{46}.
Удивление немцев было настолько сильным, что они остановили движение своих колонн, предоставив — непроизвольно — советским войскам время и возможность перегруппироваться.
Вновь предоставим слово военным историкам:
«Командующий армией, используя наступившую… паузу в первой половине ноября, позаботился о создании глубокой и прочной обороны. По его решению войска армии заняли оперативное построение в два эшелона. Несмотря на то, что в полосе армии плотность орудий и минометов составляла менее чем семь стволов на километр фронта, из армейских средств было создано до 18 противотанковых опорных пунктов. Распоряжением фронтового командования создавались также противотанковые районы в таких пунктах, как Звенигород, Кубинка, Акулово и другие. Командующий и штаб, партийно-политический аппарат армии приняли все меры к тому, чтобы наилучшим образом подготовить войска к отражению ноябрьского “генерального” наступления гитлеровских войск на советскую столицу.
Как известно, в ноябре немецко-фашистское командование сосредоточило для удара по советской столице свои мощные танковые и моторизованные группировки северо-западнее и юго-западнее Москвы. Поэтому против армий центра Западного фронта особой активности гитлеровцы не проявляли. Хотя и здесь они сохраняли инициативу за собой. К концу ноября в полосе обороны 5-й армии врагу удалось приблизиться к Звенигороду»{47}.
Но движение противника началось еще раньше. В середине ноября танковые группы при поддержке пехоты частей и соединений 9-й армии вермахта перешли в наступление на Волоколамском и Истринско-Солнечногорском направлениях, а 18 ноября танковая армия — на Тульско-Каширском направлении.
Немецкое командование вновь стремилось взять Москву в клещи. 4-й армии под командованием Клюге ставилась задача нанести сокрушительный удар по 5-й и 33-й армиям Западного фронта, обеспечив себе (и соседним армиям) выход к советской столице.
Удар немецких войск был как никогда мощным, передовые части вермахта, форсировав водную преграду у Яхромы, остановились в 25—30 километрах от Москвы. 2-я танковая армия Гудериана, с ходу взяв Венев и Сталиногорск[34], двигалась в сторону Каширы, охватывая Москву с юго-востока. Но это была последняя попытка немецких армий овладеть Москвой, их остановили на самых ближних подступах к столице, а сделать еще один рывок вперед больше не было ни сил, ни возможностей. С 16 ноября по 5 декабря немцы потеряли под Москвой 155 тысяч солдат и офицеров, более семи сотен танков{48}. Фронт застыл…
За бои на Можайском направлении командующий 5-й армией Л.А. Говоров 10 ноября 1941-го был отмечен орденом Ленина, а 19-го ноября ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.
Газета «Красная звезда»:
24 ноября, Западный фронт. «Север и юг нашего фронта являются теми участками, откуда Москве грозит весьма серьезная опасность. Эти два направления — клинское и тульское — отличаются особенно напряженными и трудными боями. Здесь противник пытается осуществить свой обходный маневр, собрав для этого крупные силы пехоты и танков.
Сдерживающие бои, которые ведут наши войска на клинском и тульском направлениях, имеют своей целью отразить вражеский натиск, сорвать планы немцев и перемолоть их живую силу и технику. Для этого наши части широко применяют ответный маневр, концентрацию сил на наиболее опасных участках и переход в контратаки, наносящие противнику тяжелый урон. Высокая маневренность обеих сторон приводит к тому, что ожесточенные сражения возникают то на одном, то на другом участке, и роль каждого из них быстро меняется в зависимости от складывающейся обстановки.
Бесспорно, что бои на клинском направлении, где противник напрягает свои усилия, чтобы овладеть двумя населенными пунктами, имеют первостепенное значение. За последние два дня здесь происходили кровопролитные бои, причем на некоторых участках враг, обладая превосходящими силами, вынудил наши войска отойти на новые оборонительные рубежи. Это, однако, не дало ему возможности осуществить свой план и разрезать наши армии на их стыках, а также выйти на наши фланги и в тылы. Даже в тех случаях, когда танковым группам немцев удавалось прорваться, они несли огромные потери, а самый прорыв пресекался нашим маневром и контратаками еще до того, как он достигал значительной глубины.
Так, на одном из участков клинского направления 15 прорвавшихся немецких танков были встречены из глубины нашими танкистами-гвардейцами, действовавшими совместно с пехотой. 5 вражеских танков были подбиты в первой же схватке. Остальные танки и сопровождавшие их автоматчики подверглись нашему преследованию.
Упорные бои ведут гвардейцы. На их участках немцы силою до четырех батальонов пехоты с 40 танками атаковали и овладели населенным пунктом. Гвардейцы бросились в контратаку и уничтожили 21 вражеский танк, несколько орудий противотанковой обороны, много живой силы.
Но противник ввел в бой новые батальоны и новую танковую группу. Наши бойцы вынуждены были оставить этот населенный пункт.
На подступах к Клину наши части многократно отражали вражеские атаки и сами переходили в контратаки. Бойцы Хоменко уничтожили здесь более 5 немецких батальонов, много танков, пулеметов, минометов, автоматов. Так, в бою у одного населенного пункта группа наших бойцов численностью в 200 человек, действовавшая в сопровождении пятнадцати танков, уничтожила немецкий батальон пехоты, пятнадцать танков, 70 автоматчиков.
На можайском направлении фронта немцы пытались в течение последних дней прорваться к Звенигороду с тем, чтобы выйти в глубокие тылы наших войск и овладеть городом. Этот план немцев был сорван энергичными действиями бойцов командира Говорова, отбивших вражеские атаки и нанесших немцам огромные потери. Однако наступление здесь не приостановлено.
Столь же серьезным, как клинское направление фронта, продолжает оставаться южное направление, где противник развивает большую активность юго-восточнее Тулы, угрожая обходом Москвы.
Здесь идут исключительно трудные и ожесточенные бои. Наши войска несколько отошли и сдерживают натиск врага. Немцы несут огромные потери.
Бои не утихают круглые сутки. Наши танкисты сражались всю прошлую ночь, отбивая немецкие атаки. Они уничтожили три танка и уложили много пехоты, препятствуя врагу развить успех. В боях в этом районе немцы потеряли вчера полк пехоты, 14 танков, шесть самолетов. Наши потери составили десять танков и два орудия.
Москву защищают немало опытных и обстрелянных бойцов, закалившихся в горячих битвах. Им хорошо известна коварная тактика немецко-фашистских войск. Маневрам врага они противопоставляют свой маневр. Многочисленные контратаки последних двух дней показали, что наши бойцы умеют драться храбро и дерзко. Этот дух высокой активности надо всячески развивать и крепить»{49}.
Декабрь 1941-го стал переломным в Московской битве, да и в судьбе нашей страны вообще. Все было готово к решительному контрудару по всему фронту. Час «икс» назначили на 6 декабря. Но до этого дня надо было еще дожить, первые пять дней декабря оказались самыми горячими за все время обороны советской столицы.
1 декабря 1941 года. Командарм-16 К.К. Рокоссовский:
«Нашим соседом была 30-я армия генерала В.А. Хо-менко[35]. Войска ее под давлением противника отходили севернее Московского моря. К началу боев связь с ней не была установлена. Слева, юго-восточнее Болычево, нашим соседом была 5-я армия, которой вначале командовал генерал Д.Д. Лелюшенко, а затем генерал Л.А. Говоров. С этой армией связь поддерживалась регулярно.
Как-то в период тяжелых боев, когда на одном из участков на истринском направлении противнику удалось потеснить 18-ю дивизию, к нам на КП приехал комфронтом Г.К. Жуков и привез с собой командарма-5 Л. А. Говорова, нашего соседа слева. Увидев командующего, я приготовился к самому худшему. Доложив обстановку на участке армии, стал ждать, что будет дальше.
Обращаясь ко мне в присутствии Говорова и моих ближайших помощников, Жуков заявил: “Что, опять немцы вас гонят? Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете. Командовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать”.
Конечно, говоря о силах противника, Жуков был не прав, потому что все танковые дивизии немцев действовали против 16-й армии, против 5-й же — только пехотные. Выслушав это заявление, я с самым серьезным видом поблагодарил комфронтом за то, что он предоставил мне и моим помощникам возможность поучиться, добавив, что учиться никому не вредно.
Мы все были бы рады, если бы его приезд только этим “уроком” и ограничился.
Оставив нас с Говоровым, Жуков вышел в другую комнату. Мы принялись обмениваться взглядами на действия противника и обсуждать мнения, как лучше ему противостоять.
Вдруг вбежал Жуков, хлопнув дверью. Вид его был грозным и сильно возбужденным. Повернувшись к Говорову, он закричал срывающимся голосом: “Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удары всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная [дивизия] и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…” и т.д. и т.п.
Бедный Говоров не мог вымолвить ни слова. Побледнев, быстро ретировался.
Действительно, в этот день с утра противник, подтянув свежую моторизованную дивизию к тем, что уже были, перешел в наступление на участке 5-й армии и продвинулся до 15 км. Все это произошло за то время, пока комфронтом и командарм 5 добирались к нам. Здесь же, у нас, Жуков получил неприятное сообщение из штаба фронта.