Феррас Вансен изучал лица солдат, стоявших в строю, будто глядел на неожиданно обретенную семью. В каком-то смысле так оно и было. Им придется жить вместе недели, а то и месяцы, бродить по диким местам. Даже в семье люди не так близки, как близки друг другу солдаты в походе. Или, напротив, так ненавистны. Небольшой отряд — меньше тридцати человек, дабы не привлекать излишнее внимание, — выстроился на огромном плацу перед казармами. Он был почти незаметен на фоне Волчьего Клыка, нависавшего прямо над воинами. Вансен решил, что в путь двинутся семь всадников, в том числе и он сам, и около двух десятков пехотинцев, из них — двое новобранцев, простых фермерских мальчишек. Они будут следить за повозкой и ослом. В помощь лейтенанту Джему Таллоу, которому придется командовать охраной замка в отсутствие Вансена, оставили искусных опытных бойцов. Половина отряда Вансена состояла из молодых солдат. Полностью положиться в бою капитан мог лишь на десяток своих подчиненных. Он надеялся, что этого хватит.
Реймону Беку дали лошадь и меч, однако он обращался с ними именно так, как и следовало ожидать от купца. Сначала Вансен хотел выдать Беку доспехи, но быстро передумал, вспомнив свой собственный опыт подобного похода против разбойников три года назад. Человек, не привыкший к тяжелому вооружению, лишь создает помехи для других. Вансен решил оставить молодого человека при себе. Старый рубака Коллум Дайер будет присматривать за парнем. Это будет для купца лучшей защитой.
— Не нужно так расстраиваться, — сказал Вансен Реймону. — Ваш караван застали врасплох. Мы не знаем, насколько опытны были те воины, что вас сопровождали. А сейчас с нами двадцать пять закаленных гвардейцев Южного Предела. Многие из них проливали кровь в Крейсе и в битвах с последними серыми отрядами. Они не сбегут от призраков.
— И это очень глупо с их стороны, — ответил Бек. Он казался белее мела, и губы его подрагивали, но все же он вернул себе самообладание, утраченное во время аудиенции у принца и принцессы, — Они не видели тех призраков и не представляют, как это ужасно.
Вансен пожал плечами. Ему и самому не нравилось то, что им предстояло, но он хотел подбодрить молодого купца. Феррас Вансен вырос в Далер-Троте, совсем рядом с призрачными руинами Западного Предела. Иногда, если ветер разгонял туман, с самых высоких холмов удавалось разглядеть полуразрушенные стены крепости. Ни он, ни его земляки никогда не позволяли себе говорить о Границе Теней и о том, что лежало за ней, с презрением, как это сделал герцог Саммерфильдский. Люди в тех суровых неприветливых местах обрабатывали землю и пасли скот. Как и они, Вансен прекрасно понимал: смертные владели этой землей на протяжении жизни всего лишь нескольких поколений, а за Границей Теней есть силы, которые рано или поздно захотят вернуться сюда. Люди были полны решимости не допустить этого и защищать свои дома до конца.
По плацу семенящей походкой спешил посыльный лорда Броуна. Вансен приказал отряду построиться. Кони нетерпеливо били копытами, а ослик пощипывал траву, выросшую между каменными плитами. Утро заканчивалось, но им ничего не оставалось, кроме как ждать. Тень, отбрасываемая Волчьим Клыком, становилась все короче.
Наконец появилась принцесса. Стройную фигуру в траурных одеждах сопровождали две девушки и комендант крепости, казавшийся на их фоне еще более огромным. Вансен подумал: если Броун и не станет королем, он так или иначе возьмет на себя роль отца принца и принцессы и, несмотря на свой не слишком высокий титул, будет влиять на все дела семьи Эддонов. Конечно, он богат, у него обширные владения, и, безусловно, он очень опытный человек, почему и сумел заслужить большую благосклонность королевской семьи, чем кто-либо из высокородных родственников. По мнению Вансена, истинной причиной отъезда герцога Саммерфильдского в родовое гнездо могло стать именно это соперничество. Возможно, Гейлон понял, что Авин Броун перекрыл ему дорогу к близнецам и лишил доступа к власти.
Принцесса приблизилась к строю воинов, и Феррас прервал свои размышления. Последние недели не прошли для Бриони бесследно: бледное лицо, синие круги под глазами — было заметно, что она плохо спит. Несмотря на усталый вид и холодный взгляд принцессы, ни одно другое лицо не вызывало в душе капитана таких сильных чувств.
«Видимо, правильно говорили древние, — думал он. — Сердце подобно бересте: оно ярко вспыхивает лишь раз, зато в момент горения любой огонь кажется тусклым рядом с его пламенем. Мое зыбкое счастье в том, что мне суждено сгореть ради нее. Ради той, что никогда не станет моей и всегда будет меня ненавидеть».
— Капитан Вансен, — заговорила Бриони сухим и твердым голосом, — мой брат сейчас отдыхает, но он желает вам удачи. Пусть боги помогают вам в столь опасном деле.
На ее лице Вансен не увидел презрения, и это удивило его — впервые после смерти Кендрика Эддона он вызывал у Бриони какие-то иные чувства. Впрочем, он мог неверно истолковать ее вид, на самом деле выражающий усталость и скуку.
— Я вижу, ваши люди готовы.
— Да, ваше высочество. Простите мою дерзость: вы и в самом деле считаете, что нам следует выехать открыто, среди бела дня? Пойдут разговоры.
— Люди и так болтают. Прежде чем прийти в замок, Бек уже успел рассказать о случившемся многим, не так ли? Думаете, в Вафсайде или Тригоде найдется хоть одна живая душа, еще не слыхавшая его истории? Вы и ваши солдаты пойдете по Маркет-роуд, через дорогу, а затем через весь город. Пусть все узнают, что Эддоны не сломлены горем и страхом. Что они не беспомощны и никому не позволят грабить караваны и похищать женщин из благородных семей. — Она повернулась к Броуну, и тот одобрительно кивнул. — Мы не просто хотим продемонстрировать силу, Вансен. Мы с братом очень серьезно относимся к вашему походу. Я хочу, чтобы вы посылали нам известия с каждым путником, встреченным по дороге.
— Конечно, ваше высочество. У монахов действует почтовая служба, доставляющая почту по Сеттлендской дороге — туда и обратно каждые две недели. Это прекратится после наступления зимы, а пока у нас есть время. Я обещаю держать в курсе событий вас и лорда Броуна, но очень надеюсь, что мы будем отсутствовать недолго.
— Вы вернетесь лишь тогда, когда найдете ответы для нас, — заявила Бриони, и ее слова прозвучали резко, как удары хлыста.
— Да, ваше высочество.
Вансену больно было услышать такое из ее уст, но в выражении ее лица он увидел не гнев, а что-то более глубокое и странное. Словно за маской скрывался перепуганный пленник.
«Она боится!» — догадался капитан.
Им тут же овладели нелепые желания: ему страшно захотелось поцеловать принцессе руку, рассказать о своей мучительной любви к ней. В поисках спасительного выхода, потеряв ощущение реальности, Феррас упал на колени как безумец.
— Я больше не подведу вас, принцесса Бриони! — порывисто произнес он. — Я выполню то, что вы приказываете, или умру.
Голова его была низко опущена, но он чувствовал на себе изумленные взгляды гвардейцев и слышал, как Броун втягивает в легкие воздух.
— Встаньте, Вансен, — велела Бриони, и голос ее звучал необычно. Когда капитан поднялся на ноги, глаза принцессы снова сверкали искорками гнева, но вместе с тем в них стояли слезы. — Я уже видела много смертей, слышала много клятв, много рассуждений о чести и долге. И бесконечно устала от этого. Вы, должно быть, думаете, что я виню вас в смерти брата? Отчасти вы правы, но виню я не только вас. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто другой капитан спас бы его. Возможно, вы полагаете, что это задание — ваше наказание. Здесь есть небольшая доля правды. Но главная причина вот в чем: вы опытный человек, и вам доверяют солдаты. Мне говорили, что вы рассудительны и хладнокровны. — Она подошла ближе и почти коснулась капитана пышными юбками. Сердце Вансена замерло. — Если вы погибнете, ничего не выяснив, смерть ваша будет напрасной. Если же останетесь живы, пусть даже не выполнив задания, вы еще сможете принести много пользы нашей стране.
Бриони сделала паузу. Вансен терялся в догадках, о чем думает принцесса.
— Но если безопасность кого-нибудь из членов моей семьи снова окажется под угрозой, — наконец заговорила она с улыбкой не то жестокой, не то усталой, — я позволю вам умереть, выполняя свой долг, капитан Вансен. — Потом она повернулась к гвардейцам. — Пусть боги защитят вас. Пусть сам Перин сделает ваш путь гладким и прямым.
Принцесса повернулась и пошла прочь. Броун и две фрейлины спешили следом.
— Не сказать, чтобы нас обласкали, капитан, — рассмеялся Коллум Дайер.
— По коням! — скомандовал Вансен.
Феррас так и не понял, что произошло. Но ему предстоял длинный путь, много дней в седле. У него есть время подумать об этом.
Та, которую называли Грозой Долины Страха, спускалась вниз от Шехена верхом на огромном черном коне. Ослабив поводья, она позволила коню самому выбирать узкие тропинки среди холмов, хотя с высоты круч было трудно разглядеть летавших внизу птиц. Ясаммез не спешила, но мысли ее, словно крылатые гонцы, неслись быстрее птиц и быстрее ветра.
Она спустилась с холмов и повернула в сторону древних земель — к великому городу, раскинувшемуся на берегу черного океана прямо у полярного круга. Там, в темной и безжизненной пустыне к северу от Кул-на-Квара, обитали существа из племени кваров. Эти существа были очень странными: они пели песни, стуча в такт пальцами по собственной замерзшей коже. Они так долго прожили в уединении, что у них не осталось ничего общего с остальными представителями своей расы. Они и не помнили о потерянных южных землях, где никогда не жили. Единственные из всего сумеречного племени, они не пострадали от рук смертных. Эти жители холодной пустыни никогда не служили леди Дикобраз. Ясаммез командовала войском Кул-на-Квара и армиями земель, простиравшихся к югу до трижды благословенной границы — смертные именуют ее Границей Теней. Но само племя кваров называет границу А'сиш-Ярит Са — «Бесшумный ураган» или, если произнести с другой интонацией, «Белые мысли».