Кита МориоМАШИНА ВРЕМЕНИ
Я решил сделать один любопытный опыт. Вернее, меня просто увлекла эта игра. Дело в том, что я убедился в абсолютной нормальности Микита.
Сам я врач и работаю в государственной психиатрической клинике. В нашем стационаре около четырехсот пятидесяти больных. А врачей всего шесть, не считая главврача. Да еще некоторые из них работают в университете и в клинике бывают только два раза в неделю. Короче говоря, на мою долю приходится чуть ли не сто пациентов.
Веселого мало. Ведь приходится и амбулаторный прием вести, и научной работой заниматься, так что тех, кто госпитализирован, лечим мы спустя рукава. А что делать? Если внимательно осматривать каждого больного, по всем правилам, с вызовом в кабинет, то за день в лучшем случае пропустишь пять человек. Получается, что каждому врачу требуется месяц, чтобы осмотреть всех своих подопечных. Так оно на самом деле и получается.
И ничего удивительного, при таком-то положении, что этот самый человек, Микита, в нормальности которого я был абсолютно убежден, застрял в нашей лечебнице.
Микита не был моим больным. Его диагноз — мегаломания, параноидная форма шизофрении. Пожалуй, нет ничего труднее, чем диагностика мегаломании. При этом заболевании человек одержим определенной маниакальной идеей, во всем же остальном он совершенно нормален. Вот и попробуй разберись. Возьмем, например, женщину, утверждающую, что ее изнасиловал врач-гинеколог. В конце концов, что может показаться правдой — бывают же такие случаи. Конечно, если она утверждает, что все мужчины подряд ее насилуют, тогда дело другое. А вообще у мегаломанов бывают самые фантастические идеи. Скажем, какая-нибудь девица заявляет, что она невеста кронпринца. Или какой-нибудь скромный конторский служащий с пеной у рта доказывает, что он был мужем Элизабет Тейлор. В таких случаях все ясно. Бери такого человека и прямехонько вези в сумасшедший дом. Даже близкие родственники ничего не скажут.
Микита говорил, что он может построить машину времени. В этом и заключалась его навязчивая идея. Если быть честным, мы, врачи, не в состоянии определить, болезнь это или нет. Кто ее знает, может быть, действительно можно сконструировать такую машину? Но доцент одного университета, притащивший Микита в больницу, заявил, что идея сама по себе бредовая, следовательно, и воплотить ее нельзя. Бедняге не повезло, его признали больным и поместили в наше заведение. Я-то подозреваю, что все объяснялось проще: Микита, человек лет тридцати с лишним был ассистентом физической лаборатории и потихоньку начал конструировать свою диковинную машину, используя казенные материалы.
В любой психиатрической клинике сколько угодно таких больных, как Микита. Навязчивые идеи и слуховые галлюцинации в наше время — явление распространенное. Темп сегодняшней жизни очень этому способствует. Раньше больные, страдавшие манией преследования, видели своего убийцу на чердаке, или в подвале, или в уборной, или еще где-нибудь. А теперь, когда повсеместно распространились радиоприемники и телевизоры, они утверждают, что мститель наблюдает за ними с экрана или шепчет угрозы по радио. Есть и такие, которые жалуются, что они постоянно подвергаются облучению. Некоторые воображают себя пришельцами из космоса. Научная фантастика, ставшая в последнее время особенно модной, тоже немало способствует возникновению психических заболеваний. Люди с расшатанной нервной системой принимают мир фантастики за действительность. Следовательно, конструктор машины времени — явление самое банальное. Плохо только, что врачи к этому не относятся серьезно. Рассказывают друг другу веселенькие случаи из своей практики, хихикают и подкрепляют их анекдотами из серии «о сумасшедших».
И все же меня заинтересовал этот пациент.
Дело в том, что я сам не выношу корпеть над скучными исследованиями, тянущимися из года в год, и отыскивать в куче навоза жемчужное зерно. Меня влекут острые проблемы, смелые решения, когда все поставлено на карту, когда идешь ва-банк, и — либо пан, либо пропал. Однажды я придумал новый способ лечения — икототерапию. Что такое, в конце концов, электротерапия или инсулинотерапия? Не что иное, как шоковая терапия. Вот я и дал моему больному средство, вызывающее судороги диафрагмы. У него сразу началась дикая икота. К сожалению, эксперимент не дал результатов. Вообще-то, я не сомневаюсь, что этот человек выздоровел. Но проверить не было никакой возможности, потому что он теперь беспрерывно икает и не может говорить. Главврач устроил мне жуткую головомойку. Пришлось срочно восстанавливать свою репутацию. И я придумал еще одну штуку: построил гигантский соленоид, внутри поместил больного и включил ток. Когда больной выходил из соленоида, то оступился на лестнице и грохнулся вниз. Он сломал челюсть и теперь не может говорить. Попробуй проверь, в каком состоянии его психика! Главврач совсем разбушевался и строго-настрого запретил мне делать подобные эксперименты. Но я все равно уверен в успехе. И главное, конструкция была такая простая — намотка на катушке шла справа налево, а не слева направо, как обычно. Только и всего.
Так что мой интерес к человеку, рвущемуся к оригинальным открытиям, вполне объясним. У меня самого есть эта жилка. Разумеется, я не верил, что можно построить машину времени. Но фантазировать на эту тему очень увлекательно. Отправляешься на часок в будущее, лет этак на сто вперед. И возвращаешься, прихватив какой-нибудь новый препарат для лечения психических расстройств. Одно удовольствие представить, какую рожу скорчит при этом наш главврач.
По чистой случайности Микита оказался пациентом главврача. Когда он отсутствовал, я пошел взглянуть на Микита. Ничего, довольно приятный парень. Моего возраста, худощавый. Только вот глаза смотрят как-то рассеянно.
Наверно, главный дает ему лошадиные дозы хлорбромазина — лекарства, применяемого для лечения мегаломании.
Микита уставился на мой белый халат и с раздражением выпалил:
— Напрасно вы пичкаете меня всякой дрянью! Я же не болен, здоровее вас. А от вашего лекарства только спать хочется. Совсем стал как сонная муха. Так и действительно спятить недолго.
Что я мог сказать? Ведь и настоящие сумасшедшие всегда утверждают, что они абсолютно здоровы.
Но, вглядевшись в него хорошенько, я почувствовал, что тут что-то не так. Собственно говоря, где проходит грань между безумием и нормальностью? Пожалуй, если рассматривать этот вопрос в аспекте историческом, то в любую конкретную эпоху нормальными считалось большинство людей с мышлением, характерным для их времени. Так, например, в эпоху инквизиции, когда на кострах жгли «ведьм», нормальными казались все те, кто верил в нечистую силу. Так что очень трудно, идя от крайней степени безумия к твердо установленному современному стандарту психической нормы, определить, где кончается одно и начинается другое. И все-таки мы, врачи, хорошо изучили людей с явно выраженными отклонениями от психической нормы. Возможно, дело тут в опыте и в профессиональном чутье. Если перед тобой типичный маньяк, это видно сразу. Хотя все прочие люди, немедики, могут этого и не заметить.
Так вот, возвращаюсь к Микита. Когда я увидел его лицо и услышал его голос, мой нюх не уловил никакого душка безумия.
Я пригласил его в свой кабинет, предложил чаю. Мы начали разговаривать, я совершенно не касался его болезни. Сказал, что тоже увлекаюсь изобретательством, и попросил его поделиться знаниями в области физики. Мы болтали и болтали, и напряжение Микита постепенно ослабевало. Он стал красноречивым, даже заулыбался. Сказал, что впервые с ним в больнице обращаются по-человечески. Иногда я незаметно вставлял вопросы — о магнитном поле, об энтропии. Отвечал он очень ясно, точно, с прекрасным знанием предмета. Что ж, по-видимому, его умственные способности нисколько не пострадали. Правда, самый главный вопрос — его мания, оставался невыясненным.
Я решил забросить удочку.
— Кстати, — сказал я, как бы между прочим, — говорят, вы собираетесь построить машину времени?
— Возможно, — Микита неопределенно хмыкнул.
— Очень интересно! Мне любопытно было бы узнать основные принципы. Расскажите, а? Начнем хотя бы со времени. Какова его структура?
— Структура времени? — Микита оживился. — Сложная это штука. Сейчас на земном шаре нет ни одного ученого, который мог бы дать точное определение времени. И говоря откровенно, я сам ничего об этом не знаю.
— А как же вы будете строить свою машину, если не знаете сущности времени?
Микита ухмыльнулся.
— А вы сами-то, врачи, лечите же душевнобольных, хотя ничего не знаете о природе психических заболеваний. На поверку оказывается, что и механизм действия электрошока тоже неизвестен. Достоверно только одно — он помогает.
— Позвольте, вы не совсем правы! В какой-то мере, ну хотя бы в виде гипотезы этот механизм нам понятен…
— Ну, гипотеза… Относительно времени тоже сколько угодно гипотез. Например, существует теория, утверждающая, что время имеет форму спиралеобразной катушки. Если идти по воображаемой проволоке катушки, то за десятки лет лишь немного продвинешься вперед. Но если сжать спираль так, чтобы витки касались друг друга, то можно за секунду перенестись на сотню лет назад или вперед. Сотня лет — это лишь один из примеров. Скачок можно сделать и на тысячу лет, и на десятки тысяч…
Я оставил в покое проблему времени и спросил его о принципах устройства машины. Он сказал, что никаких принципов он не знает, просто однажды ночью на него снизошло удивительное вдохновение, и он увидел во сне точную схему машины… Я был разочарован. Однако, чем больше мы разговаривали, тем больше я убеждался, что он совершенно здоров психически. Скорее всего, Микита был невинным фантазером и мечтателем, увлекавшимся изобретательством. А если это так, нет никакой необходимости держать его в сумасшедшем доме.
— Послушайте, — сказал я, — мне кажется, что вы совершенно здоровый человек. Очевидно, ваша ошибка была в том, что вы без разрешения использовали материалы физической лаборатории.