, который подарил миру хиты All Out of Love и Making Love Out of Nothing at All.
Дэвис начинал работать в тот период, когда в обязанности охотника за талантами входил подбор как артистов, так и их репертуара – ведь до появления рок-музыки исполнитель мог и не писать собственных песен. Эта практика ушла в прошлое с появлением авторов-песенников, но когда и их эпоха подошла к концу, былой навык сыграл на руку Дэвису – особенно в работе с артистами на шоу American Idol.
Так случилось, что Дэвис отдыхал на яхте в Европе, когда познакомился с песней All That She Wants. Он гордится тем, что может сходу распознать хит, поэтому, услышав All That She Wants, велел капитану немедленно отправляться в ближайший порт, чтобы оттуда позвонить Кельду Уиннику и договориться о сделке. Связавшись со своим датским коллегой, он объявил: «Кельд, я хочу эту группу!»
Вернувшись из отпуска, Дэвис распорядился, чтобы Ace of Base прилетели в Нью-Йорк, а из аэропорта их на лимузине доставили прямиком в офис BMG на Манхэттене. Перед встречей со знаменитостью шведы посмотрели сорокаминутный фильм о легендарной карьере Дэвиса в музыкальном бизнесе. («В Швеции такого бы делать не стали», – сухо замечает Экберг.) Наконец, их сопроводили в роскошный кабинет Дэвиса, который украшали ряды портретов музыкальных суперзвезд, обязанных ему своей карьерой.
Дэвис объявил обомлевшим шведам, что хочет выпустить их альбом в США, но с одним условием: на нем должно быть еще как минимум два потенциальных хита. Он предложил сделать кавер; группа запротестовала, но в итоге все же согласилась записать Don’t Turn Around Альберта Хаммонда и Дайан Уоррен. Песня стала вторым синглом с альбома; Дэвис по-прежнему оставался недоволен. Нет ли у них чего-то еще? Берггрен сказал, что работает над одной песней для следующего альбома группы. Когда Берггрен в следующий раз приехал к нему в офис, Дэвис настоял на том, чтобы тот поставил ему ее. Песня называлась The Sign.
В 1992 году Денниз ушел из SweMix. Несмотря на то что его увлечение поп-музыкой обогатило студию, оно все еще не находило поддержки его коллег-диджеев. «В конце концов Денниза это достало, – вспоминает СтоунБридж, – и он сказал Тому, что хочет уйти». Том Таломаа понимал, что без Денниза они просто лишатся денег, поэтому решил продать SweMix лейблу BMG. «Нам досталось по двадцать тысяч крон, и мы думали, это целое состояние, хотя на самом деле права на Албана стоили как минимум миллион». При финансировании BMG Таломаа и Денниз построили новую студию на станции Фридхемсплан. Денниз назвал ее Cheiron – «Хирон», в честь кентавра из греческой мифологии, который учил Диониса петь и танцевать.
Студия располагалась в здании из белого кирпича, за массивными железными воротами. (Позже, когда Cheiron стала известной, белые стены покрыли послания фанатов к артистам, которые там записывались.) Огромный дубовый стол Денниза стоял на первом этаже, в комнате с высоким потолком. Кабинет Таломаа находился в мезонине. Рядом со столом Денниза висело несколько картин с персонажами аниме с могучими мечами: это были прототипы для компьютерной игры The Cheiron Adventures, которую Деннизу так и не довелось разработать. Два двухметровых бутафорских тотема по обе стороны от стола придавали интерьеру полинезийский оттенок.
Под землей располагались звукоизолированные комнаты записи – студии A, B и C. По хитрой планировке на все три комнаты приходилась одна общая вокальная будка. Денниз заказал у Снейка пару динамиков с мощнейшими низкими частотами, чтобы тестировать на них свои биты. «Колонки Снейка» – так их называли.
Cheiron изначально задумывалась как рекорд-лейбл и студия. «Мы собирались искать новых артистов и распространять записи», – рассказывал Денниз; в том числе они планировали делать рок-музыку, которую ненавидел он, но любил Таломаа. Один из своих первых контрактов они заключили с местными глэм-рокерами It’s Alive, чей фронтмен называл себя Мартин Уайт, и совершенно неожиданным образом этот поступок имел колоссальные последствия как для Cheiron, так и для всей поп-музыки.
Их деятельность в качестве лейбла сразу не задалась. «Просто это было не для нас, – вспоминал Денниз. – Лейбл – слишком дорогое дело для маленького предприятия… Мы поняли, что нам нужно заниматься только тем, что мы умеем, то есть писать и продюсировать песни».
Клайв Дэвис отдал The Sign Деннизу, в надежде что продюсер сотворит с ней такую же магию, как с All That She Wants. Дуглас Карр, который снова работал над песней вместе с Деннизом, вспоминает: «Нам прислали совершенно пресный трек. Он звучал, как стандартные мелодии из домашних синтезаторов – нажимаешь на кнопку, и группа начинает играть». В отличие от All That She Wants, сейчас Денниз сразу знал, что он хочет сделать с The Sign. «Это ярчайший пример таланта Денниза к написанию и сведению “жирных” битов, – продолжает Карр. – Он знал, чего хотят на танцполе, и у него были достаточно мощные колонки, чтобы оценить, как композиция на самом деле будет звучать в клубе».
Трек начинается с четырех тактов танцевального бита, состоящего из бас-барабана, хлопка в ладоши и малого барабана; они так плотно наложены друг на друга в миксе, что ухо воспринимает их как один звук – это станет фирменной фишкой звука студии Cheiron. В инструментальную часть включены фрагменты сэмплов из песни Shack Up американской фанк-группы из 70-х Banbarra. На слабые доли раздаются глухие удары синтетического деревянного барабана. Чтобы разбавить искусственность электронного звучания, Карр вживую записал партию на тимбалах и тарелках. Затем вступает первый мелодический хук – вкрадчивый рисунок электронной флейты, написанный при помощи винтажного электронного модуля EMU. Рисунок случайно рассинхронизировался с остальными дорожками, но от этого зазвучал так классно, что решили оставить его без изменений. Под флейтой звучит басовая прослойка, которая на самом деле состоит из двух наложенных партий – низкой и высокой, первая сыграна на синтезаторе Moog, вторая – на Korg M1. «Над басом нам пришлось потрудиться, – рассказывает Карр. – Я помню, как мы говорили о том, что в регги басисты всегда играют большую роль и как важно ощущение объема».
Затем вступает вокал. «Гитарный» регги-рифф Найла Роджерса сыгран на синтезаторе Yamaha TG77, и после сухого удара в малый барабан начинается спетый с кристальной прохладой в голосе хук:
На бридже вокал уходит на октаву вверх, и парящее, радостное звучание евро-попа достигает вершины экстаза. Вся песня представляет собой три минуты тридцать секунд захватывающей поездки на звуковом аттракционе шведского фанка.
Рассказывает Карр: «Помню, как-то ночью Денниз стоял в дверном проеме, собираясь уходить после долгого рабочего дня и вечера. И он спросил у меня: “Что ты думаешь?”, имея в виду: “Думаешь, это хит?” Я посмотрел на него и после короткой паузы кивнул. Мы оба знали, что это значит».
All That She Wants вышла в США в качестве сингла в сентябре 1993 года и стала громким хитом, хоть и достигла лишь второй позиции в хит-параде «Горячая сотня Billboard» (она не смогла обойти Dreamlover Мэрайи Кэри). Но The Sign, которую выпустили в США в декабре 1993-го, добилась исторических результатов. Хит провел на вершине чарта шесть недель и стал самым продаваемым синглом года. Это удивительно, учитывая, что у группы практически не было поклонников в Америке, она никогда не ездила в тур и делала музыку, не имевшую ничего общего с доминирующим в то время гранжем. Одноименный альбом – The Sign – разошелся тиражом более двадцати трех миллионов копий и стал одним из самых продаваемых альбомов всех времен, заработав лейблу Arista сорок два миллиона долларов.
Триумф был недолговечным. Следующий альбом группы, The Bridge, продавался куда хуже, чем The Sign. Трек Денниза Попа Beautiful Life, самый успешный сингл альбома, взобрался только на пятнадцатое место «Горячей сотни». К тому же всплыла информация о том, что в юности Ульф Экберг состоял в неонацистской партии, и, несмотря на его извинения, помещать его портрет на страницы девчачьего журнала Tiger Beat больше не стремились. Плюс одна из сестер Берггрен, Малин, не любила летать, и сто семьдесят девять перелетов группы в 1995 году привили ей отвращение к гастрольной деятельности. Вдобавок ко всему в дом Берггренов в Стокгольме ворвался сумасшедший фанат с ножом. Группе все же удалось выпустить третий альбом, Flowers, навеянный звучанием лейбла Motown. Когда и он потерпел неудачу, карьера группы, по сути, подошла к концу. Ace of Base исчезли так же быстро, как в свое время взлетели на вершины чартов.
Чтобы стать полноценной фабрикой хитов, студии Cheiron нужны были американские исполнители – группы или соло-певцы, которые смогли бы донести электронную поп-музыку до самых дальних уголков баров, торговых центров и спортивных стадионов Америки. Не случайные звезды с заморочками, а отчаянные карьеристы, готовые на все, чтоб занять высоту и оставаться на ней.
Еще лучше было бы обзавестись урбан-исполнителем, но какая черная американская звезда согласится записывать музыку, сочиненную шведами? Золотым стандартом среди композиторов в урбан-музыке начала 90-х был Бэбифейс, продюсер Boyz II Men. Кроме него успехом пользовался Тедди Райли, создатель нью-джек-свинга – смеси ар-энд-би и хип-хопа, благодаря которой хит Бобби Брауна My Prerogative в 1988 году добрался до вершины хит-парадов.
Но кому сдалась Швеция? Ответ таился в неочевидном месте – не в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Майами или Атланте, а среди парков аттракционов, водных горок и полей для гольфа с тридцатью шестью лунками в Орландо, штат Флорида.