Детское узнавание
Однажды в возрасте трех лет мой ребенок не смог отличить меня от оказавшегося рядом пожилого турецкого туриста: тот был стрижен налысо, небрит, носат и носил круглые очки, как я, но в остальном между нами не было ничего общего (спрашивается, а что же это за остальное? – об этом см. следующую главу). Когда мы вместе попытались подозвать ребенка, он совершенно растерялся, не понимая, кого слушаться, и заревел. Сам я в детстве всех взрослых очкариков считал своим папой, а отрастив бороду, обнаружил, что дети бородатых отцов относятся ко мне с большей симпатией и доверием, чем дети бритых. Только ребенок способен перепутать бабушку с волком, больше доверяя чепцу и очкам, чем физиономии.
«Детское» узнавание опирается на формальные признаки, приметы. Других способов идентификации у ребенка нет, да они ему и не нужны: он просто не знает столько людей, чтобы ему пригодилось различать несколько очкариков, бородачей или бабушек. Этот же механизм позволяет ему отличать корову от зебры в детской книге, даже если он видит только бесформенное пятно с черными пятнами или полосками на белом фоне соответственно.
Ханох Пивен
Портрет Вуди Аллена
На «детском» узнавании работают портреты Ханоха Пивена (Hanoch Piven). Их простота обманчива, это требовательная и непредсказуемая техника, которая порой дает осечку; но если выстреливает; то наповал. Пивен часто использует объекты, никак не связанные с героем, но как раз отсутствие такой связи добавляет им абсурдности, что и требуется. Здесь куб Неккера пульсирует между узнаванием предмета и узнаванием героя, причем событием становится сам распад героя на предметы. В этом портрете Вуди Аллена главную роль, на первый взгляд, играет сравнение банана с носом, смешное не столько само по себе, сколько своей возмутительной тупостью. Нарочито небрежная работа краской завершает впечатление спонтанности и наглости. Очки сделаны из очков, куда это годится! Но узнавание держится, во-первых, на точно нарисованной форме головы и, во-вторых, на внимательнейшей работе с жестом. Остро характерную черту Аллена, удивленно-саркастически-смиренно приподнятую бровь, Пивен удваивает, даже возводит в квадрат, черенком банана и сломанными очками.
К году ребенок уже запоминает и различает десятки лиц любых национальностей – и даже лица животных, если, скажем, это ребенок смотрителя за животными в зоопарке. В его кругу все заведомо свои. Когда круг расширяется, дети начинают делить людей на своих и чужих по внешности, запаху, манере одеваться, говорить и двигаться и вскоре бессознательно переносят задачу распознавания лиц представителей других этносов и рас в разряд низкоприоритетных. Реакция родителей на чужих, пусть самая деликатная, но отличная от реакции на своих, только подгоняет этот процесс.
Том Кертис
Из блога thingsihavedrawn
Шутка про то, что все китайцы на одно лицо, увы, совсем не шутка; мы учимся ксенофобии с самого раннего детства, причем направлена она может быть как на этносы, так и на социальные статусы (все пролетарии на одно лицо), и даже на противоположный пол. Чем более среда, в которой растет ребенок, этнически и социально однородна, тем меньше у него шансов избежать ксенофобии. Портрет – один из способов бороться с ней.
Столкновение с представителем другой расы лицом к лицу может стать еще более сильным событием, чем узнавание на портрете своего. Это, правда, не работает в условной, стилизованной графике. Знакомство с поющими «Чунга-Чангу» негритятами из мультфильма «Катерок» не убережет от ксенофобии, они слишком далеки от реальных людей, чтобы заставить нас пересмотреть представления о своих и чужих. Начиная серьезно заниматься портретом, обязательно попробуйте сделать серию портретов людей разных антропологических групп с разных континентов. Вы удивитесь, насколько мало помогают в этой работе любые стереотипы внешности.
Для взрослых счет знакомых лиц идет на тысячи. Здесь нужны более изощренные механизмы, которые требуют намного больше когнитивных ресурсов. Однако узнавание по приметам остается простым и приятным, и мы с радостью обращаемся к нему, столкнувшись с косплеем или с портретом.
Портрет, построенный на «детском» узнавании, требует вдумчивого проговаривания, выбора двух-трех выразительных черт и акцента на них.
В этой ситуации кажется естественным выбрать минималистичную технику, но возможен и противоположный подход, как в блоге thingsihavedrawn. Его автор Том Кёртис (Tom Curtis) заполняет контурные рисунки своих сыновей цифровым коллажем, создавая яркий контраст между фотографической фактурой и гротескно простой формой.
Этнос
Определенные сочетания черт позволяют нам причислять людей к той или иной известной нам этнической группе: «кавказцам», «азиатам» и т. д. В работе над портретом иногда помогают фото земляков героя, у которых местные черты выражены более ярко. Скажем, у Тома Круза почти правильный римский профиль: лоб и нос находятся на одной линии, вынесенной вперед относительно челюстей. Среди ирландских предков Круза, по-видимому, были римские завоеватели. Чтобы сделать акцент на этом, могут пригодиться прижизненные изображения римских патрициев, так как современные жители Рима – совсем другой этнос. Но происхождение героя полезно только тогда, когда сообщает неочевидный факт о его внешности; во всех прочих случаях происхождение склоняет к стереотипу, которому ваш герой точно не равен. Работая над портретом, нужно фокусироваться на отличиях героя от всех возможных стереотипов. Те из них, что прижились в языке, заведомо не имеют ничего общего с наукой и с реальностью. Взять хотя бы представление о том, что европейцы светловолосые. Более точное научное название европеоидов – кавказоиды. Впервые светлая кожа появилась у жителей территории, ограниченной Кавказом и Междуречьем; светлые и рыжие волосы люди приобрели гораздо позже, по мере продвижения на север и смешения с неандертальцами.
Себастьян Крюгер
Портрет Элвиса Пресли
Пра-пра-прабабушка Элвиса Пресли была из племени чероки, но монголоидные черты у него если и есть, то ярко не выражены. Себастьян Крюгер (Sebastian Kruger) акцентирует внимание именно на них, заостряя контраст между странным, пугающим новым образом и приторно-сладким красавчиком, каким мы привыкли воспринимать молодого Элвиса (портрет обыгрывает песню «Let me be your teddy bear» – «Позволь мне быть твоим плюшевым мишкой», а спиралевидный жест головы и плеч напоминает о том, как с ложки стекает мед). Крюгер не только не теряет сходства, но и заставляет нас по-новому узнать тысячу раз виденное лицо.
Привычное нам упрощенное деление на расы – предмет активных споров среди ученых. Современная антропология оперирует не типажами, а диапазонами изменчивости тех или иных признаков. Людей, которые находятся в центре таких диапазонов, антропологи полушутя называют «хороший монголоид», «хороший атланто-балт». Однако в больших городах большинство жителей составляют «плоховатые» европеоиды, монголоиды и экваториалы. Огромное разнообразие смешанных в разных пропорциях кровей дает огромное разнообразие лиц.
Словесный портрет
При встрече с новым человеком мозг сам подсказывает нам, как мы его запомним. Нужно разглядеть эту подсказку, прищуриться и как бы вычесть из встречного манекен, усредненного человека, увидеть сквозь привычные вещи всё хоть сколько-нибудь непривычное, внятно и подробно описать лицо, не упустив ни одной его особенности. Для этого стоит обратиться к языку, которым пользуются для анализа и идентификации лиц антропологи и криминалисты.
В каждом из нижеследующих пунктов может быть сосредоточено узнавание, и каждый параметр можно утрировать.
Главный из них – форма головы. Она задает координаты, в которых располагаются все детали и нюансы. Прежде всего необходимо разобрать голову на простые геометрические объемы, которые легко будет воспроизвести в рисунке и в лепке.
голова
– Общие пропорции; высота лица от точки схода бровей до точки смыкания губ. Соотношение размера черепной коробки и лицевой части головы.
– Массивность, рельефность костей черепа и массивность мягких тканей.
– Лицо анфас: соотношение лобного, скулового и челюстного диаметров лица. По этому признаку лица делятся, очень грубо, на суженные кверху, суженные книзу и прямоугольные. Интересно, что первые связаны с висцеральным (то есть склонным к полноте) типом фигуры, вторые – с торакальным (худощавым) типом, и прямоугольные – с атлетическим.
Мария Пикассо-и-Пикер (Maria Picasso i Piquer)
Портрет Квентина Тарантино
– Силуэт лица в профиль. Лица экваториалов часто прогнатны, то есть челюсти выступают за линию, соединяющую лоб и подбородок. У кавказоидов за нее чаще выступает нос. Важно отличать выступание костей от жировой ткани лица.
– Лицо в горизонтальном сечении: ширина лицевого угла, от внешних краев глазниц до переносицы и от скул до верхних резцов. У монголоидов угол широкий, 135–145 градусов, у кавказоидов – более узкий, 118–130 градусов, и экваториалы ближе к последним. В быту мы называем «хорошие» азиатские лица широкими, но если измерить реальную ширину лица, она колеблется в популяции так же, как у кавказоидов. Лица с широким лицевым углом кажутся шире из-за того, что плоскость лица лучше освещается. О лицах клиногнатных, то есть с острым лицевым углом, часто говорят: «глаза глубоко посажены». Это не то же самое, что впалые, ввалившиеся при болезни глаза. Речь о расстоянии от зрачка до переносицы в профиль: чем шире лицевой угол, тем оно меньше.
– Количество жировой ткани. Безотносительно к общему весу, у монголоидов ее больше, поэтому визуально они позднее стареют.
– Цвет волос, кожи и глаз. Антропологи насчитывают тридцать шесть оттенков кожи, так что стоит не определять героя в одну из трех рас, а искать выразительное сравнение (мед, шоколад, красное дерево) или примерный цвет в системе CMYK; кроме того, сильно варьируются оттенки кожи на лице, руках, губах, носу, вокруг глаз и т. д.