зные части тела, надеть уродливую (чтобы окружающие не «объективировали») одежду и избегать часто мыться. Все это «преображение» имеет идеологическую основу. Феминистки много читают. Обычно это материалы феминистических же пабликов и сайтов, реже — книги, прочтение коих необходимо для повышения авторитета феминистки внутри сообщества (например, «Второй пол» Симоны де Бовуар). Для «марксистских» феминисток это упомянутые выше «Происхождение семьи…» Энгельса и «Женщина» Бебеля — «программа минимум». В том, что эти «товарищки» читают Цеткин или Коллонтай лично я сомневаюсь.
Да, феминизм — это субкультура и, да, это карго-культ, подражание западной политической моде. Но мода эта, подобно увлечению какой-нибудь эзотерикой, предполагает чтение адептами специфических текстов. И далеко не все феминистические тексты — это посты в пабликах ВКонтакте или скучные, написанные полвека назад книги, но и вполне современные академические исследования. Вот о таких текстах, написанных не какими-нибудь «взбунтовавшимися» девочками из хороших московских и питерских семей, а вполне себе профессорами и кандидатами наук и пойдет речь далее.
Но почему, — спросит меня здесь недоумевающий читатель, — ты не хочешь разбирать материалы из популярных феминистических пабликов ВКонтакте, а нацелился обсуждать какие-то никому неизвестные академические публикации?
Отвечаю. Потому, что, к примеру, Ирина Игоревна Юкина, кандидат социологических наук, доцент, заведующая кафедрой «гендерных исследований» Невского института языка и культуры, что в Санкт-Петербурге, о творчестве которой я еще скажу ниже, будучи менее известной среди подписчиков «левых» пабликов ВКонтакте, нежели какая-нибудь «Мария Тереза», то ли запрещающая подписчикам этим мастурбировать, то ли, наоборот, призывающая, тем не менее, наносит российским левым вред несравнимо больший. Деятельность этой ученой жены направлена на производство не только новых «Терез», но и новых «Юкиных». Причем дама эта, судя по тону ее публикаций, вовсе не сторонница марксизма, а феминистка скорее либерального толка, но пишет она и о «марксистском» феминизме, задавая направление тем из своих учениц, кто предпочитает феминизм с более «левой» риторикой. На Западе такие «Юкины» уже давно расселись профессорами по университетам, превратив эти университеты в рассадники «феминистической науки» и SJW-пропаганды. Достаточно было ныне небезызвестной феминистке Нике Водвуд (которая Nixel Pixel) на третьем курсе ВШЭ съездить поучиться по обмену в Университет Джорджа Мейсона в США, штат Виргиния, чтобы по возвращении у нее «стрелочка» перестала «поворачиваться». Трудно найти престарелого евролевака, боровшегося в 60-70-е за права гомосексуалистов и все хорошее, не ставшего теперь профессором. Вон, даже в свое время обласканная советской номенклатурой и обвешанная медалями с Лениным престарелая лесбиянка Анджела Дэвис теперь «профессор истории развития разума и феминистских исследований» Калифорнийского университета в Санта-Крузе. Так что, «Юкины» в России — это лишь запоздалое отражение на полупериферии мирового капитализма процессов, происходящих в странах центра. И именно «Юкины» здесь создают фундамент будущего феминизма, который, как я думаю, уже скоро перестанет быть субкультурой и станет реальной политической силой. «Марксистский» же феминизм станет «левой рукой» этого нового актора.
2. Анатомические подробности
Прежде чем перейти к критике «марксистского» феминизма, определимся с самим этим понятием: что такое «марксистский» феминизм, он же «марксфем»?
«Словарь гендерных терминов» [1] (ред. кандидат филологических наук А.А. Денисова) дает нам следующее определение:
Марксистский феминизм (материалистический феминизм)— теоретическое направление, использующее потенциал марксистской теории для объяснения (капиталистического) угнетения женщин. Наиболее активно оно разрабатывалось в 1970-е гг., хотя основой для возникновения марксистского феминизма послужили работы К. Маркса и Ф. Энгельса и их последователей, теоретиков рабочего и социалистического женского движения, в том числе Клары Цеткин и Александры Коллонтай.
Не буду переносить сюда текст статьи полностью (интересующиеся могут ознакомиться с ней самостоятельно по ссылке), приведу лишь наиболее интересные места.
Классики марксизма выводили угнетение женщин из классового неравенства. Ф. Энгельс полагал, что хотя разделение труда по признаку пола существовало всегда, работа, выполняемая мужчинами и женщинами, оценивалась как равно необходимая, и первобытное "детство человечества" было гендерно эгалитарным.
Ранние теоретики марксистского феминизма […] использовали марксистскую экономическую теорию для анализа выполняемой женщинами домашней работы и определения ее при помощи категории стоимости. Они вскрыли связь между капиталистической и домашней экономикой, показав, что эксплуатация женщин в семье служит поддержанию классового порядка: женская домашняя работа является […] частью системы дешевого и эффективного воспроизводства рабочей силы. Некоторые теоретики марксистского феминизма включили в свою стратегию требования оплаты женского домашнего труда.
Марксистский феминизм обратился к концепции патриархата или идеологии мужского доминирования, которая якобы существовала до появления частной собственности и классового разделения. […] Капитализм, с одной стороны, и патриархат, с другой, стали рассматриваться как "двойные системы" (dual systems), несводимые одна к другой и одинаково лежащие в основе угнетения женщин.
Джулиет Митчелл (Juliet Mitchell) в основополагающей книге 1966 г. "Women, the Longest Revolution" ("Женщины, самая долгая революция") утверждала, что […] понимание неравенства требует анализа того, каким образом угнетение конструируется в подсознании, а его принятие становится частью женского "Я", т. е. пересмотра психоаналитической (см. Психоанализ) теории.
Суламифь Файерстоун (Sulamith Firestone) в "Диалектике пола" ("The Dialectic of Sex", 1970) утверждала, что женщины являются одновременно и классом, и полом (sex-class), наиболее угнетенной группой, и были таковой всегда…
Кэтрин Мак-Киннон (Catharine MacKinnon) полагает, что "категория сексуальности является для феминизма тем же, что работа для марксизма, тем, что более всего принадлежит тебе и что более всего от тебя отчуждается".
Материалистический экономический анализ остался неотъемлемой частью феминистской концепции, однако, в отличие от марксизма (какое признание! — Ю.С.), идея (женской) "революции" не нашла в нем места, в значительной степени в связи с тем, что этот метод борьбы рассматривается как насильственный, т. е. маскулинный.
Еще один источник, тоже «Словарь гендерных терминов» [2], но уже другой (составитель этого словаря Зоя Шевченко, доцент кафедры философии и религиоведения ЧНУ им. Б. Хмельницкого и сотрудник «Центра гендерных исследований и коммуникаций», Украина), дополняет картину:
Главные положения марксистского и социалистического феминизма опираются на взаимосвязи гендерного и классового неравенств с институтами частной собственности. Различие направлений заключалось в том, что первые полагали классовое неравенство основной и первичной формой социальных иерархий в обществе, а вторые рассматривали класс и пол как относительно автономные системы, каждая из которых создает свою иерархию.
Забавно то, как под видом «марксистского направления феминизма» этот же источник коротко пересказывает вполне верную позицию коммунистов (которой придерживались и коммунистки Клара Цеткин и Александра Коллонтай), приплетая к ней столь любимое всеми феминистками словечко «гендер» (о котором чуть ниже поговорим особо):
Марксистское направление феминизма акцентирует внимание на специфике капиталистической системы, порождающей классовое неравенство так же, как и экономическую зависимость женщины от мужчины. Гендерное неравенство (тут, конечно, у нормальных коммунистов должно стоять «равенство полов», — Ю.С.) может исчезнуть только с исчезновением капитализма и классов. Тот факт, что в каждом классе женщины находятся в менее привилегированном положении, чем мужчины, является результатом исторического развития, наследием прошлого, деструкция которого возможна с помощью революционных действий объединенного рабочего класса, женщин и мужчин. Любая мобилизация женщин отдельно от мужчин является контрреволюционной, потому что разъединяет потенциальные революционные силы. Разрушение классовой системы приведет к освобождению общества от классовой эксплуатации, а следовательно, и гендерного неравенства.
И еще одна обширная цитата, про «зарплату для домохозяек»:
Одну из наиболее острых дискуссий в марксистском направлении феминизма вызвал вопрос о «зарплате для домохозяек». Домашнюю работу женщин можно интерпретировать как участие в производстве, а женщин — как класс, производящий прибавочную стоимость в домашнем труде. […] Один из выходов — оплата домашнего труда. Поскольку домашняя работа интерпретируется как главное средство подавления женщины, то женщина должна […] получать за это зарплату. Тогда женщина не будет экономически зависеть от мужа, а будет получать зарплату у государства (! — Ю.С.) за работу по дому. «Зарплата для домохозяек» как лозунг борьбы отражала феминистское представление о том, что отношения между мужчиной и женщиной в семье имеют такой же социальный смысл, как и отношения на производстве. (То есть: мужчина — это «капиталист», а женщина — «пролетарий»!)
Мария Роза Дала Коста (Maria Rosa Dalla Costa) считала, что все женщины являются домохозяйками, независимо от того, работают они за пределами дома или нет. Ее взгляды оказали влияние на женщин с обеих сторон Атлантики и послужили основанием для небольшого, но агрессивного движения за зарплату для домохозяек в начале 1970-х гг.
Можно было бы привести еще некоторое количество высказываний отдельных «марксисток»-феминисток или групп таковых на тему: «что такое марксистский феминизм?», подчас взаимоисключающих (как, например, в приведенных выше из двух разных «словарей» цитатах: «женщины = отдельный класс»; «мобилизация женщин отдельно от мужчин — контрреволюционна, т.к. разъединяет потенциальные революционные силы»; «революция не нужна, т.к. революция это, конечно же, не обусловленный историческим развитием процесс, а метод борьбы, являющийся насильственным, т.е. маскулинным (плохим)»; «революционное разрушение классовой системы приведет к освобождению общества от классовой эксплуатации»), но так мы лишь погрязнем в болоте феминистической схоластики. Думаю, для общего понимания особенностей «марксистского» феминизма, приведенных выше сведений пока достаточно. Разве что, дополним нашу краткую анатомию «марксфема» разъяснением одного из двух наиболее часто употребляемых феминистками терминов — «патриархат». Второй по популярности термин — «гендер» — рассмотрим отдельно, в следующей глав