Это помогало мало. Разумеется, гордая киска в моем присутствии не позволяла себе расклеиться. Но она тихо и жалобно подмяукивала, когда думала, что я ее не слышу. Наверное, именно это ее нервное состояние и послужило причиной того, что позднее произошло.
Случилось же вот что. По профессии я инженер, специалист по паровым котлам и турбинам на электростанциях. По роду работы у меня случались командировки в другие города. Обычно я в таких случаях оставлял Рексика на попечение Василия Васильевича - а он никуда не ездил. К тому же, по мнению моего черного друга, сосед был из тех, кто "не хозяин, но заслуживает доверия". Василию Васильевичу разрешалось гулять с Рексом на поводке, дозволялось кормить, да чего там - даже чесание за ушами и трепание холки не подпадали под запреты. Но болезнь соседа спутала все. И когда пришла надобность в очередной командировке, я заметался, как кролик, которого хотят изловить с недобрыми намерениями.
Никто из моих друзей и родственников не соглашался принять моих животных (хотя бы и по одному) на такой длительный срок. Напрасно я уверял, что эти зверики почти так же умны, как я сам. Видимо, мой ум не считался очень высоким. А гостиниц для зверья тогда не существовало - напоминаю, что случилось это ОЧЕНЬ давно.
С полного отчаяния мне пришла в голову дичайшая мысль: взять обоих с собой в командировку. Дело облегчалось тем, что там, где мне предстояло работать, в моем распоряжении имелась целая квартира. Дело осложнялось тем, что до этой квартиры надобно было еще доехать на поезде. Да не одному, а со зверями.
"Дама сдавала в багаж..." Целую кучу вещей она сдавала, а в конце списка значилась "маленькая собачонка". Я туда сдал, правда, приличных размеров собачищу, а в дополнение маленькую кошечку. Ехать-то там было: меньше суток. И все равно я волновался куда больше, чем если бы присутствовали диван, чемодан и далее по списку.
Мои звери не волновались. Они страдали. Больше всего их мучили не качающийся пол, не сильный шум - запахи.
В один момент кошка не выдержала:
- Чем здесь пахнет?
Подразумевалось: "Что за отвратительная вонь!" Темно-серая аристократка не сказала этого вслух, но подразумевала отчетливо.
Объяснения Рекса основывались на глубоком знании предмета:
- Это пахнет поезд. Я ездил однажды.
Ради правды стоит добавить, что лабрадор ездил не в багажном вагоне, а в купе, то есть в куда лучших условиях.
- Я очень хотела бы, чтобы это все закончилось побыстрее.
Имелось в виду: "Будь возможность - я бы сбежала отсюда". Лабрадор понял, но удивился:
- На ходу???
- Нет, когда этот гадкий поезд остановится.
Видимо, кошечку очень сильно допекло, если она стала использовать такие выражения. Но на этом она не остановилась, а стала развивать мысль:
- Я бы могла освободить тебя от этой цепочки. Ошейник кожаный, его можно перегрызть. Но из клетки мне не выйти.
- Хмф! Запросто могу отпереть эту клетку.
Обычная кошка ответила бы на это нахальное заявление чем-то вроде: "Ты? Открыть клетку? Заливаешь, черный!" Но Машка ограничилась фразой, которую могла бы выдать лишь благородная особа:
- В самом деле?
- Ага.
- На остановках дверь вагона открывают.
Сказано было безразличным тоном, но сообразительный пес и на этот раз понял скрытый смысл.
И зверюги начали действовать.
Первым делом Рексик подтянул к себе кошачью клетку. И началась работа по освобождению узников.
- Вот здесь она... вот дверца... меня через нее пропихнули...
- Вижу.
Рекся не соврал. Он и вправду неплохо видел в полутьме. Но сейчас умный пес больше полагался на нюх.
Так, сверху ручка, за нее несли... это не то. Вот дверца. Вот этой штуковины человек касался пальцами. Еще разок обнюхать... ну точно, так и есть. Здесь самый сильный запах. И Рексик взялся за шпингалет.
Первая попытка выломать его, потянув на себя, привела к тому, что клетка заскользила по полу, а бедная пленница, не удержавшись на лапках, шлепнулась. Маша не стала ругаться нехорошими словами, как это сделала бы на ее месте всякая неблагородная кошка. Вместо этого она выразительно глянула на товарища. Тот осознал вину и потянул шпингалет в сторону. Дверца освободилась. Маша слегка толкнула ее лбом и смогла выйти.
Следовало поблагодарить спасителя, и кошачья аристократка сделала это в самых учтивых выражениях. Теперь осталось освободить пса. Тот лег на пол, закрыл глаза и приготовился ждать.
Любая кошка может быть терпеливой. Попробуйте-ка посторожить мышку у норки! Вот почему Машка сосредоточенно грызла кожаный ошейник: медленно и в одном и том же месте. А когда она уставала, то лежала неподвижно, сомкнув челюсти на месте погрыза.
Часов собакам и кошкам обычно не выдают. Эти двое также их не имели. По этой причине Машенька так никогда и не узнала, что грызла ошейник в течение трех часов с перерывами.
Поезд загремел, зашипел и остановился. Звери услышали шаги возле двери вагона. Вот сейчас... дверь стала открываться...
Первым на свободу рванулся Рекс. По пути он чуть не сбил с ног незнакомца, но останавливаться и извиняться было некогда. Пока человек, размахивая руками, пытался удержаться на ногах, мимо него проскользнула темно-серая тень. Свобода!
О том, что почувствовал я, когда узнал, что мои зверики бесследно исчезли из вагона, писать не буду. Поверьте, это слишком печально.
Глава третья, в которой Рекс понимает, что надо делать, а Маша понимает, как это сделать
Они отбежали совсем недалеко (по собачьим меркам), и тут Маша чуть запыхалась и остановилась. А поскольку кошечка, как и все женщины, отличалась некоторой практичностью, то начала спрашивать:
- Куда мы бежим?
- Подальше от поезда.
- Я спросила: куда именно?
Черный лабрадор самоуверенно шевельнул ушами:
- Домой!
- А ты знаешь, где дом?
При всем рексином нахальстве этот вопрос его смутил:
- Э-э-э... где-то там.
Нос указал, где именно.
- Ну и неверно. На самом деле вон там.
Это был тот самый случай, когда серая дама оказалась полностью права. Будучи кошкой, она отличалась отменно развитым чувством направления. Разумеется, она не знала, КАК она чувствовала, что дом именно там. Она просто ощущала направление и все тут. И они побежали вдоль дороги по тропинке.
Некто из-за забора унюхал присутствие незнакомцев и залился руганью:
- Ай-яй-яй, чужой идет! Ай-яй-яй, да еще с кошкой! Ты, негодяй черный, мало того, что ходишь по нашей земле, так еще эту серую не треплешь? Как тебе не ай-яй-яй! Р-р-разорву!
Я же обещал писать правду, не так ли? Так вот ее и пишу: хотя Рекс и числился спокойным псом, но такие оскорбления он спускать не привык и на ходу рыкнул:
- Моя кошка! Попробуй ее тр-р-ронь! Сам тебя пор-р-рву на тр-р-ряпочки!
Зазаборный храбрец даже примолк на секунду, после чего взорвался:
- И этот! Еще смеет! Да как он даже! На такое! Где это видано! Позор, позор, позор!
Но его уже не слушали. Тропинка сузилась и пошла в лес. А наши беглецы сначала бежали рысцой, потом перешли на шаг.
Шли они достаточно долго (по кошачьим меркам). Разумеется, машины принципы не позволяли ей сказать впрямую: "Есть очень хочется". Она выразила эту мысль примерно так:
- Неплохо бы раздобыть еду.
Рексик, в свою очередь, подумал, что в миске в поезде оставалось еще порядочно овсянки. Эту мысль он проглотил вместе со слюной и поддержал:
- Я попытаюсь чего-нибудь найти.
Отдать должное: он нашел то, что искал, затратив не более пяти минут. Пахло одуряюще вкусно. Это была земляника.
Надобно заметить, что мой жрун никогда не отказывался от ягод и фруктов, если их предлагали. Мало того: он не отказывался, даже когда их НЕ предлагали. Будучи привезен на дачу к моим родственникам, он встал с утра пораньше и тщательно обобрал грядки с клубникой, выбирая самые красные ягоды. Хозяева дачи проснулись позднее и несколько удивились замеченной убыли в урожае. Хорошо зная своего пса, я заподозрил неладное и оказался прав: поскольку на грядках делать было уже нечего, мерзкий вор подобрался к кусту крыжовника и принялся совать морду (зажмурившись) в самую гущу колючих веток, после чего осторожно открывал глаза и скусывал ягодку за ягодкой. Неспелыми он, понятно, пренебрегал. За это ужасающее преступление Рекся был приговорен к строгому выговору и тюремному заключению на поводок.
Пес был добрым товарищем, и потому, собирая ароматнейшую добычу, он дружески порекомендовал:
- Ты попробуй, очень вкусно!
Кошечка осторожно принюхалась. Пахло, по ее мнению, несъедобно. Она тронула губами ягоду. Вкус соответствовал ожиданиям.
На кошачьей мордочке было написано... короче, Рексик все понял. Тем более, земляника кончилась, а по количеству, да и по качеству она все же была добавлением к обеду, а не обедом.
Лабрадор, считая себя опытным охотником, оглянулся.
- О! Вон там луг! Мыши могут быть.
- Мыши?
Когда Маша была еще котенком, мама-кошка приносила ей мышей. Это было вкусно и интересно. Серая охотница очень оживилась, хотя понятия не имела, как их надо ловить. Впрочем, у кошек это инстинкт.
Но Рекс не обращал внимания на подругу. Уж охотничьи приемы он знал: хаживал по лугам, будьте уверены. Лабрадор бесшумно крался на вытянутых ногах. Уши его шевелились от азарта. Наконец, он высоко подпрыгнул и обрушился всеми четырьмя лапами на добычу. На самом деле это была не мышь, а полевка, но звери не читали учебник зоологии, который стоял у меня в комнате на полке.
Конечно, мясо надо было съесть. И тут честный пес заколебался. Он повернул голову к кошке. Он глубоко и жалостно вздохнул. Он сделал мученическую морду и, наконец, выдавил из себя:
- Угощайся.
Что-то, видимо, подсказало кошечке, что долго жеманничать не следует. Поэтому она бросила благодарственный взгляд и без всякого урчания (напоминаю, это только всякие простонародные урчат за едой) вгрызлась в обед.