— А что ты думаешь насчет летней практики? Июнь-июль ты прогуляла...
Маруся отвернулась от окна и прикрыла глаза рукой. От яркого света они немного побаливали и слезились.
— Я отдыхала.
— Практику это не отменяет.
Надо было как-то очень быстро и ненавязчиво увести разговор в сторону...
— На самом деле ты злишься на машину, но так как она не может тебе ответить, ты переносишь свою злость на меня.
— Да что ты говоришь?
— Но ведь это так?
— А может быть, на самом деле я злюсь на тебя, но, так как ты моя дочь, я переношу свою злость на машину, хотя она совершенно не виновата в том, что мне пришлось срывать...
— Пап!
— Что «пап»?
— Ты уже сто раз намекнул на то, как сорвал встречу, и как тебе страшно некогда, и как я всегда все делаю невовремя...
— Не нравится про это говорить?
— Нет!
— Хорошо, — папа открыл окошко и закурил, — сменим тему. Поговорим, например, про твою летнюю практику.
Маруся опустила кресло и отъехала как можно дальше назад, чтобы папа вообще ее не видел, но вопрос остался висеть в воздухе в виде напряженной паузы, которую надо было заполнить каким-то внятным ответом.
— А если я вообще не буду ее проходить?
— Ты хочешь поступить в институт?
— Нет.
Папа резко затормозил на повороте.
— Так и будешь всю жизнь гонять на машине?
— Ты сам этого хотел.
— Ну хорошо, это была моя ошибка, но помимо уроков вождения я давал тебе еще кучу всего! Или ты решила сделать гонки своей профессией?
— Например.
— Может, таксистом будешь работать?
Очень может быть.
— Отличная профессия для дочери миллиардера...
И где это написано, что дочери миллиардеров не
могут быть таксистами?
Машина въехала во двор и остановилась у подъезда.
Жуткий беспорядок — это то, что ни в коем случае нельзя показывать рассерженному отцу, поэтому Маруся сразу прикрыла за собой дверь в комнату и стала метеором носиться, рассовывая вещи по ящикам. Некоторые считают, что ящики нужны для того, чтобы аккуратно раскладывать в них маечки и носочки, но каждый ребенок знает, что это всего лишь ширма, за которой можно спрятать мировой хаос, создав иллюзию порядка. К счастью, папа был человеком воспитанным, поэтому никогда не заходил в комнату без стука, а если и стучал, Маруся всегда могла крикнуть что-то вроде «я переодеваюсь» и зависнуть в комнате еще на двадцать минут. Но через двадцать минут дверь пришлось открыть.
— И что ты делала?
— Переодевалась.
— Не заметно...
— Я перепробовала все вещи, и оказалось, что это самое подходящее.
— Купальник под майкой?
— А что?
— Почему ты вообще в купальнике?
— Ну я же купалась...
— Где? В самолете?
— В море. Просто не успела переодеться.
— Как можно не успеть снять купальник?
— Да что ты к нему привязался?
Папа пожал плечами и прошел в комнату. Почему-то его взгляд сразу же остановился на носке, предательски торчащем из нижнего ящика письменного стола.
— Ты хоть видела письмо из школы?
— Какое письмо?
— С распределением на практику.
— Не-ет.
— Ну, неудивительно. Как ты могла его увидеть на дне мусорной корзины?
— Зачем ты роешься на дне мусорной корзины?
— А где еще я могу найти письма из школы?
Вести словесную перепалку с папой то еще испытание. ..
— Наверное, я случайно выбросила...
— Не сомневаюсь.
— Ну и что там написано?
— Я не читал, оно же тебе адресовано.
Все-таки папа был очень воспитанным человеком. Он протянул Марусе конверт и встал в выжидающую позу, скрестив руки на груди. Иными словами, приготовился слушать. Маруся обреченно вскрыла конверт и пробежалась глазами по верхним строчкам.
— Научный лагерь в Нижнем Новгороде. Зеленый город, международные конференции, лекции известных ученых... — начала читать она унылым голосом, словно это было известие о преждевременной и скоропостижной кончине стовосьмидесятилетней троюродной прабабушки в Венесуэле.
Научный лагерь — десять баллов по десятибалльной шкале скучности. Однако папа выглядел довольным.
— Вот и отлично...
— Я не хочу быть ученым.
— Таксисту это тоже пригодится.
Папа вышел из комнаты, и Марусе пришлось бежать следом за ним.
— Ну ты же обещал отвезти меня на «Формулу-1».
— А ты обещала не складывать носки в бельевой ящик.
Удар ниже пояса.
— У меня день рождения!
— Поздравляю.
— Ну, па-а...
— Отметишь с новыми друзьями.
— Ты не можешь так со мной поступить!
— Хорошо. Неделя.
— Что неделя?
— Едешь на неделю и возвращаешься к дню рождения. Можно мне получить хотя бы недельную передышку?
— От чего?
Папа подошел к стене и картинно ударился в нее головой.
— Что? От меня?
— Я прошу всего неделю!
— А вдруг со мной там что-нибудь случится?
— Что может случиться в научном лагере? — вски- нув руки, спросил папа. — Хотя да-а-а! С тобой же может случиться что угодно и где угодно. Но будем надеяться, что за неделю ничего не произойдет. И сразу после этого я повезу тебя на «Формулу»...
— Правда?
— Обещаю.
Это менее ужасно, чем могло бы быть, но все равно, все равно...
Папа прошел на кухню, открыл холодильник и хищно прищурился, словно изучая, на кого бы напасть. Маруся встала за его спиной, сложила ладони лодочкой и прижала к груди — ангел во плоти, никак не меньше.
— Па-а-ап...
— Поесть у нас, как обычно, нечего...
— Папочка-а-а... А можно я хотя бы завтра поеду? Я от всего, что сегодня случилось, просто ужасно устала.
— Неужели бабушка не передала мне пирожки? — спросил папа, грубо игнорируя «ангельские» интонации.
Это он, конечно, совсем некстати вспомнил...
— Я забыла их в такси, когда ехала от бабушки в аэропорт, — зажмурившись, призналась Маруся.
На папином лице появилась недобрая улыбка.
— Кстати про такси! Я уже вызвал его. И не на завтра, а на сегодня... В такси как раз и отдохнешь.
— Ну па-а-а!
— У тебя есть целый час, чтобы собрать вещи.
— Пап!
— Что «пап»?
— Ну хотя бы разреши мне поехать на машине.
— Ты на машине и поедешь.
— На своей машине.
— Нет, знаешь ли... — Папа открыл газировку и сделал пару больших глотков. — Я хочу быть уверен, что хотя бы по дороге в лагерь с тобой ничего не случится.
— Ну пап...
— Время пошло!
— Ты просто мстишь мне за пирожки!
— И это тоже...
Родительская любовь — это такая любовь, которая кажется наказанием. Особо жестоким наказанием кажется любое проявление заботы...
— Я даже душ еще не приняла.
— Думаю, в Нижнем Новгороде есть вода.
— Вот так грязной и поеду?
— У меня самолет через сорок минут, так что я уже выезжаю, справишься сама. И да, я заблокировал твою машину, поэтому давай без выкрутасов.
— А жетон?
— А жетон разблокировал.
— Предатель.
— И это ты называешь благодарностью?
— Так не честно! Ты используешь свое служебное I юложение для того, чтобы наказывать дочь!
— А еще я использую свое служебное положение для того, чтобы вытащить дочь из тюрьмы.
— Лучше бы ты меня там оставил.
— Да я уж и сам жалею.
Папа протянул Марусе бутылку с лимонадом.
— На, охладись...
Маруся демонстративно отвернулась и ушла в свою комнату. Больше всего на свете она не любила учиться, и это больше всего на свете раздражало папу. Папа всегда был отличником и не уставал повторять, что если он чего-то и добился, то только благодаря своему прекрасному образованию. Марусе же казалось, что все, чего он добился, это бесконечная работа, без сна и отдыха, и что в этом хорошего, она совершенно не понимала.
Маруся полезла в карман шортов за ириской, чтобы хоть как-то подсластить горечь поражения, и наткнулась на ящерку. Она была холодной, пожалуй, ледяной и, даже зажатая в кулаке, не желала нагреваться. Маруся на секунду представила, что ящерка — не обычная фигурка, а мистический талисман, что она обладает волшебными свойствами, например, выполняет желания. Поэтому Маруся пристально посмотрела на нее и загадала — пусть папа сейчас же войдет в комнату и скажет, что он передумал.
— Маруся? -Да?
Папа вошел в комнату и улыбнулся.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло!
Сердце замедлило свой ход. Практически остановилось.
— Как раз на этой неделе в вашем научном лагере будет проходить международная конференция археологов! Это жутко, жутко интересно! Я даже тебе завидую!
Ящерка не работала.
Сам о себе не позаботишься — никто не позаботится.
Маруся дождалась, когда папа отъедет от подъезда, и взяла телефон.
— Я бы хотела отменить вызов...
О том, как разблокировать машину, Маруся давно уже вычитала в Интернете и даже пару раз пробовала — все как по маслу.
— Солянка, дом один. Да, спасибо.
Не поехать в лагерь она не могла — нарываться на еще одну ссору с отцом было совершенно некстати, но добраться до лагеря на собственной машине казалось ей не таким уж большим проступком.
— Извините еще раз.
Маруся положила трубку и оглядела комнату. Какие вещи могут понадобиться в научном лагере? Серьезный вопрос. Обычно Маруся путешествовала налегке — все необходимое можно было купить в магазинах, но есть ли нужные магазины в городе ученых, оставалось непонятным — воображение рисовало гигантские супермаркеты, заполненные белыми халатами, резиновыми перчатками, колбами, горелками, микроскопами и подопытными кроликами. Поэтому на всякий случай Маруся закинула в сумку пару футболок, шорты, джинсы, трусики, сарафан и носки из ящика письменного стола, те самые. К счастью, Маруся относилась к числу редких девочек, которым было абсолютно наплевать, во что одеваться, — и так красивая. Как говорил папа, «подлецу все к лицу». Абсолютная правда. Белая, немножко мятая ветровка на плечи, вместо босоножек удобные кеды. И вперед!