— Что вы собираетесь с ним делать? — спросил Бюрократ, наблюдая за нашими с Натахой манипуляциями. Натаха придерживала обмякшее тело Семена в более или менее вертикально сидящем положении, а я связывал ему руки шнурком из его же вещмешка.
— Приведем в чувство и допросим, — сказал я.
— Вы думаете, что дела обстоят не совсем так, как он рассказывает? — Бюрократ подслеповато прищурился.
— Ну вот мы и проверим, — я пожал плечами. — Бюрократ, ты не переживай, мы ничего не теряем. Если у нас и правда нет выхода, то мы всегда сможем отвязать его, слезно извиниться, сказать, что были напуганы и дезориентированы, наделали глупостей, исправимся, готовы искупить.
— Боня, а ты сечешь фишку, как я посмотрю! — Гиена хохотнул и поднялся на ноги. Забросил дробовик на плечо. Расставаться с оружием ему явно не хотелось.
— Ладно, давайте уже приводить его в чувство, — я подошел к рукомойнику, открутил кран, набрал в ладони воды и плеснул в лицо Семену. Похлопал его по щекам. Его веки дрогнули и он открыл глаза. Непонимающе посмотрел на меня. Потом на Гиену, переместившемуся за мое плечо.
— Что... Что происходит? — пробормотал он.
— Вы ударились головой и потеряли сознание, Семен Михайлович, — сказал я безмятежно.
— Вы меня связали! — он дернулся вперед, на лице его появилась болезненно-обиженное выражение, когда он уперся в железо связанными запястьями. — Это так... неблагодарно! Я же вас спас!
— Семен Михайлович, ничего личного, но у нас действительно совсем другие планы, — сказал я и развел руками. Совсем как он недавно, блин! Фу, стремный жест, надо будет больше его не повторять! — Давайте не будем тратить свое и ваше время, и вы просто сообщите нам, как покинуть это благословенное место?
— Я же уже сказал, что выхода отсюда нет! — сварливо проговорил Семен. — Если вы немедленно меня развяжите, то обещаю вам забыть этот досадный инцидент...
Гиена оттеснил меня плечом и наклонился к нашему пленнику.
— Ты язык-то прикуси, харя! — сказал он, глядя Семену прямо в глаза. — Если ты нам сейчас расскажешь, где тут выход, то останешься в живых и даже целеньким. И сможешь дальше заседать в своем ковене и кидаться гранатами в мертвых шаманов. Но если будешь упираться...
Здоровенный кулак Гиены впечатался в челюсть Семена. Голова того стукнулась об арматурину затылком, из разбитого носа потекла струйка крови.
— Ну как, я доходчиво объяснил? — Гиена заржал. Какой все-таки мерзкий у него хохот, прямо в дрожь бросает! А уж как хреново от этих звуков должно быть нашему пленнику!
— Полсушайте... — в голосе Семена появились панические нотки. Он блуждал взглядом по нашим лицам, пока не остановился на Бюрократе. Дальше он обращался прямо к нему. — Послушайте, но вы же взрослые люди! Вы должны понимать, что в жизни случаются ситуации, выхода из которых быть не может... И то, что вы вымещаете свое недовольство на мне — никак не делает вам чести...
— А что если он говорит правду? — сказал Бюрократ.
— Звиздит он, — в руках Гиены появился нож. — Эх, было бы у нас побольше времени, я бы показал вам парочку отличных фокусов... Но нам бы неплохо поторопиться, ведь так?
Гиена поднес лезвие к лицу Семена, покачал им из стороны в сторону и кровожадно улыбнулся. Лицо Семена приобрело сероватый оттенок, глаза забегали. Гиена медленным шагом обошел арматурину и зашел к пленнику за спину. Присел на корточки рядом с его связанными руками.
— Змечено, что людишки как-то очень ценят свои ногти, — сказал он. — И если сделать вот так...
Семен заорал. В ответ на его вопль лошади испуганно затоптались, одна издала нервное ржание. Кажется, моя. Но я пока не настолько разбирался в конских «диалектах», чтобы быть в этом абсолютно уверенным.
— Если что, я всего-то несильно ткнул тебе ножиком под ноготь большого пальца, — сказал Гиена, не поднимаясь. — Больнее всего будет, если я подцеплю пластинку и вырву его полностью, вот примерно...
— Нееееет! — Семен дернулся вперед так сильно, что у него хрустнули суставы. — Пожалуйста, не надо!
— Да что ты орешь, я же только рассказывал... — Гиена вытянул руку с ножом вперед, над плечом у Семена.
— Семен Михайлович, — я присел напротив него на корточки и заглянул в глаза. На лбу нашего пленника выступили бисеринки пота, да и вообще он выглядел как-то не очень. — Нам правда не хочется причинять вам вред. Скажите, как отсюда выбраться, и мы просто уйдем. И даже можем поклясться, что никому про ваше странное убежище не скажем.
— Но я не могу, понимаете?! — Семен всхлипнул. — Я уже сказал, что нашел вас. И что приведу на ковен...
— Кажется, ты его еще недостаточно убедил, Гиена, — я грустно вздохнул. Гиена снова склонился над связанными руками Семена.
— Нет! Нет! — Семен замотал головой. — Я скажу!
Я подавил вздох облегчения. Ну как-то не очень я себя чувствовал от такого типа допроса.
— Подземелье, — выплюнул Семен и скривил губы. — Мертвые звери туда не заходят. Твари — тоже. Там живут только крысы с собаку размером, так что если вас там сожрут, пеняйте на себя.
— И как нам его найти? — спросил я, поежившись. Честно говоря, подвалы, подземелья и всякие там канализации я никогда особенно не любил. Какая-то детская клаустрофобия.
— Ближайшая ротонда в пятидесяти метрах от реакторной, — голос Семена дрожал. Только уже не от страха, а как будто от злости. — Только лошадей вы там не проведете все равно.
— А это не твоя забота, — Гиена вышел из-за спины Семена и спрятал нож.
— Подземелья охраняются? — спросил я.
— Конечно же нет! — воскликнул Семен. — Зачем?! Если бы вы остались с нами, то очень скоро бы поняли, настолько не нужен вам весь остальной мир! Это там, за пределами контура, тюрьма. Где все грызут друг другу глотки за крохи, где ни к кому нельзя поворачиваться спиной, где на убийство смотрят как на обыденность...
— Семен Михайлович, не трудитесь нас убедить, — я устало махнул рукой. — Куда приведет нас подземелье?
— В Бердское, на мельницу, — тихо ответил Семен, отвернул лицо, но я заметил, что из уголка его глаза скатилась слезинка. Тьфу ты, блин. Какая-то это была уже невыносимо мутная ситуация, даже тошно.
— Ну что, дождемся утра и полезем в подземелье? — спросила Натаха.
— А смысл нам ждать утра? — я пожал плечами. — Это же подземелье, там что так темно, что эдак. Только вот лошади...
— Повод на переднюю луку намотаем и отпустим, — сказал Гиена. — Тут недалеко, дорогу до конюшни они знают. Если этому хмырю верить, то местное мертвое зверье на них не позарится.
Я подошел к Солнцу и погладил ее по рыжей морде. Она боднула меня в плечо и лукаво скосила глаз.
— Прости, милая, — прошептал я и потрепал ее по бархатному уху. — Похоже, придется тебе одной погулять... — потом повернулся ко всем. — Ладно, давайте уже двигать. А то вдруг кто-то из друзей нашего Семена решит в гости заглянуть, или еще что...
Глава 18. В баре "Три сверчка"
— Что это еще за твари? — прошипел Гиена, отцепляя от куртки очередного маленького пушистого зверя. Они налетели сразу кучей, когда Натаха и Бюрократ уже спустились по винтовой лестнице ротонды, а мы с Гиеной замешкались. И вот тогда-то и раздалось трескучее верещание, и мелкие рыжие твари на нас набросились. Я оторвал зверька, прицепившегося к моему рукаву и попытался рассмотреть.
— Это белки! — крикнул я. — Фу, вонища от них...
Я отшвырнул мертвую тварь подальше и загрохотал вниз по дырчатым ржавым ступеням. Пытаясь оттереть руку об джинсы. Буэ... Атака дохлых белок. Надо уже скорее выбираться отсюда. Сзади затопал Гиена, матерясь сквозь зубы.
Ржавая железная дверь с колесом-штурвалом. Настолько уже проржавела, что не закрывается. Я протиснулся в приоткрытую щель, остановился и вытянул руки вперед. Наверху была еще не совсем полная темень, скорее сумерки, а вот здесь в подземелье...
— Натаха? — сказал я вполголоса.
— Сюда! — ее голос звучал правее. Я повернул и медленно пошел туда. Под ногами хрустел какой-то мусор типа кирпичной крошки.
— Вот же дряньство... — тяжелая дверь натужно заскрипела. — Темно тут как в жопе! Эй, вас тут никто не сожрал еще?
— Те твари за нами не побежали? — спросил я, продолжая осторожно двигаться вперед.
— Какие еще твари? — спросила Натаха практически у меня над ухом. И тут же уперся в ее бок. — Сейчас... Если тут ничего не прогнило, то...
Что-то лязгнуло, потом раздался треск и низкое гудение. На несколько секунд вспыхнули желтоватые капли светильников, потом замигали. Потом свет стал ровнее.
— Ничего себе... — сказал я, оглядываясь. — Это кто же тут такое возвел?
— Представления не имею... — Натаха стояла, облокотившись на стену. Рядом с распахнутой металлической дверцей. Что-то вроде электрического щитка. С большим рубильником и несколькими переключателями.
Лестница привела нас в круглое помещение, из которого выходил длинный прямой коридор. Пунктирно освещенный тусклыми матовыми лампами. Вариантов движения пока что у нас был ровно один — вперед. Своим дальним концом этот коридор упирался в другой.
— Может зря мы лошадей отпустили? Здесь же верхом можно ехать... — сказала Натаха.
Мы потопали вперед. Коридор был квадратным в сечении, стены — из серого кирпича. Похоже, что строители у него были те же самые, которые построили «реакторную», в которой нас приютил Семен. Возможно, это все были части какой-то одной системы неведомого мне назначения.
Через метров пятьдесят широкий коридор раздвоился. Ну или, если быть точнее, от него «отпочковался, более тонкий отросток, а «наш» туннель начал плавно заворачивать влево.
Почему-то каждый раз, когда я представлял себе подземелья, мне казалось, что это должен быть настоящий лабиринт с множеством пересекающихся ходов и загадочных поворотов. Здесь все оказалось немного иначе — чтобы обойти основное подземелье, нам потребовалось около получаса. Это был длинных ход в форме длинной дуги. Ответвлений из него мы насчитали семь, ротонд нам встретилось еще четыре, последняя была тупиковой, как и первая. Никаких крыс или чего-то подобного пока не встречалось. Было даже сравнительно чисто. Во всяком случае, гораздо чище, чем в заброшках подобного толка в том мире, который я оставил. Там обязательно были бы какие-нибудь консервные банки, осколки бутылок, уродливые граффити на стенах и вонючие следы пребывания бомжей. Хотя если вспомнить, что именно находится на поверхности над этими подземельями...