Мартирос Сарьян — страница 8 из 40


Живя вдали от родины, Сарьян продолжает находиться под впечатлением природы Армении и Закавказья. Исполненные в Париже армянские пейзажи, в отличие от монументальных работ 1923 - 1924 годов, имеют камерный характер как по своему содержанию, так и по размерам. Это или городские и деревенские пейзажи с узкими улицами, кубическими домиками с плоскими крышами, оживлённые редкими деревьями, животными, одинокими фигурами людей, или склоны гор с пасущимися овцами, долины, замыкаемые цепью гор с выступающими местами тополями, бегущими ланями и т. п. Как и в прошлом, в годы путешествий на Восток, в них фантастическое, созданное воображением художника, сочетается с меткостью реальных наблюдений. Эти новые армянские пейзажи менее декоративны, местами художник пользуется импрессионистическими приёмами мелких мазков. Но лаконизм, резкие контрасты светотени связывают их со старыми работами.

Примерно то же самое можно сказать и о натюрмортах, в них помимо декоративных задач художник стремился к пластической характеристике предметов.

Передать наиболее характерное, типичное в данном человеке, как и раньше, главные задачи портрета. Однако при этом декоративные моменты, ещё так недавно подчёркиваемые художником (портрет Е. Чаренца, Дымшиц), меньше привлекают его теперь. Внимание переносится на передачу пластичного начала (портреты А. Чобаняна, скульптора А. Гюрджяна, С. Костанян — «Армянка»). В портрете С. Костанян — единственном уцелевшем из парижских портретов — Сарьян с присущей ему прямолинейностью подчёркивает грубоватое лицо немолодой женщины с типичными армянскими чертами.

Природа Франции и сам Париж не привлекали Сарьяна-художника. За время пребывания в Париже им было написано лишь четыре пейзажных этюда. Три из них — берега Марны в окрестностях города — малопримечательны в живописном отношении, интереснее четвёртый — Сена в окрестностях Парижа — вид из окна парижской мастерской художника, написанный вскоре по приезде, — выполнен ещё в декоративно-плоскостных приёмах. Сарьян совершил поездку в Шамони, но природа французской Швейцарии не заинтересовала художника, он ограничился всего несколькими карандашными зарисовками.

Летом 1927 года Сарьян принял участие в организованной в Париже выставке «Мир искусства», а в январе 1928 года, незадолго до возвращения в Ереван, в Галерее Жирар была устроена его персональная выставка, на которой было представлено тридцать шесть работ. За исключением нескольких вещей, все выставленные произведения были написаны в Париже. Выставка имела успех и нашла отклик как во французских, так и в издававшихся в Париже армянских газетах. После полуторагодичного пребывания в Париже Сарьян возвращается на родину.

Глава четвертая

Работы, исполненные Сарьяном по возвращении в Ереван из Парижа, свидетельствуют о совершившемся в искусстве художника переломе, который, впрочем, наметился ещё до поездки. Перелом сказался во всех областях творчества, но наиболее нагляден он в пейзажах. Работа с натуры в области станкового пейзажа стала с этого времени не только основным, но и единственным методом художника. Огромно количество армянских пейзажей, написанных Сарьяном. Поражает разнообразие аспектов изображения. Один и тот же мотив, например вид на Арарат из Еревана или окрестностей города, предстаёт каждый раз по-новому, в зависимости от условий освещения, состояния атмосферы. В каждом пейзаже Сарьяна заложены определённое чувство, мысль.

О том, как значителен был происшедший в Сарьяне перелом, можно судить по первым же пейзажам, написанным весной и летом 1928 - 1929 годов, — «Уголок старого Еревана», «Цветущие абрикосовые деревья» и др. В отличие от прежних декоративных приёмов (сочетания контрастных красочных плоскостей) художник пользуется теперь методом дивизионизма. Но и в этих наиболее импрессионистических своих пейзажах Сарьян заметно отличается от французских художников, так как природа предстаёт у него не в своей мгновенной случайности, что составляет одно из основных положений импрессионизма, а в состоянии, наиболее типичном для неё.

Живя в течение многих лет в Армении, Сарьян имел полную возможность передавать природу страны в разное время года. Но чаще всего художник обращается к изображению лета, немало также у него весенних и осенних пейзажей, зиму Сарьян избегает писать. Летние пейзажи наиболее разнообразны по мотивам. Летом художник совершает поездки по различным районам страны, бывая в самых отдалённых уголках республики.

Очень различны пейзажи Сарьяна и по своему охвату. То это небольшие куски природы — деревенская улица, группа фруктовых деревьев, а иногда и одно цветущее абрикосовое дерево. Этим «камерным» мотивам противостоят пейзажи, передающие панораму гор или долин, замыкаемых в глубине Араратом. Разнообразны и размеры пейзажей, часто вне зависимости от сюжета. Художник пишет иногда большое полотно, изображая улочку Еревана — «Старый Ереван» (1928), или, наоборот, в небольшом пейзаже — «Осенний пасмурный день» (1928) — передаёт далеко уходящую вглубь долину, замыкаемую Большим и Малым Араратом.

Побывав на склонах Арагаца, Сарьян пишет один из самых суровых своих пейзажей — «Апаран» (1935) — безотрадную деревеньку с домиками, крытыми земляными крышами, с голыми дворами, где лежит сложенный пирамидальными горками кизяк, и зелёными склонами гор на заднем плане. Совсем иным, приветливым выглядит аштаракский пейзаж «Сбор винограда» (1933), с яркой зеленью садов, с уютными домиками и широкими, нависающими деревянными балконами. Одним из лучших и наиболее живописных является пейзаж «Арзни. Закат» (1937), где так интенсивно по цвету написаны кусок синего неба, освещённые заходящим солнцем красные, розовые, голубые скалы и зелень переднего плана.

Немало у Сарьяна весенних пейзажей с излюбленными мотивами цветущих фруктовых — абрикосовых, персиковых — деревьев, написанных с тонким чувством колорита. Многие пейзажи носят этюдный характер, как, например, «Цветущие абрикосовые деревья» (1929), но есть среди них и законченные картины: «Весенний день» (1929), «Дворик весной» (1929) и другие.

В осенних пейзажах Сарьяна природа предстаёт не в элегических, меланхолических тонах и не в блеклых красках увядания, а во всей яркости и звучности разнообразных красок листвы деревьев, золотистого убора скошенных полей.


Моя семья. / My family1929 г

Улица. Проходящие. / Street. Passing.1929 г


Излюбленный мотив художника — сбор урожая. Большинство этих пейзажей имеет характер законченных картин, как, например, «Сбор винограда» (1937) или «Сбор персиков в Ереване» (1938), но часто среди них встречаются и работы этюдного характера с эскизно намеченными фигурами людей («Юва. Сбор винограда в садах коммуны им. А. Ханджяна», 1933, и др.).

Хотя художник избегает писать зимние пейзажи, но один из них — «Южная зима» (1934) — должен быть отнесён к числу наилучших. Это не этюд, какими являются все немногие зимние пейзажи Сарьяна, а большое законченное полотно, изображающее одну из окраин старого Еревана. Несмотря на глубокий снежный покров, застилающий поляну переднего плана, и засыпанные снегом крыши домиков, чувствуется вся непрочность этого зимнего наряда, особенно в том, как художник написал снег, передав его рыхлость. В коричнево-зеленоватых оголённых ветвях деревьев жизнь ещё не замерла, она теплится, и чувствуется, что при первых лучах солнца вновь возродится.

Среди пейзажей Сарьяна мы не встретим ни одного, который вызывал бы пессимистическое или элегическое настроение. Очень редки у художника изображения пасмурных дней (пример подобного мотива «Осенний пасмурный день», 1928), но даже и в этих случаях основной тон пейзажей бодрый.

Сарьян не пассивно воспринимает природу, его отношение к ней всегда активно. Пристальное изучение природы и долголетний опыт позволили художнику выделять главное в ней — его пейзажи ясны по своему мировосприятию.

Несмотря на самые смелые цветовые сопоставления и на подчёркнуто яркий колорит, пейзажи Сарьяна убедительны: всё, что художник отмечает в картинах, подсказано ему природой, есть следствие глубокого осмысления её.

Заметное место в творчестве Сарьяна занимают городские пейзажи. В своих ереванских пейзажах, относящихся преимущественно к 1920 - 1930 годам, художник показывает старые кварталы города с их одноэтажными, лепящимися друг к другу дворовыми балконами — «Уголок старого Еревана» (1928), «Старый Ереван» (1928), «Старое и самое новое» (1929). Сохраняя пейзажный характер этих работ, художник с большой наблюдательностью раскрывает в них повседневную жизнь людей. Мы видим, как дворы и балконы оживлены фигурами, видим, как в одном углу двора женщина занята стиркой, как на балконе развешивают бельё, как, пересекая двор, проходит женщина с кувшином воды на спине, видим, как тут же продавцы на осликах или пешие с корзинами в руках продают зелень, молоко, мацони, как играют детишки («Старый Ереван», 1928).


Осенний мглистый день. / Autumn misty day.1928 г


Эти картины художника, как и посвящённые сборам урожая на хлопковых полях, в виноградниках и садах («Сбор винограда», 1937; «Сбор персиков», 1938; «Сбор урожая», 1940), содержат — одни в большей степени, другие в меньшей — элементы жанровости, но они никогда не превращаются в жанровую картину и не потому, что природа почти всегда превалирует в них, а прежде всего потому, что восприятие, взгляд на мир у художника не имеют жанрово-повествовательного характера.

Немногочисленны у Сарьяна индустриальные пейзажи. В лучшем из них — «Алаверди. Общий вид» (1935) — художник лаконичными средствами сумел сочетать суровую красоту почти лишённого растительности горного пейзажа с не менее суровыми заводскими постройками.

Начиная с середины 30-х годов Сарьян много работает и в жанре портрета. Как отмечалось выше, довольно много портретов было исполнено Сарьяном в первые годы после переезда в Советскую Армению, но это были большей частью карандашные портреты, теперь же преобладают живописные. Так же как и в 20-х годах, круг портретируемых несколько ограничен. В основном — это писатели, артисты, музыканты, учёные. Говоря о портретах Сарьяна в целом, хочется отметить одну, всем им присущую и очень показательную черту. В них прежде всего поражает чувство времени. Независимо от степени удачи того или иного портрета, на них лежит яркая печать нашей, советской эпохи, с её оптимизмом и целенаправленностью. Достаточно для этого сопоставить те немногие портреты, которые были написаны художником в дореволюционные годы, с портретами, исполненными в советск