Тройка горячих коней уносила Штамма на запад. А он все стоял и стоял в санях с непокрытой головой, любуясь Косотур-горой.
…И снова над Уралом метели бушевали — не один десяток лет. Снова по весне шумела Громотуха, а заводской летописец заносил в свою книгу вести о новых и новых делах златоустовских умельцев.
…1965 год. Двадцать лет прошло со дня Победы над фашистской Германией. И в честь этой даты златоустовские мастера создали новое чудо — меч Победы. Давно в задумках, когда был еще подростком, хранил мечту Леонид Нурлич Валиев повторить дедовское мастерство. Подолгу глядел на старинные клинки, на их насечки и рисунки, читал о Бушуеве, Иванке-Крылатке, а больше — об Уткине, мастере, воспевшем на стали Косотур-гору.
Клинок Уреньги — древняя сказка, а меч Победы — светлая быль, созданная трудом и сердцем нашего современника. Значит, недаром ныне златоустовских умельцев наследниками доброй славы аносовских времен называют.
Николай ЗайцевХУДОЖНИЦАСтихотворение
В ее руке застыла
кисть.
Вы отвлекать ее
не смейте.
Она мгновенью
дарит жизнь,
А может, более —
бессмертье.
Она великий чародей.
Сейчас ей в мире
все подвластно,
И вот уже журчит
ручей,
Переливаясь в ярких
красках.
…Готов глядеть я
до утра,
Забыв дела свои
земные,
Как нежно
смелая рука
Рисует линии живые.
Владимир Ячменев, Бронислав СамойловУРАЛЬСКИЕ УМЕЛЬЦЫ
Россия, богатая железными рудами, не бедна и искусными руками.
Иван Бушуев. Иванко-Крылатко… Вряд ли в истории Златоуста найдется другой такой человек, чье имя было бы окутано столькими легендами, память о котором столь бережно передавалась бы из поколения в поколение! Он взлетел, словно созданный им крылатый конек, и сгорел в этом полете, оставив пораженным потомкам свое золотое чудо.
Талантливый художник как бы переплавил в своем творчестве и классический орнамент, и вычурность ампира, и мотивы античной мифологии. Уверенный рисунок, поразительное чувство композиции и поистине ювелирная отточенность деталей отличают работы Бушуева.
Украшенные им сабли — это целый эпос! Графически четкий орнамент окружает батальные миниатюры — столь малые по размеру, что на расстоянии они кажутся не сценами войны 1812 года, а частью орнамента, бегущего по клинку. Сам этот узор причудливым образом вписывается и как бы продолжает фактуру стали. Саблю уже невозможно расчленить — она единое целое: от скульптурной филигранности эфеса, словно стекающего на клинок орнаментом, до кончика лезвия.
Металл под волшебной кистью Бушуева перестал быть нейтральным фоном, он стал украшением клинка, вспыхивая то тут, то там золотыми искрами рисунка.
В первой половине двадцатых годов прошлого века русские художники под руководством Ивана Бушуева украсили более двух с половиной тысяч клинков.
Великий мастер прожил лишь тридцать лет, навсегда оставшись в памяти народной юным Иванко-Крылатко.
Продолжателем дела Ивана Бушуева стал его ближайший помощник Иван Бояршинов. Сколь ярок и неповторим был талант Бушуева, столь самобытно и творчество Бояршинова. Он не размашист по-бушуевски, его привлекает ажурность и тонкость изображения деталей. Бояршинов все дальше и дальше отходит от классических сюжетов гравюры. Мифологических героев заменяют реалистические картины. Художник, однажды начав поиск, вел его всю свою жизнь.
Обучению и расширению творческих возможностей художников огромное внимание уделял горный инженер и директор оружейной фабрики П. П. Аносов. В Златоусте он работал с 1817 по 1847 год. Это па его инициативе четверо художников-граверов отправились на Кавказ, славившийся оружием, украшенным насечкой золотом и серебром. А вскоре братья Бояршиновы, Иван и Егор, едут в Санкт-Петербург.
Павел Петрович Аносов разработал план украшения не только боевого оружия, но и предметов обихода: подносов, шкатулок, ларцов, столовых ножей, вилок, подсвечников. Украшались они различными орнаментами и сценами, преимущественно жанровыми. Авторами их были братья Бояршиновы.
Однако наладить массовый выпуск новинок П. П. Аносов не успел — его перевели в Томск. А цех украшенного оружия в 1848 году закрыли. Художники-граверы, хоть и остались на заводе, работали где придется.
Но само искусство гравюры уже никак нельзя было закрыть. Изделия златоустовских мастеров путешествуют по выставкам в Москве и Петербурге. В 1862 году на Всемирной промышленной выставке в Лондоне златоустовской фабрике была присуждена серебряная медаль за отличную выделку и закалку клинков.
Восторженные отзывы тех, кто знакомился с самобытным искусством на стали, продолжавшие расти заказы вынудили вновь открыть цех украшенного оружия.
Вместо ртутного золочения был введен гальванический способ золочения и серебрения стали. Это давало большую экономию ценных металлов и во много раз ускоряло сам процесс нанесения рисунка.
Так в неповторимое искусство гравюры на стали вторглось массовое производство. Орнамент стал крупносюжетным, размашистым, механизированное производство сделало его скудным, упрощенно-геометрическим. Орнамент обрамлял незатейливый пейзаж изделий бытового назначения: портсигары, столовые приборы, топорики.
В 1909 году цех вновь был закрыт, а художники переведены в эфесный цех. Теперь они от случая к случаю выполняли небольшие заказы высокопоставленных особ.
Вторую жизнь златоустовскому искусству дал Великий Октябрь.
В годы гражданской войны по инициативе рабочих в цехе гравюры художники взялись за создание первых украшенных клинков для награждения героев революции. Такие клинки были подарены М. В. Фрунзе, С. М. Буденному, К. Е. Ворошилову, Г. И. Котовскому и многим другим бойцам и командирам Красной Армии.
С особым вдохновением работали златоустовские граверы над подарком Владимиру Ильичу Ленину — охотничьим ножом и ножом для резания бумаги.
В 1920 году в Златоусте побывал М. И. Калинин. Ознакомившись с уникальными работами уральских умельцев, он поставил перед ними задачу — продвинуть искусство в быт народных масс.
Уже в 1922 году столовые приборы, охотничьи и кабинетные ножи, топорики, украшенные в Златоусте, экспонировались на выставках в нашей стране и за рубежом.
Основной тематикой рисунков по-прежнему оставались уральские пейзажи. Но постепенно и все более уверенно в златоустовскую гравюру стала входить советская тематика, рассказывающая о трудовом энтузиазме рабочих и колхозников — строителей новой жизни.
Выдающимися мастерами того времени были Д. Г. Яковлев, В. П. Абабков, И. И. Бахарев, работавшие еще в конце прошлого века над украшением оружия.
Десятки тысяч рабочих с гордостью носили в двадцатые годы Значок металлиста. Это была одна из лучших работ Д. Г. Яковлева.
„Человек по натуре своей художник, — говорил Алексей Максимович Горький. — Он всюду, так или иначе, стремится вносить в свою жизнь красоту“.
Об этом всегда помнили и помнят златоустовские умельцы.
В 1925 году Д. Г. Яковлев, проходя мимо городской биржи труда, заметил юношу, что-то тщательно выводившего в своем потертом блокноте.
— Рисуешь?
— Рисую. — Он покраснел и попытался спрятать блокнот. Потом нехотя протянул его Яковлеву.
На крошечном листке бумаги шумел бор, уходила вдаль дорога, на старой сосне во всей своей красе токовал глухарь.
— Хочешь учиться? — спросил Яковлев.
— Еще бы!..
Так начал свой путь в искусстве еще один большой мастер гравюры на стали Александр Иванович Боронников.
Творчество его сложно и своеобразно. Более молодые коллеги упрекали его в излишнем натурализме и неумении найти декоративно-четкое решение, в несамостоятельности некоторых его сюжетов. Но ведь французский художник Руссо не перестает быть художником от того, что иногда сюжеты для своих картин он попросту перерисовывал с бездарных открыток. Под рукой таланта они становились картинами, в них жили мысль и страсть мастера.
Во второй половине тридцатых годов А. И. Боронников сумел расширить живописные возможности гравюры, применив размывку лаком и никелевые полутона. Но это нововведение, обогатившее палитру художника, обернулось трудновосполнимыми потерями. Гравюра на стали утратила свою декоративно-прикладную яркость и выразительность, стала слепо копировать произведения станковой живописи. Боронников интуитивно чувствовал, что гравюре надо дать как бы второе дыхание. И он усиленно ищет образцы новых изделий. В альбомах его вновь появляются ножи, топорики. В набросках художник возвращается к лаконичной и выразительной технике Бушуева и Бояршинова, стараясь обогатить их традиции тем, что уже успел сделать сам. Но война прерывает его творческий поиск.
Поставим рядом клинки, украшенные в двадцатые годы прошлого века Иваном Бушуевым и в военные, сороковые — Александром Боронниковым. Разная техника, разный подход к раскрытию замысла, но поразительна в то же время их общность. Оба художника стремятся в рисунке выразить непобедимую мощь русского народа, вставшего на защиту Отечества. Вот оно — живое и наглядное воплощение традиций!
Первые послевоенные годы стали годами продолжения и совершенствования того, что было достигнуто в предвоенное время.
Молодые художники М. С. Антипов, Г. М. Берсенеев, Л. Н. Валиев, Г. В. Драгун, А. Д. Кузьмичев, В. Ф. Тарынин, в совершенстве освоив технику наставников, взялись за изучение работ мастеров прошлого века. Так начался творческий поиск, который продолжается и по сей день.