Нейт был старик с увядшим лицом, изрытым оврагами былых переживаний. На столь пересечённой местности не всегда удавалось прочесть текущие чувства, но, похоже, сейчас в его глазах промелькнула обида. Он отвернулся, прежде, чем Сюзанна смогла разобраться.
Хитрый ход.
— Нейт? — смущенно окликнула она.
— Наш проект важен, — пылко возразил он, глядя на обелиск. — Это произведение искусства, это след в веках, и он действительно важен!
Ну конечно, но только потому, что ничего иного не остаётся.
— Идём на кухню, — позвала она. — Я сварю кофе.
Пока они сидели за столом, на планшет Нейта поступил звонок. Он принял вызов и, выслушав краткие объяснения своего сотрудника, ответил:
— Этого не может быть. Нет. Тут явно что-то ещё. Продолжай копать.
После чего, нахмурившись, ушёл в себя, и Сюзанне пришлось напомнить о своём существовании.
— Ну, что там?
— Звонил Дэвидсон, моя главная ищейка. Он отследил акционера «Красного оазиса», и тот сказал, что права на оборудование колонии не выставлялись на торги. Да их никто и не купит, поскольку они теперь ничего не стоят. Только не после того, как система связи вышла из строя. Якобы, даже поговорить с ИИ больше нельзя.
Сюзанна впилась в него взглядом:
— Но если это правда….
— Это не правда.
— То есть ты просто не хочешь, чтобы это оказалось правдой.
Сюзанна встала из-за стола.
— Сюзанна…
— Я не собираюсь притворяться, Нейт. Если тем тягачом управляет не ИИ, тогда там колонист, выживший… и это меняет всё.
Cюзанна вернулась в марсианскую комнату и стала наблюдать за чужаком. Экран-стена обновлялся каждые четыре минуты, как только из-за Солнца прибывало новое изображение. Каждый раз ярко-оранжевый тягач подпрыгивал чуточку ближе. Вот он миновал внешнее кольцо геодезических вех и оказался менее чем в двух километрах от обелиска… достаточно близко, чтобы видеть слабый хвост поднятой пыли, придающий картинке динамику.
Затем, через тридцать восемь минут после отправки нового набора инструкций, от ИИ «Будущности» пришло подтверждение.
Сердце Сюзанны забилось быстрее: то, чему предстоит случиться на Марсе, на самом деле уже произошло. Строительная техника «Будущности» отступила, а её тягач либо тронулся с места, либо не смог завестись; либо двинулся к подножию башни, либо нет. Это выяснится только, когда время на Земле догонит марсианское.
Дверь отворилась.
Нейт прошаркал в комнату.
Лицо мрачное, похоже, он ожидает самого худшего, решила Сюзанна. Можно не утруждаться вопросом, что нашёл Дэвидсон.
И что же у нас самое худшее?
Он сел рядом на диван, и её губы приподнялись в лёгкой улыбке.
Самое худшее у нас то, что кто-то выжил.
Так стоит ли удивляться, что род людской обречён?
Ещё четыре минуты.
Изображение обновилось.
С круговой камеры на стальном шесте, заглубленном в скалу, поступила разительно изменившаяся панорама «Будущности». Впервые за семнадцать лет тягач колонии сдвинулся с места и припарковался у башни, точь-в-точь как приказала Сюзанна. Она обернулась, выглядывая ярко-зелёный угол фабрики за далёким хребтом, но… не увидела её.
— Всё выполнено согласно приказу, — доложила Сюзанна.
Тягач «Красного Оазиса» уже достиг зелёных геодезических вех.
— За рулём наверняка ИИ, — авторитетно заявил Нейт.
— Время покажет.
— Время показывает с девятнадцатиминутной задержкой, — покачал головой Нейт. — Радиомолчание не лжёт. Там просто ИИ.
Еще четыре минуты тишины.
Когда изображение обновилось, на нем было два тягача, нос к носу.
Четыре минуты.
Панорама не изменилась.
Ещё четыре минуты.
Никаких изменений.
Четыре минуты.
Только угол солнечного света сместился.
Четыре минуты.
Рядом с двумя машинами рассматривала башню фигура в оранжевом скафандре.
Ещё до Марсианского обелиска, при жизни её мужа, Шона, домой к Сюзанне пришли два морских офицера в парадной форме и официальным тоном объявили, что дочери, которую она родила, вырастила и воспитала, вложив столько сил, больше нет, её будущее превратил в ничто очередной ракетный удар в Южно-Китайском море.
— Не сдавайся, нужно жить дальше, — решительно сказал Шон.
Они и жили, храбро противостоя невзгодам.
Не сдавались.
Но всего через несколько лет их второй ребёнок и его молодая жена сгинули в хаосе рукотворной чумы, что выкосила население Гавайев, сделав их штатом в постоянном карантине. Мучительно тянулись в ожидании новостей дни. Шон заметно сдал, огонёк надежды в нём еле теплился, а когда угас окончательно, исчез и якорь, который удерживал её мужа в жизни.
Сюзанна была человеком другого склада. Холодная ярость не позволила ей покинуть этот мир, выплеснувшись в Марсианский обелиск: последний созидательный акт перед концом света.
И вот стало ясно, что обелиск никогда не будет завершён.
— Это синти, — вернул её к действительности голос Нейта. — Наверняка, он.
ИИ не согласился, объявив, что пришло текстовое сообщение.
— Зачитай, — приказала Сюзанна.
Аликс подчинился и бесстрастным голосом начал: «Отправитель сообщения: жительница «Красного оазиса» Тори Истман. Тело сообщения, расшифрованная аудиозапись: Меня кто-нибудь слышит? Я Тори Истман. Беженка из «Красного оазиса». Добиралась сюда девятнадцать дней с дочерью и сыном, трёхлетними двойняшками. Мы последние выжившие».
Сюзанну охватил ужас, перед глазами всё завертелось, и она зажмурилась. Голос ИИ не выражал никаких эмоций, но всё же в нём угадывалась боль другой матери.
«Купол повредило аварией. Я не могла поддерживать работу того, что осталось, и у меня не было связи. Вот почему я приехала сюда. За пять тысяч километров. Мне нужно всё, что здесь есть. Провизия, оборудование, командные коды и строительные материалы. Мне нужно построить детям новый дом. Пожалуйста. Есть там кто живой? Вы ИИ? На Земле кто-нибудь остался? Ответьте? Пожалуйста, ответьте. Дайте коды команд. Я буду ждать».
За много мгновений — и очень много стремительных, неровных ударов сердца — ни Нейт, ни Сюзанна не произнесли ни слова. Сюзанне хотелось поговорить. Но слова никак не приходили на ум, и она недоумевала: «Что со мной? Шок? Или меня хватил удар?»
Нейт первым обрёл дар речи.
— Сюзанна, это уловка, и её цель — ты. Твою историю знают. На твоих чувствах играют. Твою скорбь используют, чтобы покончить с нашим проектом.
Сюзанна сделала долгий выдох, и вместе с воздухом её частично покинул страх.
— Какие же мы, люди, удивительные создания, и сколько же в нас бесконечной способности лгать самим себе.
Нэт покачал головой:
— Сюзанна, если бы я думал, что это правда…
Подняв руку, она пресекла его возражения:
— Я не собираюсь передавать ей командные коды. Пока рано. Если ты прав, и мы имеем дело с уловкой, я смогу дать задний ход. Но если на Марсе действительно выжившие, то они практически исчерпали ресурсы системы жизнеобеспечения в своём тягаче. Эта семья может перебраться в наш и таким образом продержаться несколько дней, но в ближайшее время им понадобится постоянное убежище.
— На его постройку нужны месяцы.
— Нет. Месяцы нужны на то, чтобы изготовить плитки для купола, но у нас уже полно плиток.
— Все наши плитки задействованы в обелиске.
— Верно.
Он лишь посмотрел на неё, от потрясения утратив дар речи.
— Все будет хорошо, Нейт.
— Ты отказываешься от проекта.
— Раз уж в наших силах помочь этой семье выжить, то мы должны это сделать… и нас запомнят уже за этот проект.
— Даже если не останется никого, чтобы помнить?
Она поджала губы, представляя себе обелиск. Потом кивнула:
— Даже несмотря на это.
Прекрасно зная, как мучительно ожидание, Сюзанна первым делом заверила женщину на «Будущности» в поддержке. Затем приказала синти и тележке-жуку возобновить работу, но на этот раз в обратном порядке: синти снимает плитки, начиная с вершины обелиска, а жук сносит их вниз.
Через час, обменявшись очередной серией сообщений с благодарной Тори Истман и начав закладывать убежище по стандартам марсианских куполов, Сюзанна встала размяться и опорожнить мочевой пузырь. Как ни странно, Нейт ещё не покинул гостиную. Он смотрел из окна в туман, никогда не приносивший лесу достаточно влаги.
— Эта семья всегда будет там одинока, — не оборачиваясь, сказал он. — Новых попыток освоить Марс не планируется. Туда больше никто не полетит.
— Я не собираюсь говорить ей об этом.
— Значит, ты готова пожертвовать обелиском? — спросил он через плечо. — Ещё вчера он был для тебя смыслом жизни, а сегодня ты вот так просто от него отказываешься?
— Нейт, Тори Истман проехала четверть длины экватора. Это на грани возможного.
— Да, — горько ответил он, отворачиваясь к окну. — Да. На грани.
— Мне видится в этом урок. Мы полагаем, что можем предугадать будущее, но это не так. Мы никогда не знаем, что принесёт завтрашний день… не знаем, на что способны, пока не попытаемся.
Когда Сюзанна вышла из ванной, Нейт сидел в расшатанном кресле у двери. Покатые плечи и жидкие седые волосы придавали ему вид немощного старика.
— Сюзанна…
— Нейт, я не хочу спорить…
— Нет, послушай! Раньше я не хотел тебе говорить… ты и так пережила столько потрясений и даже для хороших новостей бывает уже поздно.
— Что ты хочешь этим сказать? — вспылила Сюзанна, не сомневаясь, что он хочет подорвать её решимость.
— Гавайи были в карантине потому, что вирус ещё мог проявиться…
Сюзанна догадалась, к чему он клонит.
— В течение энного количества лет. Знаю. Но если ты так намекаешь на то, что Тори с её детьми до сих пор могут пасть жертвами болезни, которая уничтожила «Красный оазис»….