслед за Саньком. Санек оглянулся на меня с земли, махнул мне рукой и побежал вперед.
Я прыгнул. Нет, ни фига я не прыгнул. Очень быстро все произошло: крыша подо мной затрещала и проломилась, и я упал внутрь гаража. Навернулся на спину и больно ударился головой о какой-то шкаф. Со шкафа на меня что-то посыпалось, но что именно – непонятно. Какая-то пыль.
Я чихнул и повертел головой. Цел? Кажется, цел. В гараже было темно, как в подвале. Только сверху виднелось яркое пятно – дырка в крыше, которую я и проделал.
– Санек! – я заорал изо всех сил, но Санек, ясное дело, уже не слышал.
Я встал, отряхнулся как мог. Спина болела, а руки, кажется, были расцарапаны. Но терпимо. Ничего не сломал, и это уже было хорошо. Я посмотрел на дырку в крыше. Из нее свисали треснувшая доска и куски рубероида. Кто вообще делает крыши гаражей из деревянных досок? Я попробовал допрыгнуть до дырки, достал, но зацепиться было сложно. Только оторвал кусок рубероида. Еще прыжок. Схватился за доску, но она отломалась, и я опять приземлился на пол гаража. Блин! Надо что-то подставить, тот же шкаф, и вылезти из этой «жопы».
Было темно, но видно, что в гараже полно всякого хлама. Воздух тут был очень спертым и пыльным. Пахло старьем и перепрелыми овощами. У нас с родаками и у самих был гараж. Ну как гараж… машину туда не поставишь, да нам и не надо. У нас был армейский КУНГ с глубоким погребом, где мы хранили овощи в ящиках и всякие-разные соленья и варенье. Отец ходил в наш КУНГ раз в неделю и иногда звал меня с собой. Сначала мне это не нравилось: в погребе было темно, сыро и воняло. Но с тех пор, как отец доверил мне зажигание керосиновой лампы, я бегал в погреб вприпрыжку. Весной, когда овощи: картошка, морковка и свекла – слеживались и прорастали, они начинали неприятно пахнуть. Как-то так, по-весеннему, пахло и в гараже, куда я провалился.